Была осень, прохладно – с мокрой головой за хлебом не побежишь, хоть магазин и в шаговой доступности. Мама придумала послать меня за батоном. Дала деньги и отправила в магазин через дорогу. Предупредила, что будет смотреть на меня из окна. Ну, чтобы я ощущала ее поддержку и мне было не страшно дебютировать в роли самостоятельного покупателя.
Дело было в Москве, а выросла я в маленьком Калининграде. Я испытывала стресс от интенсивности движения и количества людей на улице, от того, что я ничего и никого не знаю, что все вокруг чужое.
Я плохо помню эту историю. Возможно, память заботливо спрятала стресс на антресоль памяти, и мне оттуда не достать ни причин, ни подробностей. Почему я оказалась в Москве, если жила в Калининграде до 13 лет? Может, приехала на каникулы? Или просто к родителям на недельку? Не помню.
В общем, маленькая напуганная девочка в чужом большом городе идет за хлебом. Переходит дорогу, оглядываясь на окна, в которых мама смотрит за ней. Подходит к магазину, тянет на себя дверь. Она не открывается. Тяну изо всех сил – нет, ни в какую. Я даже ножкой упираюсь в стену – ну же, открывайся, но нет, дверь будто намертво закрыта.
Я чуть не плачу. А может, и плачу, не помню. Смотрю в окно. Там мама, она, наверное, за меня переживает. Я стою минуту, две, пять. Что стою, чего жду? Через пять минут я растерянно возвращаюсь домой. Без хлеба, естественно.
Дома встречает мама. Она говорит, что я растяпа. Что дверь в магазине открывается не на себя, а от себя, и что мимо прошло столько народу, у которых можно было бы попросить помощи, а я как истукан продежурила у двери пять минут – и домой. И что я не выживу в мире людей, если не научусь думать головой и использовать язык по назначению. Мне было стыдно, и я раскаивалась, это я помню хорошо.
Впоследствии эта история трансформировалась в смешную семейную байку, как маленькая Оля тянула, а не толкала дверь и не смогла купить батон. Над этой байкой принято было смеяться, и я послушно смеялась. Долго, до совершеннолетия точно.
Но когда я научилась думать своей головой – а это лет в 18 примерно случилось, – я слушала эту историю в сотый раз, но больше не смеялась. Маленькая напуганная девочка, замкнутая, неловкая, недотепа такая, делает что-то не так и вместо поддержки взрослых и мудрой подсказки получает смех. Великолепная почва для комплексов, просто чернозем!
Смех может обнять и спасти, а может догнать и убить.
Прошло около 30 лет, и уже мой сын пошел в магазин самостоятельно в первый раз. Я была рядом, страховала и была готова броситься на помощь, если что-то вдруг случится. Потому что моя задача – защитить его от травм, а не создавать эти травмы искусственно.
Моя мама никогда не считала себя плохой матерью, и никакой рефлексии над своими поступками у нее не было. Она всегда была права, а если вдруг не права, то уж точно не виновата.
Если честно, я думаю об этом почти с восхищением. Вот почему у поколения наших мам отключена функция сомневаться в себе? Допускать мысль «а вдруг я ошиблась?». На отработку этих сомнений и прощения себя за неидеальность я трачу прорву энергии, а у мамы вообще не было такой статьи расхода энергии. Как научиться этому, как достичь такого дзена в вопросе самодостаточности?
Когда я приходила к маме за ответами, то сталкивалась с искренним недоумением. Если я, движимая любопытством и горящим желанием найти ответы, спрашивала: «Мам, а почему ты меня так долго не забирала от бабушки?», мама видела в вопросе зашифрованное осуждение и защищалась возмущением: «Ты намекаешь, что я плохая мать? Да как ты такое можешь говорить?» А я ни на что не намекала – просто искала ответы.
Этот рассказ написан в соавторстве с моими читателями. Я попросила подписчиков в блоге написать в комментариях о самом актуальном вопросе материнства: что именно волнует мам, что болит. В детстве мы часто говорили присказку: «У кого что болит, тот о том и говорит». Вот я и хотела, чтобы мои читатели «о том и говорили».
И я сама не ожидала того, что получила. Моя личка была завалена письмами читательниц. Они писали, что часто чувствуют себя плохими матерями, неидеальными, ленивыми и несчастными. Они делились своими историями, но не в комментариях, а в личку, шепотом, потому что они стесняются своей неидеальности! Они живут, придавленные чувством вины, листают чужие идеальные инстаграм-странички и страдают от своего несовершенства.
Они как бы устроились на новую работу и понимают, что не тянут, что заданий все больше, а сил все меньше, и как все успеть – непонятно, и награда в виде улыбки счастливого ребенка уже не кажется заслуженной.
Однажды я увольнялась с одной работы и переходила на другую – не могла позволить себе не работать. Я любила ту работу, с которой уходила, очень старалась соответствовать занимаемой должности, но мне всегда казалось, что моих знаний и компетенции периодически не хватает, я ощущала, что подвожу начальство, пыталась учиться ночами, но все равно не могла нагнать того уровня знаний, который бы закрывал все требования к качественному выполнению должностных обязанностей. Я уходила совсем в другую сферу, пробовать абсолютно новое и непривычное. Но я была молода, у меня не было детей, когда же еще пробовать?
Начальник беспрекословно подписал мое заявление об уходе, даже на разговор не вызвал. Я трактовала эту поспешность как радость и освобождение от себя. Наверное, меня заменят кем-то более достойным. Ну и хорошо.
А потом был наш последний разговор с начальником, где мне захотелось извиниться за то, что не оправдала его надежд, а начальник вдруг изумился:
– Да о чем ты вообще? Ты наш лучший сотрудник. Ни с кем мне не было так эффективно и комфортно работать, и никогда мне не было так больно расставаться. Я каждый день страдал от того, что ты достойна большего, а я не могу этого тебе дать. И когда ты собралась уходить, я не посмел удерживать, потому что был уверен, что ты идешь туда, где тебя непременно оценят по достоинству.
Я помню, что плакала, уходя. Мир будто перевернулся. Оказывается, я считала себя плохой, в то время как мой начальник считал меня лучшей. Я, кстати, вернулась на ту, первую, работу через год.
В работе мамой та же самая ситуация. Образно говоря, мы работаем на ребенка. Он наш работодатель. Нам кажется, что он нами недоволен, потому что он, несомненно, самый лучший и заслуживает самого лучшего. А мы даем не лучшее, а то, что есть, и корим себя за эту дельту.
Наши дети не мечтают о других мамах, любят нас, таких несовершенных, и зачастую даже не подозревают о нашей несовершенности.
Белые слоны в Индии были священными животными. На них нельзя было работать, только владеть. Это было престижно. А ест слон много и часто, как и обычные серые слоны. Но те свою еду отрабатывают, а белый нет.
Потом их придумали дарить чиновникам, которых подозревали в коррупции. Отказаться от такого подарка было нельзя, нужно было принять с благодарностью и кормить. Прокормить такое животное может только очень богатый человек. А откуда в Индии может взяться очень богатый человек? Где он взял свои богатства, наворовал?
То есть белый слон – это престиж и подозрение в коррупции в одном флаконе. Получается, белый слон – совершенно бесполезное животное. Он много ест и ничего не дает взамен, кроме цвета.
Мне кажется, наши вечные мамские терзания – это белые слоны, которых мы сами себе дарим. Обременительный подарок с сомнительной ценностью. Мы пытаемся их прокормить – а питаются они нашими сомнениями и страхами, мы тратим на их обслуживание кучу сил и энергии, а взамен – ничего.
Так, может, ну их, этих слонов? Пусть идут на волю…
Как бы мы ни старались и ни стремились к идеальности, нашим детям будет что рассказать своему психоаналитику. Это очень актуальный вопрос для каждой, даже самой идеальной мамы, и чтобы его отработать, я готова написать об этом в разных вариациях и 100, и 200 раз. Возможно, это отзовется в душе читателя.
Однажды одна девушка подарила мне личную забавную историю. Она тяготилась собственной неидеальностью настолько, что не могла спать. Однажды она в очередной раз мучилась бессонницей и сходила с ума от роя атакующих ее мыслей. Одна из них была совсем крамольной – она настолько плохая мать, что ее ребенку будет лучше в детдоме. Тут она вскочила с постели в три часа ночи и побежала включать ноутбук. Лохматая, в пижаме, в полной темноте она загружала ноут, чтобы найти ответ на мучающий вопрос.
«Как понять, плохая ты мать или нет?» – написала она в браузере, и он с готовностью швырнул в нее сотней ссылок. Она не выбирала – нажала первую. Там было написано: «Если вы в принципе задаетесь вопросом, достаточно ли вы хорошая мать, значит, вы хорошая мать!»
– Ну слава богу, – вздохнула она, закрыла ноут и пошла спать.
Ну, вот и рецепт, как выкорчевать из себя эту неидеальность. Если вас тяготит ваша неидеальность, значит, вы идеальная (во всяком случае, для своего ребенка), просто не подозреваете об этом.
Ы – Ынтырнет
Однажды я говорила по телефону, это был важный разговор с очень занятым собеседником. Он говорил, а я слушала, приложив телефон к уху. В комнату вошел сын, который не заметил, что я разговариваю, и задал какой-то вопрос.
У нас традиция: когда он делает уроки и встречает незнакомое слово, он приходит ко мне, спрашивает и получает развернутый ответ на свой вопрос.
– Мам, а что такое…
Я обернулась и мимикой показала сыну, что у меня разговор. Сын кивнул и ушел в детскую. Спустя пять минут я вошла к нему в комнату:
– Ну, что там за слово ты не знал?
– Да неважно, мам, – сказал сын. – Я все нашел в интернете.
Меня это поразило и напугало: я поняла, что интернет легко может заменить меня за пять минут.
Когда я была маленькая, я тоже ходила к взрослым за ответами. Альтернативы тогда не было, и взрослый человек был авторитетом по умолчанию. А сегодня есть пространство, которое знает больше взрослых и всегда доступно: оно не говорит по телефону, не варит суп. Оно всегда рядом.