Я поняла, что хочу быть для сына интереснее интернета. Это мое личное желание, такой вызов самой себе. Но как это сделать?
В своих лекциях я часто использую формат сторителлинга. Сложную мысль я доношу через истории. История – это сказка для взрослых, в которой есть завязка, кульминация и развязка. Слушая эту сказку, человек непременно подключает фантазию, начинает переживать за героев, и ему обязательно становится интересно.
В результате слушатель хорошо запоминает свою эмоцию, а через нее вспоминает основную мысль, которую я хотела донести.
Мне важно, чтобы сыну было со мной интересно. У меня по сравнению с инетом есть бонусы: для интернета он один из миллионов пользователей, а для меня единственный сын. Я знаю о нем все и очень его люблю.
Перед сном я рассказываю сыну, какой он был в детстве. Этой информации не найти в интернете. Как я боялась его в первые дни, когда родила, как он плохо набирал вес и я умирала от страха, что он болеет, как он плавал в грудничковом бассейне, как он стал ходить в семь месяцев, а это очень рано, как он в три годика обожал поезда, и мы с ним на даче ходили смотреть электрички, и он кричал: «Мама, смотри, поезд!»
Сын зачарованно слушает мой рассказ. Я вижу, как ему интересно.
– Дась, а что за слово ты сегодня искал в интернете?
– Вельможи. И бояре.
– А знаешь, во времена Ивана Грозного, это царь был такой на Руси, у вельмож всегда был на кафтане расшитый воротник. По этому воротнику их и отличали. Он назывался «шиворот». А если кто-то из них накосячил, ну, провинился, например, и царь разозлился на него не на шутку, то брали лошадку и сажали его спиной вперед, и одежду всю наизнанку заставляли надеть. И едет он такой весь задом наперед и наизнанку, этот вельможа. Как думаешь, какое выражение благодаря такому наказанию появилось в народе? Шиворот…
– Навыворот!
– Точно! Шиворот-навыворот.
– Круто, завтра в школе расскажу! Блесну интеллектом. Мама, ты так интересно рассказываешь, я бы слушал и слушал!
Я целую сына в лоб и желаю ему спокойной ночи. Сегодня я победила. Хотя нет, никакой войны. Интернет мне не враг. Это инструмент, который заполнит будущее, и нужно научить сына грамотно его использовать в своей реальности. Не только как развлечение, но и как источник информации, помощника, значительно облегчающего и оптимизирующего жизнь.
Раньше я всегда испытывала вину, сидя в интернете, если дети дома. Потому что мама вроде дома, а вроде и нет – она в виртуальном пространстве. Но мама там работает, и это очень удобно. Я нашла компромисс: каждый вечер ставлю телефон на зарядку и забываю о нем. Я вдумчиво играю с детьми, не отвлекаясь на интернет.
Очень важно отпустить тревогу, что, если ты на пару часов пропадешь из сети, непременно что-то случится. Не случится. Раньше же как-то жили без интернета!
А если вдруг есть срочная необходимость быть на связи, я говорю:
– Дети, мне сегодня очень важно вечером сходить на работу. Плохая новость в том, что мы ближайший час не поиграем и не побесимся. Но есть и хорошая: я никуда не уйду. Просто посижу в уголке, в телефоне. И мама все равно будет рядом. Нужно ценить эту возможность – быть вместе.
Мои дети отлично играют в комнате, но иногда, когда им нужно подзарядиться маминой любовью, пробегая мимо, на секунду отвлекают меня на поцелуй. Это так мило! Обожаю эти моменты.
Я блогер и как никто знаю, что интернет может быть небезопасной средой. Это наше концентрированное общество, более открытое в проявлении чувств и мыслей.
Виртуальное пространство и плащ анонимности, в который можно закутаться, спрятавшись за аватаркой с чужой фотографией, дает многим людям возможность проявить не лучшие свои качества.
Однажды я готовила обед на кухне, а сын путался под ногами. Я решила привлечь его к кулинарии и попросила почистить картошку. Ему было восемь, и это была первая в его жизни картошка, почищенная лично им. И если первую картошку он чистил неумело и коряво, то уже третью – почти профессионально, хоть и медленно.
Сын был собой очень доволен. Мне захотелось написать об этом пост. О картошке и возрасте, когда пора учиться ее чистить. И о том сладком чувстве, которое появляется, когда что-то получается.
И вот я пишу-пишу и вдруг понимаю, какие будут комментарии. Кто-то непременно поддержит. Скажет, молодец, что учишь ребенка самостоятельности. Кто-то непременно осудит: уже восемь лет, а он не умеет чистить картошку? Да что вы за мать! Кто-то непременно напишет: а зачем учить мальчика готовить, у него будет жена, пусть она готовит.
Однажды у меня был пост про детский лагерь, в котором профессионалы провели мастер-классы по кулинарии и грамотной уборке: о системах хранения, о том, как эффективнее пылесосить и мыть пол, о том, как не запускать дом. И какая-то мама спросила: «А зачем учить убираться, вы что, уборщиц растите?» Я даже не нашла что ответить, при всей своей фантазии.
А ведь эти люди живут среди нас. Ездят в метро, стоят в очереди в кассу в супермаркете, гуляют с детьми на детских площадках. А их диковинные взгляды на жизнь можно узнать из вот таких комментариев. Тот пост про сына и картошку я так и не дописала, настрой пропал.
Дочка Катюша у нас еще совсем малышка. Но она уже любит свой планшет, потому что там живут мультики.
– Мам, включи ытынет, – просит она, придя из садика.
– Давай лучше почитаем? – предлагаю я и протягиваю яркую книжку.
Мы идем читать, и через десять минут дочка уточняет:
– А когда буим мутики мотлеть?
Ей тоже интересно там, в интернете, и бесполезно этому сопротивляться. Интернет проник в нашу жизнь и, как вода, напитал собой все сферы. Ну так и не стоит с этим бороться, нужно это возглавить. Чтобы не чувствовать власть интернета над собственной жизнью, нужно его планировать, как приход любимых гостей, и не допускать ситуаций, когда заглянул в интернет на минутку, а утонул на три часа. Тогда приходит ощущение подконтрольности ситуации, я это называю: «Я за рулем».
Это моя четвертая книга, все четыре написаны в телефоне, и я дирижирую с помощью интернета процессом их создания и издания. Какие невероятные, стремительные, непривычные, но потрясающие времена! Хочется встать на табуретку и спеть песню из «Электроника»:
– До чего дошел прогресс!
У Кати сломалась кукла – отвалилась нога. Дочь безутешна, хнычет. В итоге примотали кое-как изолентой, но нога болтается на волоске. Дочь сначала обрадовалась, а потом приуныла, глядя на изоленту.
– Что случилось? – спрашивает Миша у хнычущей дочери.
– Ампутация, – поясняю я.
Видя, что примотанная нога – мучение похлеще, чем ее отсутствие, муж говорит:
– По-моему гангрену вы вылечили, а геморрой создали…
Ь
Я люблю готовить, но для других. Для себя – не хочу. Раньше я думала, это проявление нелюбви к себе. Я себя с детства недолюбливаю. Какая-то нескладная, толстая, нелепая, болезненная. Я смотрела на себя глазами взрослых и не считывала ни грамма восхищения – только усталость и раздражение. То меня надо опять лечить, то меня надо опять худеть, то водить куда-то, то развивать, то кормить. Дети – сплошное обременение.
Я очень старалась быстрее вырасти, чтобы перестать докучать взрослым. Я так старалась, что годам к шести уже практически состарилась: сидела, читала, ворчала, сосала пряничек. Я умела замечать лишь свои несовершенства.
В итоге я выросла во взрослую тетю. Нескладную, толстую, нелепую, болезненную. Такая тетя не заслуживает личного борща, сваренного для нее одной.
Потом я училась себя любить: понимать, слышать, беречь. Я хотела восполнить дефицит любви, отлюбить себя про запас, наварить себе борщей наперед. Я стала резать овощи, тереть свеклу, варить бульон и быстро поняла, что делаю что-то не то. Я не могу наварить борщей в прошлое, а в будущее не хочу, мне не надо.
Я очень прислушиваюсь к своей интуиции, она как бы мой внутренний навигатор. Если я иду не туда, она всегда скажет строго: «Вы ушли с маршрута», – и погрозит пальцем.
Я поняла, что мои несваренные для самой себя борщи – это не про нелюбовь, это что-то другое. Я стала думать, что. Вот борщ, вот я его варю. Что я чувствую? Радость, что моим родным и любимым людям будет вкусно.
Однажды я прилетела из командировки поздно вечером, а в другую улетала уже утром следующего дня. И вот ночью, вместо того чтобы спать, я режу морковь и лук, жарю, парю, тушу… Значит, самое главное – это кто будет есть мой борщ.
Так, уже теплее. Все люди эгоисты и всегда делают то, что хотят в данный момент. Той ночью я хотела спать, но варила борщ. Потому что борщ – это как семейный тотем. Он оберегает семью от недовольств, ворчаний и скучаний.
Мне хотелось сварить его, чтобы завтра, когда я снова улечу, мои любимые люди ели вкусное и наваристое блюдо и не забывали, что я их люблю.
Все люди эгоисты, просто не все готовы это признать. Слово «эгоист» имеет отрицательную окраску, поэтому мы стесняемся этого. Но эгоизм бывает разный – здоровый и нездоровый.
Здоровый – это когда ты, уставшая, после командировки варишь в ночи борщ, чтобы завтра твои дети его поели, но в этот момент отдаешь себе отчет, что варишь его для себя. Чтобы потом не попрекать любимых нездоровым эгоизмом: «Да я на вас всю жизнь положила, да я из-за вас всю ночь не спала». Не из-за них – из-за себя.
Я, например, тот час, что варила борщ, работала хорошей мамой и женой, а эта работа нужна для счастья, для ощущения нужности, для чувства самореализованности в вопросе материнства. Значит, я варю очень эгоистичный борщ. Он мне нужен даже больше, чем мужу и детям.
А еще готовка – это творчество, а в любом творчестве важно признание. Никто не хочет писать картины, которые никто не увидит, сочинять симфонию, которую никто не услышит, писать книгу, которую никто не прочтет.