Родственники же, видимо, хотя и были против брака с русской, но к ситуации подошли серьёзно. Тот факт, что девушка, по сути, спасла молодого человека, а ещё и увидела его обнажённым, сыграл решающую роль. Плюсом сыграло ещё и положение Глаши - чай, не простая она девка, а приближённая к самому барычу! А ну как, если она обиделась, и Григорий Владимирович тоже осерчает? Гнев ведь может на весь посёлок распространиться! Так что они посовещались и решили, что после такого Ильдар просто обязан на ней жениться. В этот же вечер его дядья пожаловали в Тукшум на смотрины.
Родственники Ильдаровы сразу же с порога взялись расписывать своего жениха так, что мне самому, будь я женщиной, наверняка захотелось бы выйти за него замуж. Это шутка юмора, конечно же, но с долей истины: достоинств у жениха было немало.
Посидели за столом, поели и выпили чаю. Гостям я предложил выпить, но они отказались – у мусульман алкоголь был в запрете. И нам это очень понравилось, по крайней мере, жизнь с алкоголиком Глафире не грозит.
После этого события она перешла в разряд невесты. Почти каждый вечер Ильдар приходил в Тукшум, и молодые гуляли около реки или в лесу. К нашей радости, парень довольно не плохо говорил по-русски, поэтому особых проблем с общением не было. Глафира была несказанно счастлива.
Пока земля всё ещё принадлежала помещикам (мы планировали говорить государя перевести её в собственность государства), я стал закладывать второй посёлок, примыкающий к Береговому. Гривенский должен исторически возникнуть в 1927 году, мы решили этот момент передвинуть во времени. Уже в сентябре 1800 года мы начали строительство домов в будущем посёлке. Между территориями, занятыми жилищами крестьян, было решено заложить фруктовый сад.
В Гривенском я предложил организовать фарфоровый завод, поскольку белая глина имелась недалеко. Поскольку Павел I интерес матери, царицы Екатерины II в отношении собственного (в масштабах страны, разумеется) производства красивой посуды, как ни странно, поддержал, ему эта идея явно понравится. Его величество сам лично не раз посещал Императорский завод, который начал своё существование благодаря Екатерине Великой, и показывал его высоким гостям. Согласно истории, к концу XVIII века это производство станет одним из ведущих в Европе. Но пока ниша этого бизнеса практически свободна. Так почему же не занять её?
На аудиенции, которую я запланировал на середину июля, я думал закинуть удочку на эту тему и выпросить у государя нескольких специалистов, которые бы помогли нам на начальном этапе. Украшать посуду Маринка решила рисунками, иллюстрирующими сюжеты романтических произведений Шекспира, Сервантеса и Мольера – эти поэты и писатели снискали славу среди образованного слоя дворянства. Маринка даже сделала несколько набросков. Вот ведь сколько энергии у девчонки, кто бы мог подумать!
Моя привязанность к цыганочке всё крепчала. Уже через полмесяца после похорон Анны мы стали открыто ночевать вместе, планируя в скором времени, когда закончится траур, пожениться. Да уж… Говорят же: хочешь рассмешить судьбу… А впрочем, я уже как-то писал об этом. Но не стану торопить события и забегать вперёд.
Итак, вернёмся к моим неосвоенным землям. Следом за Гривенским я запланировал ещё один посёлок. Его название тоже было исторически обусловленным – Золотой. Там мы построим консервный завод. Правда, фрукты и овощи придётся упаковывать в глиняные горшки, а крышки заливать воском, поскольку в бочках товар продавать нереально, а стеклотары пока ещё в России не выпускают. Так что придётся ещё поразмыслить и о производстве таких горшков.
Кстати, в самом Тукшуме у нас нет ни одного предприятия. Пожалуй, самое место для организации гончарной артели. И ещё я в нём хочу открыть маслобойный цех по производству подсолнечного масла. Все посёлки у меня расположились с одной стороны проезжего тракта (впоследствии там будет проходить железная дорога и асфальтированная трасса), а по другую сторону я посадил подсолнухи. Целое огромное поле подсолнухов!
В моём детстве один из арендаторов этих площадей уже засаживал местность ими. Мы, пацаны, конечно, воровали, а как без этого… Но это такая малость по сравнению с той выгодой, которую получил тот предприниматель (по понятным причинам я не стану здесь упоминать его фамилию). Так что идея, сразу признаюсь, не моя, я её честно скоммуниздил из будущего.
Сразу же расскажу одну историю про те подсолнухи, из двухтысячных. Собрались мы с пацанами «на дело». И решили взять с собой детскую коляску – жадность же, подсолнухов много, а с собой столько, сколько душе хочется, не утащишь. У Михайловых позаимствовали транспортное средство. И пошли.
Днём воровать глупо и неинтересно. Выдвинулись тогда, когда луна взошла. Вокруг темень – фонарей в посёлке не было почему-то. А может, вовсе просто свет отключили, не помню. Знаю только – темно было как у афроамериканца в… закрытом холодильнике.
Идём, толкаем коляску, стараемся не переговариваться – слух про то, что предприниматель сторожей нанял по деревням прошёл. Но нам что слухи? Только интереснее стало! Адреналину больше. Дураки же были, юные и неопытные.
И вот в какой-то момент Стас врезается во что-то, как будто бы на земле бугор какой. Такое бывает – кротов у нас там море было! Они ходов нароют, куч наделают земляных и довольны, тупые создания. Ну и вотврезается Стас и думает, что на кротовую кучу наехал. Сдал немного назад, развернул чуток коляску и с силой толкнул её. Бац! Снова врезается. Сдаёт-разворачивает-толкает третий раз. И снова та же петровассия!
– Да что ж это за куча-то такая огроменная, что никак её ни обойти–ни объехать! – не выдержал Стас, громко так не выдержал, во весь голос.
И вдруг эта самая куча начинает подниматься… В темноте ничего не видно, только очертания такие… страшные… большущие… И непонятно, что это такое. И говорит тут куча человеческим голосом:
– Ах вы, паршивцы этакие! Воровать?
Этот кретин три раза на спящего сторожа, оказывается, наезжал. Когда мы это поняли, то дали, ясен пень, дёру! А у Стаса коляска как назло за стебли подсолнуха взялась цепляться, в ряды из-за его торопливости не вписывается. А этот НЕКТО нас уже настигает.
– Брось коляску, идиот! – кричу уже Стасу во всю глотку.
А он мне:
– Ты дурак? Как же я домой без Натки вернусь-то?
Этот дебил, оказывается, коляску из дома вместе с сестрёнкой уволок. А подсолнухи складывал в тележку внизу. По дороге они все рассыпались. Зато мужик тот, который нас поймал, так ничего и не понял: зачем пацаны младенца выгуливать ночью пошли да ещё и по засаженному полю? Поскольку признаков воровства он не обнаружил, то и отпустил нас, дав по подзатыльнику. А Стас потом нам ещё говорил:
– Это вы – недоумки, а я – стратег. Взял бы пустую коляску, все бы огребли не только подзатыльники, ещё бы родителям штраф прислали. А так – всё обошлось. Правда, Натку потом пришлось часа два успокаивать, растряс её сильно. Но это ничего, вестибулярный аппарат закаляется от таких встрясок. Космонавткой будет.
С тех пор его так и стали звать – Космонавт. Да и к Натке эта кликуха прилепилась. Так что никакие сторожа на подсолнуховом поле не помогут, проверено.
На аудиенции у царя
… «Слух обо мне пойдёт по всей Руси великой!» – об этом, кажется, будет мечтать Александр Сергеевич, когда вырастет. Ну, а я не стал мечтать, а потихоньку стал делать то, что заставило народ говорить обо мне. Слух пошёл. Можно сказать, по всей Руси, поскольку в столице и других крупных городах активно обсуждали в литературных гостиных мои романы. У меня появились последователи, которые стали строить для своих крестьян дома, заводы, фабрики, создавать строительные, рыболовные, охотничьи и другие артели.
Но эта слава была далеко от меня, так сказать, она была виртуальная. А вот в районе моя популярность просто зашкаливала. Свободные крестьяне просто пёрли ко мне дуром. В Гривенском только недавно стояли пустые дома – и вот уже в каждом расположилась семья, а люди всё ехали и ехали.
Дома мы не раздавали бесплатно. Как показало время, этот вариант не есть хорошо. Пообещав работать, ленивый бездельник заселится и наделает детей – таких же бездельников и будущих пьяниц. И выселить его не будет никакой возможности, потому что у какого же изверга поднимется рука выгонять из дома семью с детьми, тем более если это уже их собственный дом.
Поэтому мы стали сдавать дома в кредит, оформляя специальные договора. Сельчане устраивались на работу и начинали понемногу расплачиваться. В общем, та же ипотека, только беспроцентная и вполне подъёмная. За пять, максимум семь лет дома, надворные постройки и огород становились собственностью жильцов.
С Павлом I я встретился семнадцатого июля в Павловском дворце недалеко от Петербурга. Мы здорово побеседовали, душевно. Я ему выдвинул наши идеи про республику, землевладение, отмену крепостного права. Добавил своё мнение про воинскую службу, предложив уменьшить срок повинности с двадцати пяти до двух лет, но призывать всех лиц мужского пола после медосвидетельствования. За рукоприкладство в армии предложил ввести строжайшее наказание, причём не только со стороны руководящего состава, но и между рядовыми. «Дедовщину», на мой взгляд, надо уничтожать в самом зародыше, на корню.
Павел проникся так, что я даже не ожидал. Он все мои пожелания аккуратно законспектировал. Обещал помочь с фарфоровым заводом. Правда, засомневался в том, что против него готовится заговор, в результате которого его планируется убить. Я даже растерялся: не мог же, право, напрямую сказать царю, что я был в будущем, и всё это уже знаю как свершившийся факт. Пришлось изворачиваться, что в круг указанных мною лиц втёрся в доверие верный человек, который мне всё это и рассказал. Его имя я раскрывать не могу, поскольку поклялся сохранить его в тайне. При слове «поклялся», государь понимающе кивнул и более с расспросами ко мне не приставал.