— Не утруждайте себя понапрасну, — с удовлетворением в голосе произнес король песков. — В этом крыле магия больше не работает. Я разбудил дар Шаши.
Никому из мужчин не хотелось спрашивать, каким именно образом король заставил дар проснуться, лишь Рон еще крепче прижал к себе свою ношу.
Во время долгого возвращения в разгромленную комнату Гаррон несколько раз останавливался, чтобы перевести дух. Некоторые его раны открылись, и алые пятна портили белизну простыни. Гердих и Изегер видели, как ему тяжело, но понимали, что Рон ни за что не позволит забрать у него Сашу.
— Теперь можно, — Хаюрб остановился у пуфа, на котором его застали агридцы в самом начале визита. С площади доносился гомон толпы — кровавое действо набирало обороты.
Изегер взмахнул рукой, и ткань пространства послушно разошлась. В просвете появились оборотни, сопровождаемые вооруженными людьми.
— Отец! — Кассилий радостно помахал Хаюрбу. Тот слабо улыбнулся в ответ. Сын, на которого он никогда не делал ставку, стал его единственным наследником. Ирония судьбы.
Король вздохнул и перевел взгляд на спящую Сашу. Понимая, что ее вот-вот навсегда заберут из его жизни, задержал Гаррона.
— Ты никогда не узнаешь, — прошептал он на ухо сопернику, — твоего ребенка она носит под сердцем или моего. И всю жизнь будешь искать мои черты в его лице.
Гаррон не ответил. Шагнул в открытый Изегером портал, оставив за спиной все страхи и сомнения. Хаюрбу не удастся отравить ему жизнь.
Последним уходил Изегер.
— Мне тоже на ухо чего-нибудь шепнешь? — его взгляд был грозен, брови сведены к переносице.
Хаюрб хмыкнул. Потом поднял палец, будто о чем-то вспомнил. Подошел к груде дерева, которое когда-то было бюро, покопался с маленьким замочком на покореженном, но уцелевшем выдвижном ящике, и вытащил оттуда какую-то вещицу, завернутую в черную ткань.
— Передай Сесилии, — сказал он, вкладывая сверток в руку лорда Ханнора, — она поймет. Скажи, что я благодарен ей за сына.
Изегер, глядя в глаза королю песков, развернул тряпицу. На его ладони лежал строн Читающих письмена.
Саша проснулась так, будто и не спала вовсе, а лишь на секунду закрыла глаза. Загруженный мозг выкинул долгие часы сна, оставив воспоминание, как Хаюрб насильно вливает в рот горький отвар кьярвы. Александра заколотила руками по воздуху, желая выбить бокал, и лишь спустя мгновение сообразила, что находится совсем в другом помещении. Нет громко тикающих часов, охапок цветов и чадящих свечей. И Хаюрба самого нет.
Блики оконного стекла на светлой стене, воркование голубей и теплое дыхание рядом. Она, не видя, уже знала, кто делит с ней постель.
Саша крутанулась, забыв, что резкое движение принесет боль. Застонала и тут же простила боли напоминание о себе.
— Рон! — прошептала Александра, протянув пальцы, но боясь дотронуться до темных волос. Пусть спит. Ей достаточно, что он жив и укрыт с ней одной простыней. — Милый, где же ты был?
Гаррон глубоко вдохнул, и тут же морщины недовольства собрались его на высоком лбу, но не найдя причины для злости, разгладились.
Сашу переполняла нежность. Она же, превращая любящую женщину в наседку, подтолкнула заботливо поправить простыню.
— Откуда столько крови?
Засохшие пятна некрасиво побурели. Александра осторожно приподняла простыню и едва сдержала стон отчаяния: на теле Рона не было живого места.
«Его грызли волки», — напомнила она себе. С того момента, как ее из зала переговоров вытащил лорд Ханнор, прошло всего-то три дня.
Укрыв мужа, Саша сползла с кровати. Старясь не стонать, подошла к зеркалу.
Увы, она выглядела не лучше Гаррона. Порезы от кинжала были не такими глубокими, как рваные раны от волчьих зубов, и зашивать их не пришлось, но боль во всем теле превратила ее движения в по-стариковски медленные, осторожные.
— Что же они с нами сделали, Рон?
Накинув на себя многострадальный халат, который после подземелья Валааха кто-то выстирал и даже починил пояс, Александра направилась к лестнице. Делая осторожные шаги, ведя рукой, словно слепец, по стене, она начала долгий спуск. Впереди предстоял не менее долгий подъем к пещере с Источником.
Она должна знать, что с ней произошло после того, как Хаюрб влил ей в рот горький отвар.
— Я помогу тебе? — на талию легла теплая ладонь Дюши-мужчины. Саша не успела ответить, как ее подхватили на руки.
— Ты караулил меня? — она помнила, какие причины толкают Смерть находиться рядом с обреченными. — Неужели мне что-то угрожает?
— Боюсь, это ты нам всем угрожаешь. Изегер уже поделился своими впечатлениями. «Я кручу магическую фигу, а выходит самая натуральная!» — Дюша похоже передразнил главного пограничника королевства. — Ты что там натворила?
— Я сильно разозлилась.
— Надеюсь, ко мне ты не испытываешь неприязни? Как-то не хочется вдруг сделаться смертным.
— Сколько тебе лет, Дюша?
— Скажи, сколько лет существует жизнь?
— Столько же, сколько и смерть? Даже боюсь представить эту цифру.
— Вот и не надо, — Дюша поставил Александру на ноги. Она скользнула по его совершенному телу, отчего ей сделалось неловко. Дернулась, чтобы отлипнуть, но застонала от боли.
Дюша сам развязал пояс халата и, распахнув полы, уставился на раны и кровоподтеки. Саша даже не думала сопротивляться. Знала, что в этом взгляде нет сексуальной подоплеки, только желание помочь. Она уже была наслышана о способностях Смерти продлить жизнь.
— Я тебя сейчас поцелую, — произнес Дюша.
— Только-только я подумала, что у тебя нет ко мне особых чувств, — Саша быстро запахнула халат.
— Особые чувства у меня к тебе будут всегда. Представляешь, какие красивые были бы у нас дети? Но ты что-то нашла в этом мальчишке Гарроне.
— Он не такой древний, как ты…
— Ты уверена?
— Что? Неужели? Он тоже старик?!
— Я пошутил. Рон действительно мальчишка, влюбленный в самую лучшую на свете девчонку.
Дюша медленно наклонялся, держа Сашу за подбородок. Мягко, почти нежно, но Александра все равно дернулась от боли. Цепкие пальцы Хаюрба оставили свой след и там.
— Что? — Дюша застыл. — Не бойся. Больно не будет. Обещаю, тебе понравится.
— Зачем тебе меня целовать?
— Воспринимай это как лечебную процедуру.
— Я бы хотела лечиться только у доктора Рона Цессира, — Саша отклонялась, не давая прикоснуться к своим губам.
— С ним будет гораздо дольше. Неужели ты хочешь во время секса кряхтеть как тысячелетняя старуха? А мой поцелуй тебя исцелит.
— Я как-нибудь справлюсь, — ее ладони уперлись Дюше в грудь. — Лучше займись Гарроном. Ему твой поцелуй нужнее.
— Умница, девочка! — сзади послышался голос карлицы. — Поцелуй Смерти, конечно, излечит не только тело, но и душу, и ты забудешь то страшное, что с тобой произошло в Хаюрбате, но…
— Молчи, ведьма, — Дюша вновь сделался ангелочком.
— … но ты можешь влюбиться в Смерть и забыть своего Гаррона.
— Забыть Гаррона? — Саша саркастически рассмеялась.
— Попытаться стоило, — как ни в чем не бывало мальчик-Дюша забрался на скамейку и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая квалонку присоединиться. — Садись, тетушка Зира. Теням и детям вход к Источнику запрещен. А Саша пусть идет. Я хотел оградить ее от страданий, но если она желает заново почувствовать все ужасы пленения, то… — он дернул рукой в сторону пещеры, откуда слышался плеск воды, — …милости просим.
— Засранец, — произнесла Саша и, скинув халат, гордо, насколько позволяли раны и побои, пошагала к воде.
Глава 48. Ничего кроме правды
Источник встретил тихим сиянием. Вода была спокойна: никаких волн, никакой набегающей на камни пены.
Саша шла смело, но у самой кромки засомневалась. А вдруг в этот раз Источник не вытолкнет ее на берег, а утопит? Вдруг посчитает врагом? Спросить бы у Магии, но где ее искать?
— Дюша! — Саша обернулась к выходу. — Я забыла поинтересоваться, ведь ты бы не отправил меня на верную смерть?
— Я мог. Ты же мне отказала в поцелуе, — донеслось из «предбанника».
— Алекс, не слушай его. В Источнике еще ни один маг не погиб, — на помощь пришла тетушка Зира.
— Ты будешь первая! — крикнул Дюша.
— Он все врет, — не унималась квалонка. — И красивых детей от него в жизни бы не дождалась. Он их променял на бессмертие. Голову только морочит.
— Я так и знала, что не прогадала, выбрав Гаррона, — вполголоса похвалила себя Саша, потрогав ногой воду. Та была ледяной.
— Зато я любовник отличный. У меня тысячелетний опыт, — детский голосок ангелочка диссонировал с саморекламой жеребца.
— Алекс, я пробовала, — эхо разнесло признание карлицы по всей пещере. — Так себе.
— Ах ты лгунья! А кто пришел ко мне на следующую ночь?
— Чего не сделаешь от скуки?
— Скуки?!
Послышалась возня, Саше даже показалось, что Дюша душит Зиру, поскольку ее голос утратил всякую звонкость.
— Да я просто дала тебе шанс исправиться. Первый-то раз сплоховал!
— Это потому, что ты все время смеялась, — вконец разобиделся Дюша. — Но раз я был так плох, отчего же в течение года насылала порчу на всех моих любовниц?
— Дурак! Забыл, что после твоих поцелуев в тебя невозможно не влюбиться?
Саша больше не слушала перепалку старых любовников, набрала в легкие воздух и нырнула ласточкой.
Холод обжег. Вода заволновалась, пошла кругами и, сделавшись воронкой, потянула пловчиху на дно.
Над Александрой застыл волк.
Болели шея, плечи, спина. Ворот куртки висел лоскутом.
Вдруг оборотень лизнул Сашину щеку. Язык оказался прохладным и влажным.
Инстинкт самосохранения начисто отказал, иначе как объяснить то, что сделала пленница? Со всего маха ударила кулаком по волчьей морде.
Хищник ощерился и щелкнул зубами в миллиметре от носа. Предупредил. Еще один подобный поступок, и лица у Саши не будет.