Да, приятно будет осознавать, что власть милорда над ней исчезнет, и он не сможет дергать «жену» за ниточки как марионетку, но в то же время Агрид - страшный мир, в котором пропасть раз плюнуть.
«Поживем - увидим», - решила Юля, и приложила руку к сердцу. Оно, словно понимая, что любовное томление, мучившее хозяйку вот уже несколько дней, скоро исчезнет, укоризненно стукнуло (мама называла это «перевернулось») и пустилось вскачь. Были бы у Юли часы (а дома, на Земле, она носила часы с секундной стрелкой), она наверняка убедилась бы, что пульс за двести.
- Часы! - Юля ясно представила, как отодвигает рукав, стучит по циферблату пальцем и с упреком говорит подруге: «Посмотри на время, ты опять опоздала!». - Черт! Вот на что намекал милорд, а я, дурочка, не понимала! «Время пришло, иди и убейся!»
- Михайка! - Юля сложила руки у рта. - Михайка!
- А! - откликнулся он издалека.
Как была раздетая, в домашнем платье и мягких тапочках, что купила в лавке, Юлька кинулась догонять друга.
- Что? Что случилось? - он, бросив корзину, где жалобно звякнула посуда, побежал навстречу.
- Скажи, ты видел когда-нибудь у милорда на руке часы? Ну, такой кругляш со стрелками.
- А, амулет времени? - Михайка выдохнул с облегчением, а он-то боялся, что Юля в последний момент передумает и придется идти на поклон к Алельке. - Не только видел, но милорд даже давал подержать. Там внутри тикает. А сбоку штучка такая, которую крутить надо, чтобы стрелки не остановились. А что?
- Гад твой милорд! - выпалила Юлька и побежала в дом.
- Вообще-то он хороший. И все время спрашивает о тебе.
- Все равно гад! - выкрикнула она, не оборачиваясь.
«И пусть этот гад найдет себе родовитую невесту, когда я строн с себя сниму! - подумать - подумала, но тут же прикусила себя за язык. Сердце лизнула ревность. Как представила, что в замке будет хозяйничать какая-нибудь незнакомка, вроде той, что противно смеялась в парке, так сразу живот скрутило. - Чертов строн! Не люблю я милорда, не люблю!»
И тут же в голову полезли другие мысли: «Интересно, а Изегер тоже чувствует влечение? Ведь мы оба после поцелуя должны быть как чумные...»
И тут же ответила себе - нет. Милорд ничего не чувствует. Иначе не ходил бы под ручку с манерными женщинами, не сжимал зубы и не мрачнел взглядом, как только случайно встретит ее, свою жену.
«А Михайка говорит, что хороший. И обо мне все время спрашивает...»
- Так! Прекратила! Он враг и будет сегодня побит! Где моя большая скалка?
И опять потрясла руками, в которых ожили мурашки.
«Фу ты, как не вовремя! Больше в жизни не дотронусь до того копья. Наверняка оно какое-то заговоренное, чтобы только хозяина слушалось. И вообще, надо бы мне поосторожнее все подряд хватать. Превращусь еще в лягушку».
На крепостной стене затрубили в рог. Время турнира пришло.
- Батюшки, а я еще не готова!
Глава 27. Турнир
Юлька, заслышав последние аккорды торжественной музыки, похожей на гимн, подхватила подол красного платья и побежала туда, где собрался весь цвет Южного Агрида.
Утоптанное поле, разделенное на две части площадкой для боев, шумело людскими голосами и скрежетом металла. Это в схватке сошлись несколько пар рыцарей, вооруженных топорами, мечами и булавами. Как и говорил Михайка, дубасили они друг друга тупыми концами оружия, но, несмотря на наличие не менее мощных щитов, кое-кого уже тащили с поля боя волоком.
«Ох ты ж!» - только и подумала Юля, представляя, как ее, всю такую красивую в эльфийской кольчуге, волочет по пыли, пыхтя от натуги, Михайка, а милорд, удальски покручивая свой меч, смеется.
- Леди, пройдите на эту трибуну, - распорядитель церемонно поклонился и показал рукой, затянутой в перчатку, направление. Если бы не он, Юля метнулась бы назад в дом, где рыдала бы, что из-за своей трусости подвела Михайку.
Трибуны охватывали поле с трех сторон. Четвертая служила проходом для рыцарей и гостей. За временными деревянными строениями высились шатры, чьи верхушки украшали флаги родов, решившихся показать свою удаль. Михайкин шатер, где собиралась переодеться и Юлька, скорее напоминал палатку туриста-дикаря: выцветшая под солнцем и обтрепанная ветрами ткань да жердь посередине, чтобы создать хоть какую-то иллюзию шатра. Она и ей подобные стыдливо жались друг к другу за спинами роскошных шатров, где одни лики монстров, нарисованные для устрашения противника на полотнах, говорили о состоянии их владельцев. Драгоценные камни вместо зрачков чудищ, вышивка серебром и золотом, накладные детали из слепящего глаза металла, который сверкал под лучами Тариллы - такого великолепия Юля не видела даже в исторических фильмах.
Сев на указанное место, она огляделась.
Милорд восседал в ложе центральной трибуны.
Юля скривила лицо, узнав Дэйте, которая была в ярко-зеленом платье, неплохо гармонирующем с ее рыжими волосами. Драгоценности обильно украшали ее грудь и уши, а на голове сияла небольшая тиара. В руках она держала веер, чей размер был достаточным для того, чтобы закрыть им лицо, если леди Витро собиралась что-то шепнуть лорду Ханнору или скрыть улыбку, когда очередной воин нелепо падал, гремя доспехами.
С другой стороны лорда сидел невысокий человек, смотрящийся рядом с Изегером тонким подростком, но его приподнятые в презрении брови и изящество в движениях выдавали птицу высокого полета.
- Бастард короля, - соседка наклонилась к Юле, чтобы поделиться своими знаниями с незнакомкой. - А с другой стороны невеста лорда леди Витро.
- Вечная невеста, - не удержалась Юля.
- Кто знает? - добродушно хмыкнула соседка. Она была гораздо старше Юли, не лишена миловидности, но несколько полновата даже для местных канонов красоты, и судя по всему, мучилась в неудачно выбранном наряде - платье явно было мало. Она, морщась, постоянно его одергивала и вздыхала. От усилий и неловкости на ее лбу выступили капельки испарины, и тщательно накрученные локоны прилипли к шее. - Я Мариса, из рода Изгоняющих Крыс. Младшая дочь, - представилась она. - Папенька сказал приглядеть кавалера, он не поскупится с приданым.
- Ваш папенька добр, - рассеянно произнесла Юля, рассматривая гостей на противоположной трибуне. Там сидели люди из семей пограничников и слуг. Эрдис, разодетая по случаю праздника, заметив Юлю, не спускала с нее глаз. Девушка, с которой однажды Юля разговаривала о современной моде Агрида, тоже обстреливала ее злым взглядом. - Он позволил выбирать вам...
- Да, будешь тут добрым, когда дочке почти тридцать, а желающих предложить ей руку нет. Смотрите, смотрите, сам Кулак вышел!
На площадке появился железный куб - именно так в доспехах смотрелся глава охраны. Казалось, ткни его покрепче, и он, завалившись, не сможет подняться. Но первое впечатление было обманчивым. Он, подойдя прежде всего к подружке Эрдис, которая пламенея лицом, сдернула с шеи шарф и повязала ее на пику Галло, легко разбросал сразу пять воинов. Причем оружие ему не понадобилось. Уложил кулаком.
- Давай, папочка! - подбадривала его «дама сердца» в легкомысленном розовом наряде.
- Янисса - единственная дочь Галло среди пяти сыновей, - тут же подсказала соседка. - Редкая сплетница. Вечно все вынюхивает и высматривает. И подружка ее не лучше. Получила от ворот поворот от милорда, сейчас к свадьбе готовится. Говорят, жених ее отсюда увезет. Боится, что она опять вокруг лорда Ханнора виться станет.
Эта новость Юле понравилась. Она даже заулыбалась и поймала на себе взгляд милорда. Сразу захотелось сделать какую-нибудь гадость, и она повторила тот сакральный жест, который понятен всем и каждому. Милорд засмеялся в голос. Дэйте хлопнула его веером по руке, отвлекая внимание на себя.
Следующими выступали представители тех самых родов, чьи шатры поражали воображение. Их доспехи тоже возымели действие на публику. Металл сверкал, цветные перья, украшающие шлемы, вились и подрагивали при каждом движении, мечи скрещивались. Красиво и по театральному безопасно.
Накрасовавшись перед зрителями, рыцари сельскохозяйственных родов, которых безошибочно угадывала по гербам на щитах Мариса («Вот второй сын Утихомиривающих Ветер, а вот бастард Призывающих Дождь»), уступили место новой группе желающих показать себя в деле.
Герольд объявил третью часть представления.
На поле вышли подростки и совсем мальчишки. Юля узнала Михайку по шлему, который сама же откопала в одном из сундуков подвала.
Группа будущих пограничников разошлась по полю, чтобы быть обласканными дамами сердца и биться во славу их красоты.
- Ой, как это прелестно! - соседка в умилении сложила руки, когда Юля, сдернув с себя шарф, повязала его на древко протянутой пики. Для этого ей пришлось встать. - Смотрите, смотрите! Вы привлеки внимание королевского бастарда! Эх, жаль, что ко мне не подойдет даже самый захудалый воин. Я бы тоже повязала ему свой шарфик. А бастард короля чудо как хорош! Кларидий полуэльф, а они все такие утонченные!
Юля оторвала взгляд от Михайки, который приготовился вступить в бой с мальчишкой на голову выше его.
Красавец принц лучезарно улыбнулся Юлии, а потом что-то шепнул Изегеру, сделав при этом изящное движение рукой. Лорд Ханнор помрачнел. Даже отсюда, с дальнего конца трибуны, было видно, как его ладонь медленно сжалась в кулак. Дэйте, свидетельница беседы мужчин, метнула тяжелый взгляд на Юлию, и у той похолодело в груди.
- Вы видели, ваш рыцарь победил? - Мариса вопросом разорвала неприятный контакт глаз, и Юля устыдилась, что пропустила короткий бой Михайки.
- Ты лучший! - крикнула она счастливому мальчишке и послала сразу несколько воздушных поцелуев.
- О, какой симпатичный жест! - восхитилась соседка и тут же повторила его, обласкивая Михайку. По рядам понеслись восторженные ахи, и вскоре все дамы начали посылать рыцарям воздушные поцелуи, позаимствованные у девушки в красном, которую отметил сам бастард короля.