- Не вздумай! - прикрикнул Вжик и больно дернул ее за руку.
- С-с-с! - прошипела Юля, но в обморок падать не стала.
- Тебе надо бежать, и как можно быстрее.
- Но там всюду охрана! - Михайка показал рукой на проход, через который только что вошел.
- Мы справимся, - спокойно сказал Вжик. - Правда, Джулия?
И со значением посмотрел на нее.
- П-п-правда, - поняла она.
- Михайка, сбегай, посмотри, где сейчас Кулак.
- Подожди, - остановила Михайку Юля. - Дай я тебя обниму.
Когда она прижала голову мальчика к сердцу, шепнула ему:
- Я тебя никогда не забуду. И лорда Ханнора тоже.
Стоило Михайке скрыться, как квалон поднял с пола стекло, о котором Юля уже забыла.
- Если ты не хочешь, чтобы тебя опознали по родовому амулету, надень Упырь.
Юлины пальцы дрожали, когда она перетягивала строн на грудь.
- Я боюсь...
- Дай!
Пришлось наклониться. Стекло легко прилипло к амулету, пошло рябью и через мгновение вместо скрещенных рук и змейки на цепочке болтался кривой кленовый листок без единого камешка. Так, безделушка какая-то.
- У ворот досмотр, - тихо произнес Вжик и дернул Юлю за плащ, показывая на пограничников, не оставляющих без внимания ни одну женщину. Юля тут же скинула капюшон - к воротам шла сгорбленная старушка. Поравнявшись с пограничниками, она улыбнулась им беззубым ртом.
- Куда теперь? - стоило пересечь мост, Юля стала сама собой. В волнении она не удержала маску придуманной наспех старухи.
- К трактиру. Заберем моих лошадей.
- И?
- В столицу. Даже если ты не хочешь видеть своего отца, Агардар - город, где ты сможешь легко затеряться.
Им было не суждено добраться даже до трактира.
Глава 30. Безумие лорда Ханнора
Изегер открыл глаза в своей комнате. Рядом сидел цирюльник и с подобострастием смотрел на своего хозяина. Крепостной лекарь как всегда был занят - одной из приезжих дам стало дурно, и он хлопотал возле нее.
У лорда Ханнора голова гудела как деревенский колокол. Что-то холодное текло по шее.
Сознание, оценив ситуацию, выбрало самое страшное: «Я истекаю кровью».
Останавливаться на жутком заключении без дополнительных доказательств - все равно что верить, что курица может улететь на юг только потому, что у нее есть крылья. Ладонь медленно поползла к макушке, к тому самому месту, где, по мнению Изегера, зияла огромная рана.
- Осторожно! - воскликнул Вильен, предупреждающе вытягивая руку, но лорд уже снес с головы полотенце, наполненное колотым льдом, и теперь щупал шишку размером с гусиной яйцо.
- Я думаю, к утру оба ваши глаза заплывут. Кровь схлынет вниз и почернеет.
Брадобрей готовился услышать проклятия, которые милорд нашлет на голову той безумной девчонки, что умудрилась его уделать, ведь где это видано, чтобы опытный воин терял сознание от удара обыкновенной скалкой? Это какой же надо обладать силой? Но лорд Ханнор неожиданно рассмеялся.
Он кривил лицо, поскольку ему было больно, но смеялся. Громко, заразительно. И вот уже и Вильен вытирает слезы не в силах сдержаться, и стражники согнулись пополам, и Круст, что принес бульон хозяину, расплескал его, не сумев донести половник до чашки.
- Она! Меня! Скалкой! Скалкой!!!
- Да! - Круст вытирал лицо той же салфеткой, которой только что промокнул бульон. - Хрясь! И вы словно дохлая рыба!
- А я сразу послал людей за льдом, - услужливо отчитался Вильен. - Удивительно, как это у вас кровь из ушей не пошла!
- И где девчонка теперь? - отсмеявшись, лорд немного успокоился, но улыбка так и не сошла с его лица. Он сел, несмотря на протест цирюльника, и поискал ногами сапоги.
- Валаах знает, где эту безумную носит! - легкомысленно ответил улыбающийся Круст, поднося к Изегеру чашу с дымящимся варевом. - Выпейте, мой лорд! Бульон восстановит ваши силы.
Лицо лорда Ханнора враз стало серьезным. Одной рукой он отказался от бульона, другой схватился за грудь. Смял рубаху в комок, поморщился.
- Что-то нехорошо мне.
- Голова болит? А вот мы еще ледка добавим, - Вильен соскочил со стула и метнулся к горшку, из которого торчал черпак. Пока он возился с полотенцем, на которое горкой насыпал лед, больной надел сапоги и выскочил за дверь.
- А как же... - одновременно спросили Круст и цирюльник.
Изегер летел по переходам не осознавая, куда держит путь. Ноги сами несли его, а в голове стучало одно: «Она в беде!». Добежал до западного дома, рванул дверь в ее комнату и, не найдя девчонку, кинулся на второй этаж.
Тени вздрогнули и поднялись ему навстречу.
- Вы не видели Джулию?
Обе отрицательно помотали головами. Они не успели и рта раскрыть, как Изегер уже гремел сапогами по лестнице. Бегом по коридору до дверей в подвал. Но и там лишь валяющиеся на полу пики, которые наверняка обронила девчонка, облюбовавшая неподходящее для нее место.
Когда Изегер выскочил на улицу, то понял, что происходит нечто странное. Хотя и возле западного дома не горел ни один факел, народ с криками бежал в еще большую темноту, туда, где отродясь крепостную стену не освещали. Там кто-то выл. Протяжно и горестно.
Сердце сжалось от страха.
- Что?! С Джулией что-то случилось?! - выкрикнул лорд, вклиниваясь в молчаливую толпу у заброшенной башни, что смотрела полуразрушенными бойницами на неприступную скалу.
Случилось. Но не с Джулией.
На каменном полу сидел его верный друг и помощник Кулак и рыдал, баюкая бездыханное тело своей дочери.
- Она убила ее! - с укоризной произнес он, виня своего хозяина, что допустил такое. - Она убила мою ласточку, мою Яниссу.
- Кто? - выдохнул Изегер, хотя и так уже все понял. С шеи Яниссы свисал чулок перемазанный в кремвиле. И не нужно было смотреть на узорную резинку, чтобы понять, что чулок принадлежал Джулии. В Агриде такие тонкие и прозрачные не вязали, и даже не завозили.
Изегер перевел взгляд на другое тело, возле которого в луже крови сидел застывший в своем горе конюх. Из груди Эрдис, смотрящей удивленными глазами в перекрестье балок, торчал нож. Тот самый, с приметной рукояткой, которым девчонка в трактире угрожала бывшей лордовской любовнице.
И пусть доказательства вины были налицо, Изегер не верил. Не могла. Откуда бы силы взяла справиться с крупной Эрди? И роста не хватило бы, чтобы накинуть чулок на шею Яниссы - единственной и любимой дочери Галло.
Но тут же вспомнилось, как ловко девчонка уходила от Гестиха, как срубила с макушки шлема родовой символ - скрещенные руки, и как одним ударом уложила такого здоровяка, как он.
- Правду говорят, коли поплаваешь в воде, в которой смывают остатки магии, станешь сытым колдуном... - произнес кто-то за спиной. Изегер лихорадочно обернулся. Круст. И глаза красные. Плачет. - А безумица в милордовской бочке в первый же день искупалась.
- Ведьма! Ведьма! - понеслось по толпе. - Сытая ведьма!
- Точно, ведьма! Я слышал, как она разговаривала с кем-то невидимым, и тот невидимый вроде как ей отвечал.
- Я в трактире был, когда она словно под землю провалилась!
- Бесноватая! Сжечь ее!
- Найду, убью! - произнес Кулак, и в глазах его светилась такая решимость, что Изегер поверил. Убьет.
«Спрятать ее надо. Магистра из столицы вызвать, чтобы по мыслям прочел, виновата или нет, а потом и суд вершить. Если напала из ненависти, костра не избежит, а если оборонялась, то...»
Хотелось, чтобы оборонялась, но все кричало об обратном: о холодном расчете и подготовке к убийству. Ни следов драки, ни разорванной одежды на погибших, ни растрепавшихся волос. Словно на минутку забежали в башню перед танцами.
Лорд присел, поднял руку Эрдис, которая еще не остыла. В глаза бросились коротко остриженные ногти да темное пятнышко крови на рукаве нарядного платья.
«Эх, Эрди, Эрди...»
Изегер мог бы не медлить, сразу призвать строн, и через мгновение девчонка была бы рядом, но он боялся. Боялся, что даже его власти не хватит, чтобы предотвратить кровопролитие. Кулак сейчас не в том состоянии, чтобы мыслить трезво. Свернет шею, и доказывай потом, что не прав был.
А сердце заходилось от горя.
И горе то было какое-то странное, словно не столько он мучился, сколько девчонка где-то страдала. Изнывала от страха.
«Что же ты натворила, глупая?»
Изегер пошел к воротам, собрал стражников.
- Если Джулию встретите, чтобы волос с ее головы не упал. Случайно или с умыслом кто ее тронет, самолично руки отрублю. За Кулаком следить, чтобы не надумал чего. Вина ее еще не доказана. Я Магистру напишу, он рассудит...
Подозвал к себе двух пограничников. Тем, кому доверял как себе.
- От Галло ни на шаг не отходите. Следите, чтобы не подговорил кого самосуд учинить.
Воины только кивнули и растворились в темноте.
«Теперь к себе, закрыться и никого не впускать!» - Изегер почти побежал. Его гнал страх, что он не успеет вызвать строн, и девчонку поймают. Пограничники побоятся нарушить приказ, убить не убьют, но... Лорд Ханнор знал, как его ребята умеют бить, не оставляя видимых следов. Предатель тихо умирал, и никто не мог доказать, что его забили насмерть. И такое приходилось делать. На границе жизнь суровая...
Уже подлетая к двери, почувствовал сильнейший толчок. Словно кто-то копьем в грудь ударил. И сердце вдруг затихло. Перешло на мерный стук. Точно сняли с него путы, что сжимали в последнее время.
«Что это?» - Изегер остановился. Вдохнул - выдохнул. Ни чужой боли, ни отчаяния, ни страха. Будто что-то наносное перегорело, неправильное... Дурман ушел, остались лишь чистые чувства. Его чувства.
По инерции зашел в свою комнату, крепко запер дверь, потом, проверив все потайные ходы, перебрался в лабораторию и уже там наложил купол тишины. Встал в центре, вытянул руку, представил, как блестят камни на серебряной змейке с головой на женской кисти.
- Вернись!
Подождал и еще раз, не веря самому себе: