- Справедливости! - выкрикнула бойкая шаманка. - Права на жизнь!
Юлия, как и все, замерла. В ее кулаке был зажат строн Рвущих Пространство.
Сейчас она не думала о том, что без амулета ей будет трудно вернуться на Землю. В конце концов, пока жив Изегер, он в состоянии творить магию.
Юля ясно видела, что превратив все амулеты, находящиеся в этой зале, в ничто, Ури-ца способна разрушить многовековой уклад королевства, основанный на том, что магия родов передается из поколения в поколение. Без стронов нет роста способностей, а у магических семейств - возможности продвинуться вверх по иерархической лестнице. Ее ступени займут те, кому посчастливилось не присутствовать в замке Ханноров и не утратить свой строн по желанию «безумной старухи». Начнется передел власти.
«Война? В Агриде будет война?»
Прими король неверное решение, и он будет первым, кто потеряет магические привилегии. Сможет ли он удержать власть, лишившись особо важных для монархии амулетов? И не придется ли Агриду идти путем большинства миров, где магия не препятствует прогрессу?
«К звездам через тернии, а не по мановению волшебной палочки».
- Что делать? Что же делать? - Юля переживая, теребила рукав Изегера.
Милорд обернулся и, увидев отчаяние «жены», притянул ее к себе.
- Все будет хорошо, - он ободряюще улыбнулся. - Король мудрый правитель.
- Я знаю, как рушатся монархии. Это не раз случалось на Земле. Франция, Россия... - горячо шептала Юля. - Одна ошибка, и на улицах будут размахивать знаменами и кричать о равенстве и братстве, а на самом деле польются реки крови! Война...
- Тише, милая. Тише.
А она и не замечала, что почти кричит.
- Равенство и братство? - Юлия вздрогнула, когда поняла, что Ури-ца обращается к ней. - Ты, Юли-са, права. Это то, чего мы желаем. Равенства с Агридом. Только равный может не опасаться равного.
Король, глаза которого вновь заблестели, сделал шаг вперед, принуждая воинов и магов расступиться, очистить перед ним дорогу.
- Равные! - выдохнул он. - Равные части одного Камня. Я согласен только на таких условиях!
- Вот и классно! - веселый голос шаманки заставил Юлю улыбнуться. Их общение не прошло даром. - Делим камень пополам!
Ровно пополам камень не разделился. От огромного массива откололся небольшой кусок.
Король не возражал, когда этот осколок старуха передала Джулии.
«Пограничники должны быть сильными, - рассудил он. - Королевству от того спокойнее».
- Спасибо, зеленая девочка, - произнесла Ури-ца, протягивая руку к Юлиной голове. Подцепив седую прядь пальцем, Степь прошептала: - Теперь ты знаешь дорогу в мой шатер.
И «зеленую деву» поразило откровение - она вспомнила, как сидела на золотых подушках и пила душистый чай, рассказывая о своих чувствах Ури-це, которая у себя дома вовсе не была старой и немощной, а выглядела как сказочная фея - с длинными до пола волосами и в невесомом наряде, расшитом каменьями, похожими на капельки росы.
А та не упрекала, что Юли-са совсем забыла Раттара. Она понимала, что в ее сердце поселилась любовь совсем к другому мужчине.
Им было хорошо и весело. На прощание Юля передала привет от белоголового старика, который просил забрать его из замка лорда Ханнора.
Только тогда на лицо прекрасной Ури-цы набежала тень.
- Я приду. Я обязательно приду, - пообещала она, обнимая зеленую деву - спасительницу степи.
- Прощай, Ури-ца! - произнесла Юля, вытирая слезы. После того, как Степь коснулась Камня Силы, она начала меняться: волосы заструились по спине тяжелой копной, морщины разгладились, а глаза утратили ту белесую пелену, что свойственна старым людям, и теперь светились весенней зеленью.
Урийцы и Юля стояли в опустевшей зале. Король, как только получил свою половину древнего артефакта, потребовал от Изегера амулет, и немедля отбыл вместе с ним в лабораторию, куда потащили и Камень. Элькассар Третий совершенно не догадывался, что противился и едва не проиграл богине.
- И ты прощай, Яры-са.
Девочка-шаманка грустно улыбнулась. В ее руках был ящик с головой прадеда, который тоже возвращался в степь - туда, где его помнили и любили.
- Прощай, Раттар! Ой, - Юлия поспешно сняла с себя цепочку, на которой болталась зеленоглазая птичка. - Вот, возьми, это твое!
- Оставь себе, - горячие пальцы сына вождя обожгли ладонь. - Ты же помнишь, тебе стоит только позвать, и я приду. Если не для любви, то в беде...
- Но Раттар, - Юля замялась, не зная, как признаться, что у нее уже есть защитник.
На помощь пришла Яры-са.
- Оставь. Эту птичку и я услышу. Позовешь, когда захочешь погулять по степи, поваляться в маках...
- ...забраться на спину урийцу, который будет ждать...
- Раттар! - шаманка топнула. - Юли-са, ты права. Оставь свистульку себе только в том случае, если не хочешь забыть одного наглого урийца.
- Я не хочу забывать никого из вас. И обязательно приду навестить. Когда-нибудь, - она стыдливо опустила глаза. - Лорд Ханнор мой муж, и его спина - моя стена. Прощай, Раттар, - Юля опустила свистульку в его ладонь. Сын вождя тяжко вздохнул. - Посвисти в нее, когда встретишь девушку, готовую уйти с тобой в травы. Я хочу услышать, как ты счастлив.
Раттар сунул птичку Яры-се, а сам наклонился за Камнем. Ему предстояла великая честь вернуть древнюю ценность степнякам.
Юлю обманул его маневр. Вместо камня в руки урийца попала она.
Жаркий и вместе с тем горький поцелуй расставания обжег ее губы.
- Прощай Раттар, - произнесла она, когда троица, так же, как и появилась из ниоткуда, исчезла в никуда.
- Джулия! - в залу вбежал запыхавшийся Изегер, и его «жена» поспешно убрала руку от припухших губ.
Глава 59. Эксперимент
К моменту возвращения лорда все вещи, которые он притащил из модной лавки и которые Юлия впопыхах разбросала по комнате, исчезли. Их судьбу выяснять молодая хозяйка не спешила. Ей было не до того.
Она, смущенная дерзким поцелуем Раттара и трясущаяся от страха, что сей поступок мог увидеть милорд, который весь путь до покоев молча тащил ее за руку, лихорадочно подбирала слова оправдания.
И когда Изегер завел «неверную жену» в комнату и, сведя брови к переносице, обхватил ее лицо ладонями, она первая же выпалила:
- Я не виновата, он сам...
Брови «рогоносца» медленно поползли вверх.
- Он?!
- И вообще, ты не так все понял...
- Я?!
- Это был прощальный поцелуй. Сначала меня поцеловала бабушка, потом Яры-са, а потом...
- Раттар?!
Она кивнула. Вернее, попыталась кивнуть, потому как ладони, обхватившие ее лицо, стали железными.
Взгляд Изегера соскользнул на губы «супруги». Та быстро их облизала.
- И как? Понравилось?
- Э...
- Я заставлю тебя его забыть.
Заставил.
А потом Юля взяла инициативу на себя, пока не дошла до состояния «о, боже, кто такой Раттар?», а позже, когда власть вновь взял Изегер, поцелуй урийца если и не был вычеркнут из списка «приятных», то спустился на последнее место в череде всех возможных, в том числе таких, как «чмоканье друга в щеку в детском саду».
Юля пришла в себя только тогда, когда поняла, что она и милорд совершенно голые и сейчас произойдет «то самое». От страха она непроизвольно напряглась. И зажмурилась. И кажется, даже перестала дышать.
Изегер, который как раз собирался раздвинуть ноги «жене» и сделать ее таковой без условных кавычек, почувствовав одеревенение ее тела, застыл. Он никогда ничего не делал против воли женщины. Те случаи, когда Картора и Тиль Грасси поспособствовали в осуществлении права первой ночи, вообще не в счет. Тогда все казалось сном, а слезы чужих невест, если таковые и были, засчитывались как счастливые.
Юля, сообразив, что продолжение буксует, открыла один глаз.
Ее поразило лицо Изегера. Куда делся кураж страсти? Отчего такой задумчивый вид?
Открыла второй глаз, но картинка не поменялась.
- Что? - выдохнула она.
Он медленно покачал головой.
- Ты меня не хочешь? - слова произносить стало трудно, поскольку рот моментально пересох.
- Хочу, но...
- Но? - Юле вдруг стало стыдно. Он смотрит на нее, а она лежит словно распластанная лягушка. И что это еще за «но»? Она стыдливо потянула простыню на себя, резко спихнув с колен ладони Изегера, который не очень-то противился, и скрутилась в позу эмбриона.
Милорд, понимая, что промедлив, допустил оплошность, улегся за спиной «жены» и прильнул к ней так тесно, что она попой ощутила его не спадающее напряжение. Обнял, не позволяя даже шевельнуться, и... заговорил:
- Я хочу тебя так, что могу взорваться в любой момент. Разлететься на тысячу кусков. И каждый из этих кусков будет сдыхать от желания обладать тобой.
- Весьма образно, - пробурчала Юля. «Но что еще ждать от солдафона? Объясняется в любви как может».
- Я зацеловал бы каждый миллиметр твоего тела и мне было бы мало...
- Так в чем же дело? - настроение возвращалось, а воображение бурно рисовало ликование всех этих крохотных миллиметров.
- Все дело в строне.
- Он закрывает целых двести двадцать пять квадратных миллиметров? - Юлия посмотрела вниз, пытаясь определить истинную площадь, грозящуюся остаться незацелованной.
Рука милорда обхватывала уже не так крепко, мало того, она переместилась и теперь лежала на груди, которая от такого прикосновения начала посылать импульсы в нижние отделы организма, отвечающие за продление рода.
Юлька поерзала попой и вызвала шипение Изегера.
Когда он вновь смог говорить, то привел такой веский довод, что протесты смысла не имели.
- Все дело в строне. В родовом амулете, который пробуждает в супругах желание, преследуя определенную цель - зачатие наследника. И я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обманутой.
- Если я забеременею, ты перестанешь меня желать? - Юлия уже развернулась, но не смотрела на «супруга», до ужаса страшась найти в его глазах ответ еще до того, как он заговорит.