Тело защитилось от обессиливания сном.
*
Голова налилась свинцом. Я был по пояс в жидком огне и мое тело горело и обугливалось. Кажется, я кричал. Через секунду меня толкнул в спину влажный нос и я упал в огонь полностью.
В следующую секунду я был уже на поляне, обдуваемый влажным воздухом, а предо мной стояла знакомая клетка. Она стала меньше и теперь хвосты лиса торчали за ее границы.
- Что происходит?
Голос лиса оказался податливым и удрученным.
- Такое бывает, когда личность джинчурики стабилизируется. Когда клетка сожмется до конца, то я сольюсь с тобой полностью и этот мир станет нашим общим.
Забавно, как мы говорим. Проходят месяцы, а между репликами словно и нет перерывов.
- Как..?
Грохот от стука лисьей морды о клетку бил по ушам...
- Наруто!
Я вскочил и резко проскользнул в открывшуюся дверь, бросая беглый взгляд на стучащего связкой ключей по ней охранника. Я оказался в узком коридоре и быстро припустил за Дэном. Затем, в следующем помещении, мы постояли в очереди и я получил рис, большой кусок рисовой лепешки и стакан воды.
Я едва удержался, чтоб не начать есть до того, как сяду за стол.
Рис оказался с неприятным привкусом. Если бы меня это волновало, я бы может и расстроился. После сырого вепря какой-то испорченный рис уже не волнует.
- Дэн, чем вы тут занимаетесь?
- Читаем, работаем и гуляем, - снова как-то медленно ответил он.
- Научишь меня своему языку, - утвердительно сказал я ему и закинул в рот лепешку, давая ему знать, что не жду ответа.
После завтрака Дэн отвел меня в библиотеку. После знакомых мне архивов она показалась комнатой для мусора, в которую, почему-то выбрасывали только книги. Ну может я немного преувеличил.
Пару часов мы почитали, потом Дэн ушел на свою смену уборщиком, а я вместе с кучей таких же вышел на улицу.
Небольшая территория была окружена высоченной стеной, на которой была такая же высокая полоса из колючей проволоки. Наплевав на всех, я побежал в обход двора. Это то, что мне нужно, чтобы успокоится и осознать:
Я в тюрьме.
Бегал я до вечера, после чего нас загнали обратно в камеры.
*
Прошла пара недель. Все мои мысли о побеге упирались в непреодолимые препятствия. Я все пытался разминаться, но избавиться от скованности в теле не удавалось, видимо потому, что местной еды мне не хватает. Ранее я ел, как минимум, раза в два с половиной больше.
Зато в местной библиотеке я смог продолжить работать над левой рукой.
- Дэн?
- Хм?
- Что ты еще мне можешь рассказать? - я в который раз задавал этот вопрос. Уже на его родном - английском. Забавно простым оказался язык. После каждой такой фразы я узнавал что-то новое о тюрьме и людях.
- Хм, - он оглянулся по сторонам. - Пойдем.
Выйдя из читального зала мы пошли по лестнице вниз и дойдя до конца коридора, спустились снова. Всех патрулирующих охранников Дэн пропускал мимо, прячась за углами.
Когда за спиной осталось четыре этажа, стало холодно.
- Видишь вот эту дверь? - он указал на единственную дверь без окошка. - За ней есть то, что тебя заинтересует.
Я кивнул и после одного движения оказался на лестнице, что начиналась сразу за дверью. Через пролет я задрожал от холода. Было очень темно. Настолько, что даже привыкни мои глаза к темноте, я ничего бы не увидел...
Внезапно темноту прорезал свет - впереди открылась дверь и показался старик с седыми волосами.
- Проходи.
Осторожно вглядываясь в темноту, я прошел вперед и оказался в довольно уютной комнате, правда наполненной не особо приятным воздухом.
- Удзумаки?
Я кивнул, продолжая рассматривать комнату.
- Я тоже, - сказал он.
Я недоверчиво покосился на старика. Он был обычным, разве что не страдал дефектами - не был сутулым, болезненно худым или инвалидом. Скорее он, не смотря на жизнь в таком месте, оставался здоровым.
- Что ты можешь мне предложить? - подавил я удивление.
Тот протянул мне папку с документами, которую я сразу отдал ему назад.
- Не пойдет. У меня могут ее забрать.
Старик кивнул.
- Тогда чего тебе еще? - развел руками он. - Я знаю многое, но говорить очень долго.
В этот момент мне стрельнула мысль.
- Удзумаки ведь были мастерами печатей? - дождавшись кивка, я продолжил. - Как можно проявить скрытую информацию?
- Ты про свиток Каге, который украл? - он проигнорировал мое удивленное лицо. - Думаю здесь сработают родственные связи.
- Чего?
- Блокировку могут снять гены родственников Каге. По крайней мере я так думаю.
- Хай, - я уже приоткрыл дверь.
- Эй, - окликнул он. - Приходи сюда иногда. Тебе полезно будет прочитать то, что у меня есть...
*
Меня схватили за шкирку и вытолкнули из камеры. Не успел я и протереть глаза, как руки за спиной сомкнулись в наручники, как и ноги.
Уже через пару минут я сидел привязанным к стулу, тяжело дыша.
- Итак, что же тебе сказал наш общий знакомый?
Я никого не видел. Голос слышался спереди, мою голову вновь обездвижили ремнем на лбу, а из-за отсутствия света было неясно с кем я говорю.
- Кто? - переспросил я.
Пощечина.
- Давай без фокусов, - вкрадчиво прошептал захватчик.
- Чего тебе надо? Я вообще никого не трогал, - реплика получилась чересчур детской.
- Мне нужно, чтобы ты перестал брыкаться и сказал то, о чем я тебя прошу, - дрожащим голосом прохрипел неизвестный.
Я плюнул куда-то вперед и кажется попал, потому что в следующую секунду в голову ударил кулак, что разбил мне скулу в кровь.
- Зря, - вспыхнул свет.
Предо мной оказался мужчина в элегантной официальной форме.
- Сейчас тебе будет весело.
Тяжелый удар обрушился на лицо, а за ним еще. И так по всем телу.
Через несколько минут я сплюнул на пол кровью. Нет, не разбитая губа - нечто похуже.
- Ну ладно, - ухмыльнулся он.
В следующую секунду нож срезал мне кожу с плеча, а второй рукой мужчина насыпал в рану соль.
- Бл... - рот сразу закрыл кляп.
А затем мои недвижимые пальцы оказались в руках у него и под ногти вгрызлись иголки.
Тут я даже начал скучать за исследованиями в подвалах Конохи...
Через несколько часов я мешком пересек дверь камеры и упал на пол. Когда я потерял ориентацию в пространстве, они, кажется, поняли, что от меня ничего не добиться и вернули назад. Моя кровать была перерыта, но я и не обратил внимания, я едва дополз до нее и залез, открыв воздуху несколько ран. Я видел нары сверху, на высоте моего роста и взгляд привлек острый угол. Едва прикрыв глаза, я увидел, как моя голова размазывается о него. На удивление - это зрелище вызвало облегчение.
Кажется, меня все-таки сломали.
Глава 9
Той ночью мне спалось плохо. Преследовали сны, наполненные либо пытками, либо глупо бегающими образами, обычно представляющими собой лисиц всех сортов и мастей.
Инстинкт вопил. Спасибо Каю за его уроки, транс спасает меня, помогает не теряться разуму, когда отдыхает тело. Резко открыв глаза, я закрылся рукой. Сквозь ладонь прошло тонкое лезвие заточки, почти дойдя до шеи.
Я перехватил руку, держащую оружие, другой рукой, чуть повыше кисти и сдавил изо всех тех сил, что у меня еще оставались. Под пальцами захрустели кости. Резко уложив тело противника на мое место, и игнорируя его удары и пальцы, царапающие мне тело, ударил локтем в голову. Он затих сразу, но я не остановился. Третий удар, исполненный с максимальной яростью, заставил череп затрещать, а тело конвульсивно дернуться. И только с пятым, когда локоть оставил от головы человека нечто слабо напоминающее череп, я соскочил и отступил назад.
Меня взорвало, когда я съехал по стене и рванул заточку из правой ладони. Кровь хлынула одновременно со слезами. Я едва ли видел, как набежала охрана, увидела тело нападающего и меня рядом.
Никто и не собирался меня жалеть - следующие пару минут я провел на пути в карцер, а пришел в себя я только там и хрен знает через какое время.
В комнатушке было темно и тесно. Где-то в углу я нашел циновку, а в другом грубо вырытую яму.
...Я превратился в того, кого ранее так ненавидел - ежедневно думающего о суициде подростка. Поминутно впадая в блаженное забытье транса, все остальное время я наполнялся мыслями о том, как можно совершить самоубийство. Здесь у меня были деревянная миска и каменная стена. Что явно, после стольких безуспешных ударов по голове, не принесет толку. А стены были довольно гладкими и разодрать вены о них не представлялось возможным.
О собственной смерти я думал с интересом ученого. Через неделю в темной комнатке, мне уже началось казаться, что все, о чем я думаю, это как-то избито. Вот задушить самого себя - это круто. Я даже попробовал.
Воли не хватило.
Это прибавило к мыслям о суициде и ненависть к самому себе.
Через какое-то время я снова увидел свет. Из карцера я уже выходил самостоятельно, плохо помня все время, что там провел. А еще по кончикам пальцев правой руки пошла гангрена.
Зря я надеялся. Чтоб какая-то гангрена уделала мою регенерацию... Это из области фантастики.
Последующие месяцы я прожил на автомате. Абсолютно не зависящая от меня привычка растягиваться, затем завтрак, работа обед и ужин. А после - библиотека, где я, пряча ломящую правую руку в карман, вырисовывал карандашиком (а не загнать бы его себе в глаз?) на листе бумаги сначала странные квадратные фигурки, а затем и довольно реалистичные рисунки преследующих меня образов: бывшей команды, где Шикамару смотрит куда-то в сторону, а я лапаю Сакуру за задницу - одно из немногих проявлений юмора, на которые я сейчас способен; небольшой набросок, где мы с Милой лежим среди кустов, который я улучшал до такой степени, что скоро получил просто серый лист с едва угадывающимися образами; а еще рисунок лисьей морды с нереально гипертрофированной улыбкой.
По оценкам Дэна - получалось отлично. Это уже беспокоит - хорошо рисуют только сумасшедшие... Сарказм тоже уже не тот, что раньше.