– За все годы ни одной осечки, – гордо ответила девочка и, развернувшись, направилась к дому.
Тяжело вздохнув, Саманта поплелась следом. Девушка в очередной раз поняла, что о жизни на этой планете ей предстоит узнать ещё очень многое. А значит, придётся плюнуть на гордость и начать внимательно слушать всё, что ей рассказывают. Добравшись до крыльца, Саманта уже привычно обмела веником унты, прошла в сени и разулась. В доме она быстро скинула комбинезон, который сшили ей сердобольные соседки по просьбе Мишеля, повесила одежду на специальную вешалку и устало опустилась на стул, положив ружьё на колени. Крутившаяся по хозяйству Дженни, увидев насупленные физиономии, спросила:
– Не получилось, или поссорились?
– С чего вы взяли? – попыталась уйти от откровений Саманта.
– Рожицы ваши надутые вижу. Похоже, поссорились.
– А может, не получилось? – продолжала фыркать Саманта уже из чистого упрямства.
– Девочка, у тебя хитрости не хватит, чтобы меня обмануть. Если бы не получилось, ты бы сейчас вовсю ружьё ругала. А ты его на колени положила и поглаживаешь. Да и сгоревшим порохом на весь дом пахнет. Значит, все патроны, какие были, сожгла, – с улыбкой ответила женщина.
– Ничего себе! С такой логикой и наблюдательностью вам только в полиции работать, – не удержавшись, ответила Саманта.
– Поживёшь с моё, тоже научишься, – рассмеялась Дженни. – Я всю жизнь с охотником прожила, и как пахнет порох – знаю. И стрельбу твою слышала. Хорошая стрельба, уверенная. А Санни я с самого детства воспитываю, и на что она способна, могу даже спросонок рассказать. Так из-за чего вы поссорились?
– Да она мне всё в нос своим Владом тычет. А я не Влад. Я Саманта, и никогда им не стану, – недовольно ответила девушка.
– И не надо, – пожала плечами Дженни. – Влад для неё примером настоящего мужчины стал. Он ведь её дважды от смерти спас. Да и мне здорово помогал. С тех пор как он у нас поселился, мы перестали о еде думать. И в доме сразу спокойно стало.
– В каком смысле спокойно? – не поняла Саманта.
– В прямом. Я, конечно, женщина сильная, многое повидала. Да и Санни тот ещё чертёнок, но, как ни крути, а мы – женщины, и настоящее сопротивление десятку наёмников или бойцов из службы охраны корпорации оказать не смогли бы. У нас для этого ни опыта, ни оружия подходящего нет. А он вот с этим ружьём умудрился десяток охранников на колени поставить.
– Ну да, – задумчиво протянула Саманта. – Недаром же про «драконов» легенды ходят.
– Что-что, а воевать они умеют, – кивнула Дженни. – Но дело даже не в этом. Он сам по себе человек такой. Рядом с ним чувствуешь себя спокойно, уверенно. Пусть даже знаешь, что он здесь просто постоялец, а всё равно спокойно.
– Мне этого не понять, – помолчав, вздохнула девушка.
– Почему? Разве у тебя отца не было? – осторожно спросила Дженни.
– Был, – коротко кивнула Саманта.
– А помнишь, как тебе у него на руках спокойно и уютно было?
– Помню, – еле слышно прошептала Саманта.
– Вот это и есть оно самое, – удовлетворённо кивнула Дженни. – Встретишь такого человека, постарайся удержаться рядом с ним. Получишь хорошего мужа и крепкую семью.
– Это не для меня, – покачала головой Саманта.
– Ты что, из этих, что ли? Нетрадиционных? – растерялась Дженни.
– Нет, в этом плане я нормальная, – грустно улыбнулась девушка.
– А что тогда? Сама замуж не хочешь? – продолжала допытываться женщина.
– Хочу. Да только моего будущего мужа в природе не существует.
– Это кто тебе сказал такое? – охнула Дженни.
– А кому нужна упрямая, озлобленная на весь белый свет баба, у которой за спиной куча такого, что и хотела бы забыть, да не получится? Ни готовить, ни в доме прибрать, ни стирать толком не умею. Только стрелять да от полиции прятаться.
О многих других своих криминальных умениях девушка решила благоразумно промолчать.
– Ну, хозяйство вести – дело нехитрое. Захочешь – научишься. А вот упрямство да гонор глупый изживать надо. Если не хочешь всю жизнь в одиночку прожить.
– А если не получается?
– Значит, плохо хочешь. Сама говоришь, что воля у тебя есть. Значит, как следует захотеть надо. Думаешь, я по молодости без гонора была? У-у, девочка! Иной раз сама с собой договориться не могла, – с улыбкой протянула женщина. – А как Пьера своего встретила, так и поняла, если хочу семью крепкую иметь, значит, про гонор забыть надо. Или ругань каждый божий день на пустом месте, а потом и развод, или терпение и ласка. Женская хитрость в том и состоит, что не горлом надо брать, а добротой да лаской. Хочешь чего-то от мужа добиться, не ори, а прижмись нежно, поцелуй, а перед этим накорми да напои. Он тебе сам что нужно сделает или принесёт.
– Ага, дождёшься от них, – проворчала Саманта, при этом старательно запоминая каждое слово.
Впервые за всю её недолгую, но полную опасностей, преступлений и случайностей жизнь с ней кто-то говорил просто. По-человечески. Можно сказать, по-женски. И именно этого ей так не хватало всю жизнь. Отставив ружьё, Саманта медленно подошла к Дженни, уткнулась носом ей в плечо и неожиданно для себя разревелась.
Эвакуационный шаттл, отделившись от корабля-носителя, пыхнул маневровыми двигателями и медленно двинулся в сторону громады линкора ксеносов. Створы шлюза линкора широко распахнулись, и шаттл, подработав двигателями, замер напротив провала шлюза. Магнитные захваты звонко щёлкнули по обшивке корабля, и изящный по сравнению с линкором шаттл плавно втянуло в шлюз. Ждавший появления корабля верховный задумчиво оглянулся на замершего рядом генерала, жестом подозвал его поближе и тихо сказал:
– Держи себя в когтях. И помни, без людей раса перестанет существовать. А главное – береги себя. Не рискуй понапрасну. Помни, ты не просто командующий пограничным флотом. Ты тот, чьи слова и дела вдохновляют наших воинов на сражение с иными.
– Я офицер Ксены, и буду делать то, что должен, – помолчав, ответил Альказ.
– Это не тот ответ, которого я ждал от тебя, но зная твой характер, приму и его.
– Я остаюсь на своём корабле. Это ты уезжаешь. И ни куда-нибудь, а к мягкотелым. Значит, это тебе нужно быть осторожным, – помолчав, так же тихо ответил Альказ. – Возвращайся. Ты нужен здесь.
– Вернусь. Не думай обо мне. Делай то, что должен. А я обязательно вернусь, – пообещал верховный, сжимая когтями подлокотники носилок.
Красный сигнал над воротами шлюза сменился синим, и рабочие особи, подчиняясь знаку верховного, подняли носилки на плечи. Стоявший в стороне техножрец, которого верховный назначил исполняющим обязанности верховного техножреца линкора, подступил к носилкам и, высоко задрав голову, тихо спросил:
– Верховный, вы уверены, что мне нужно встречаться с другими мягкотелыми?
– Да, – решительно кивнул старый техножрец. – Это нужно сделать обязательно. Но если ты поймёшь, что их предложения расе не интересны, можешь смело отказываться от любых контактов, но только с ними. С военными, которые начали переделку наших кораблей, ты не смеешь ссориться, даже если они начнут резать тебя на куски. Само существование расы зависит от них. Ты понял меня?
– Я понял вас, верховный, – покорно кивнул техножрец.
– И ещё. Слушай генерала и помни: он избранный. Твой предшественник отправился на захолустный астероид только потому, что не сумел вовремя унять свою спесь. Не повтори его ошибки. Или, клянусь первородным яйцом, вернувшись, я прикажу набить чучело из твоей шкуры.
– Я не подведу вас, верховный, – не дрогнув, ответил техножрец.
– Ты не понял, – удручённо покачал головой верховный. – Меня ты подвести можешь, а вот расу – нет. И любая твоя ошибка может оказаться фатальной именно для расы. Помни об этом, когда будешь принимать решения.
– Я буду помнить, верховный.
– Хорошо. А теперь мне пора, – вздохнул техножрец, и огромные рабочие особи дружно шагнули вперёд, унося носилки в шлюз.
К борту стоящего на пусковой катапульте шаттла техники подкатили трап, но команда корабля решила не усложнять погрузку обездвиженного техножреца на борт. Боковой люк открылся, и из подпалубного пространства выдвинулся длинный пандус. Тихо зашипела гидравлика, и носильщики, подчиняясь беззвучной команде, осторожно шагнули на металл сходен. Внимательно наблюдавшие за процессом посадки ксеносы одобрительно переглянулись.
Внимание, которое люди уделили процессу посадки, они посчитали знаком почтения к статусу пассажира. Через несколько минут рабочие особи покинули борт шаттла, и пандус начал задвигаться обратно. Следом закрылся люк, и команда корабля по внешней связи объявила о готовности к старту. Стоявший у самого люка техножрец, дождавшись возвращения рабочих особей, решительно нажал на кнопку закрывания входного люка. Медленно задвигавшаяся створка словно навсегда отрезала верховного от родного линкора.
Именно такое ощущение появилось у генерала, замершего посреди коридора, как статуя. Когда люк с глухим стуком встал на место, а автоматика заблокировала замки, Альказ тряхнул головой, как будто очнулся от наваждения, и, повернувшись к стоящим рядом офицерам, громко сказал:
– Запомните этот момент. То, на что решился верховный, является высшим мерилом службы Ксене. От всех вас я буду требовать такого же служения. И помните, любой, кто откажется выполнять приказ, станет предателем Ксены.
Внимательно слушавшие его офицеры склонили головы, молча признавая правоту генерала. Над шлюзовым люком загорелся красный сигнал, и, спустя ещё какое-то время все стоявшие почувствовали толчок. Катапульта вытолкнула шаттл людей из шлюза. Окинув офицеров быстрым взглядом, Альказ широким шагом поспешил в ходовую рубку.
Тем временем оказавшийся в отведённой ему каюте верховный с интересом огляделся и, взяв выделенный ему личный коммуникатор с гарнитурой связи, осторожно нажал на кнопку включения. Мощные когти ксеноса не были приспособлены для пользования хрупкой аппаратурой людей, поэтому старый техножрец старался действовать как можно осторожнее.