– Логично. Но что тогда помешает им, разделавшись с иными, взяться за нас?
– Империя не желает войны, – помолчав, ответил генерал.
Это заявление оказалось столь неожиданным, что все собравшиеся растерянно замерли. Признайся он, что является шпионом ксеносов, и то реакция была бы не такой бурной. Сидевшие за длинным столом представители государств и штабов дружно загудели, обмениваясь мнениями. Выдержав длинную паузу, генерал поднялся и, пройдясь по залу, громко продолжил:
– Вы не ослышались, господа. Империя действительно не желает войны. Она не выгодна на данном этапе.
– Тогда зачем они так стремительно наращивают свой военный потенциал? – не удержался кто-то из собравшихся.
– Прогресс не должен останавливаться, – пожал плечами генерал. – Давно известно, что тот, кто не желает кормить свою армию, очень скоро будет кормить чужую. И русские усвоили этот постулат, можно сказать, на генетическом уровне. Знаете, я бывал в империи, и меня очень поразил тот факт, что они до сих пор продолжают чтить память солдат, погибших в мировой войне несколько веков назад, ещё на старой Терре. Уже и родственников тех погибших не осталось, а память живёт. И именно из-за этой памяти они и не хотят войны. Хотя готовы к ней лучше, чем все мы, вместе взятые.
– Вы пытаетесь нас напугать, генерал? – растерялся министр иностранных дел.
– Нет. Я пытаюсь донести до вас одну простую истину. Опасайтесь загонять русских в угол. Оказавшись в безвыходной ситуации, они озвереют, и тогда вы на собственной шкуре узнаете, что такое русский медведь. Время штыков ещё не настало. Сейчас идёт время дипломатии.
– Генерал, с чего вы вдруг ударились в философию? – мрачно спросил министр.
– Откровенно говоря, я боюсь предстоящей войны, – гордо вскинув голову, ответил генерал. – Пока мы тут пытаемся придумать, как побольше урвать у обнаруженной расы, русские ведут бои с иными, накапливая и сортируя информацию о возможном противнике. Придёт время, и эта информация станет для нас на вес золота. А мы, вместо того чтобы заниматься делом, сидим здесь и без толку молотим языками.
– Что вы предлагаете? – спросил министр, уже сообразив, к чему клонит опытный вояка. Но предложение должно было исходить именно от него.
– Прекратить всякие угрозы империи и предложить им помощь в блокировании сектора аномалии. Пусть дипломаты и бизнесмены решают экономические вопросы, а армия будет заниматься тем, для чего она и предназначена. Нам нужна информация о новой расе.
– Вы предлагаете заключить с империей военный союз? – уточнил кто-то из чиновников.
– Да. Это именно то, что нам сейчас нужно. В противном случае, мы окажемся с голыми руками против неизвестной нам расы.
– А почему вы так уверены, что эта раса будет агрессивно к нам настроена? – раздался вопрос, и генерал, разведя от удивления руками, вопросительно посмотрел на министра.
В этом взгляде читалось столько растерянности и недоумения, что министр невольно пожалел его. Подумав, он решил прийти генералу на помощь.
– Чем вы слушали, господа? Вам только что показали и переговоры с новой расой, и эпизоды боёв с иными. Они атакуют, едва пройдя полотно аномалии. Что это за аномалия и откуда приходят в нашу галактику корабли иных, никому не известно. Возможно, ксеносам что-то об этом известно, но получить от них информацию мы не можем.
– Именно поэтому нам и нужно объединиться с русскими, – быстро добавил генерал.
– То есть вы совершенно уверены, что война будет? – уточнил кто-то.
– Если ксеносы и русские не удержат выход из аномалии, все обитаемые сектора умоются кровью, – отрезал генерал. – Поэтому исходите из постулата, что война уже идёт.
– Вы противоречите сами себе, генерал. То вы заявляете, что империя не хочет войны, а то говорите, что она уже воюет.
– И в чём вы видите противоречия? – не понял генерал. – То, что русские не хотят воевать, совсем не означает, что они не умеют это делать. А сейчас они сражаются за то, чтобы спасти сотни рабов, которых содержат на кораблях ксеносов. И кстати, должен отметить, что в основном это граждане наших секторов. Если вы ещё не заметили, то в СМИ уже давно муссируется вопрос, что же делается правительствами секторов, если рабов освобождают русские?
– Эти шакалы вечно гавкают, – отмахнулся один из чиновников.
– Да, но это гавканье заставляет людей задавать вопросы, и не всегда удобные. Хотите лишиться своего тёпленького кресла? Так эти, как многие из вас любят выражаться, плебеи очень быстро вышвырнут вас из него, – резко ответил министр. – А теперь хватит споров. Я предлагаю отбросить угрозы и ультиматумы и начать переговорный процесс с империей на равных. Но перед этим в сектор аномалии должна отправиться объединённая эскадра, в которую будут входить представители всех секторов обитаемой галактики.
– Мы не можем решить этот вопрос здесь и сейчас.
– А кто будет командовать этой эскадрой?
– Кому будет подчинена эскадра в секторе аномалии?
Вопросы сыпались со всех сторон. Поднявшись, министр иностранных дел обвёл собравшихся долгим, мрачным взглядом и, резко повысив голос, сказал:
– Хватит спорить и задавать глупые вопросы. Всё это совещание и слова доброго не стоит, если мы не можем договориться даже перед лицом угрозы войны. Очнитесь, господа. И если вы, представители своих государств, не сможете убедить направивших вас сюда правителей, что эскадра нужна, значит, грош вам цена и как политикам, и как патриотам.
– Сильно сказано, – одобрительно кивнул генерал, направляясь к дверям.
– Это только начало, – не остался в долгу министр.
– Собираетесь продолжать в том же духе?
– И более того. Собираюсь содрать шкуру с вашего министра обороны, заставив его направить в сектор аномалии большую часть нашего флота, – решительно заявил министр.
– Он откажется это делать.
– Почему?
– Придётся оголить пограничные сектора со многими государствами. А это уже опасно.
– Чем? Разве мы воюем с кем-то? – иронично спросил министр.
– Контрабандисты, торговцы дурью и тому подобная шваль ринется в пределы нашего сектора.
– Значит, рейнджерам и полиции придется как следует поработать, – пожал плечами министр. – Вы сами говорили, что информацию о возможном противнике мы можем получить, только вступив в военный союз с империей. Именно это я и собираюсь доказать сенату и президенту.
Морозный воздух пощипывал лицо и руки, но Саманта терпеливо удерживала ружьё у плеча, дожидаясь выхода лося из-за кустов. Животное спокойно объедало ветви, медленно двигаясь вокруг куста. Ещё несколько шагов, и утреннюю тишину леса разорвал хлёсткий выстрел. Быстро передёрнув затвор, Саманта выбросила пустую гильзу и снова прицелилась. Но всё было кончено. Огромный самец медленно заваливался на бок, уперевшись тяжёлыми рогами в куст.
Точка между ухом и глазом животного, которую указала ей Санни, действительно оказалась именно тем слабым местом в черепе зверя, куда нужно было стрелять. Это позволяло убить его сразу, без мучений, и избавляло охотника от долгого преследования подранка. Осторожно обойдя тушу по кругу, Саманта убедилась, что лось убит, и, сунув два пальца в рот, звонко свистнула. В ответ раздался тихий рокот мотора, и к месту охоты выкатился снегоход.
Лихо развернувшись, Санни подогнала машину поближе к туше и, выпрыгнув из кабины, с улыбкой проворчала:
– Учить тебя ещё и учить. Кто же в лесу свистит, да ещё так громко?!
– Только не говори, что после грохота этой мортиры мне ещё нужно было тишину соблюдать, – привычно огрызнулась Саманта.
– А ты как думала? – возмутилась девочка. – Выстрелы в этом лесу дело привычное. Животные их с самого рождения слышат. Да и деревья в морозы иногда так трещат, что иной выстрел звучит тише. А вот свист – дело в лесу непривычное, чужое. Птицы так не свистят. Тем более наши.
– Ага, а то лоси и всякие кабаны могут свист человека от свиста какой-нибудь пичуги отличить, – саркастически хмыкнула девушка.
– Ты меня дразнишь, или действительно такая дура? – взмутилась Санни. – Конечно, они знают, как какая птица свистит. Хищники, например, всегда на треск сорок реагируют. А иногда прямо на него и идут. Раз трещат, значит, что-то их побеспокоило. А раз беспокоит, значит, там и добыча может быть.
– А какие тут вообще хищники есть? – быстро спросила Саманта, на всякий случай оглядываясь.
– В горах медведи встречаются. Глубже в лесу можно на волков наткнуться. Их не много, но есть. Специально когда-то завезли, но сильно расплодиться не дали.
– Это как?
– Отстреливали. Мех у них роскошный. Пушистый, тёплый, а главное – инеем не покрывается. Из двух шкур на тебя можно полный комбинезон сшить.
– Шутишь? Это какого размера зверюга должна быть? Таких волков не бывает, – решительно отказалась верить Саманта.
– Хочешь сказать, что я вру? – возмущённо прошипела Санни, уперев кулачки в бока.
– Скорее пытаешься подшутить над неграмотной чечако, – выкрутилась Саманта, сообразив, что снова назревает ссора.
– Вернёмся в посёлок, сходим в дядину лабораторию. Там я тебе и голограмму этого зверя покажу, и в его шкуру носом ткну, – мстительно пообещала Санни. – А для начала попрошу бабушку показать тебе комбинезон деда и рассказать, из чего он сделан.
– Да ладно, ладно, верю, – проворчала девушка. – Чего так кипятиться?
– Ты сказала, что я вру, – отрезала девчонка.
– Я этого не говорила. Я только сказала, что таких огромных волков не бывает. Я видела волков в зоопарке. Они чуть больше крупных сторожевых собак.
– Бывает. Дядя рассказывал, что сюда завезли обычных волков. Точнее полярных, потому что они больше приспособлены к холодам. Но очень скоро привезённые животные начали мутировать и превратились в тех, что есть сейчас. Они большие, намного больше обычных. Длиннолапые, с широкими, очень лохматыми ступнями, чтобы проще было бежать по снегу, короткими ушами и более короткими широкими челюстями. Но при этом челюстные мышцы более мощные. Берцовую кость такого лося запросто разгрызают.