в любой момент вырвать разъём питания лазера.
Внезапно почувствовав странное давление на собственное сознание, разведчик вздрогнул и недоумённо оглянулся на сосредоточенного Мишеля. Но тому явно было не до экспериментов. Сообразив, что врач и не собирался общаться с ним таким экзотическим способом, Влад повернулся к неподвижно лежащему ксеносу и, увидев внимательный взгляд верховного, понял, в чём дело.
Представив собственную голову со стороны, разведчик мысленно создал в уже ставшей привычной защите крошечное окошко и, осторожно приоткрыв его, подумал: «Это вы давите на меня?»
– Я знал, что вы способны меня услышать, – раздался в ответ тихий и какой-то шипящий голос.
– Мне всегда говорили, что общаться подобным способом невозможно.
– Для вас. Людей. Ксеносы научились этому много стандартных лет назад. Но и то не многие.
– И чего вы хотите? Собираетесь подчинить себе моё сознание, – спросил разведчик, инстинктивно напрягаясь.
– Нет. Это было бы глупо. Я решил попробовать поговорить с вами без свидетелей.
– О чём? Насколько я помню, мы давно уже всё обговорили.
– Вы ведёте запись операции?
– Да.
– Хорошо. Как я уже говорил, ксеносам не нужна война с вашей расой. Мы её проиграем, и это знаю не только я. Это знает и генерал Альказ, считающийся среди офицеров флота избранным, и Верховные Управляющие. Поэтому я хочу попросить вас сейчас, в эту минуту довериться мне.
– Довериться в чём?
– Я хочу передать вам некоторые знания. О нашей расе. Наших обычаях и нашем языке. Я хочу, чтобы привезя запись генералу, вы понимали всё, о чём будут говорить между собой офицеры Ксены. А главное, чтобы вы могли на равных говорить с верховным техножрецом, которого я оставил на линкоре вместо себя.
– Говорить, в смысле так, как говорим мы сейчас?
– Именно.
– Ну и зачем вам это? Разве передача таких знаний не будет сочтена предательством интересов расы? Да и вряд ли я смогу воспроизвести ваш язык.
– Сможете. Наш язык состоит из двух частей. Одна – это вербальное общение, позволяющее ксеносам общаться с существами не своей расы. Вторая – язык тела. Язык, которым общаются между собой только ксеносы, просто потому что у вас нет таких частей тела, как клыки, когти, шейный гребень. Это язык высших. На нём говорят только воины, офицеры и техножрецы. Даже рабочие особи не способны понять его. Я научу вас вербальному языку. Но этого будет вполне достаточно, чтобы уловить малейшую агрессию, направленную в вашу сторону. А главное, это очень сильно расширит возможности вашего разума.
– Не понимаю, зачем вам это, – ответил Влад, инстинктивно пожав плечами.
– Я боюсь не дожить до возвращения. И хочу обезопасить вас. Вы с самого начала вели себя честно. Вы воин, ваша честь не запятнана обманом. И я хочу донести эту истину до тех, кому вы будете передавать запись.
– Но почему именно сейчас?
– Это хороший момент. Я смог сосредоточиться, и готов отдать вам всё, что обещал.
– По-моему, вам сейчас нужно думать о том, что происходит.
– Это я и так знаю. Я это чувствую, – прозвучало в ответ с лёгкой усмешкой.
– Как это может быть? Вам же дали обезболивающее!
– Ваш друг не учёл, что у нас замедленный метаболизм.
– Так он режет вас на живую?!
– Да. И сейчас мне очень больно. Но в данной ситуации боль – это хорошо. Она поможет мне очистить мой разум от посторонних эмоций и заставит сосредоточиться на деле.
– Может, лучше остановить операцию?
– Нет. Ни в коем случае. Врач должен делать то, что делает. Это поможет ему найти правильный способ избавить нас от этого проклятья. Так вы согласны?
– На что?
– Вы готовы принять от меня знания?
– Что я должен делать?
– Присядьте. После воздействия на ваш разум вы можете на некоторое время потерять сознание. А потом в течение некоторого количества времени будете дезориентированы. Но вскоре всё встанет на свои места. Так вы готовы довериться мне?
– Тяжёлый вопрос, – откровенно признался Влад.
– Спасибо, – неожиданно ответил ксенос.
– За что?
– За вашу откровенность. Я знаю, что вы не верите мне. Но вы не стали унижать меня ложью. Значит, и я буду предельно честен с вами. Клянусь первородным яйцом, я не причиню вам зла и не попытаюсь подчинить своей воле. В данной ситуации это более чем глупо. Мне нужен способ избавления от панциря. Всё остальное второстепенно.
– Хорошо. Сейчас я присяду, и можете начинать, – решился Влад, сам не зная, зачем делает это.
Привычно закрывшись, он вытащил из-за соседнего стола офисное кресло и, устроившись поудобнее, задумчиво посмотрел на Мишеля, решая, стоит ли посвящать его в это дело. Но Мишелю было не до него. Все его перемещения врач оставил без внимания, целиком и полностью погрузившись в операцию. Откинувшись на спинку кресла, Влад снова приоткрылся, давая техножрецу возможность коснуться собственного сознания.
Третье веко на глазу ксеноса чуть шевельнулось, и вертикальный, чёрный, как антрацит, зрачок неожиданно влажно блеснул. Не понимая, что это значит, Влад прикрыл глаза и, сосредоточившись, мысленно позвал:
– Верховный. Я готов. Начинайте.
– Забудьте обо всём. Оставьте все ваши беды и трудности за пределами этой пещеры. Здесь и сейчас есть только вы и я. Эти знания позволят вам стать одним из тех, к кому будут прислушиваться даже ваши правители. А теперь очистите свой разум. Начнём, – прошелестел техножрец, и внезапно на сознание разведчика обрушился шквал.
Эта была странная, причудливая смесь образов, звуков, запахов. Картинки сменяли друг друга с сумасшедшей скоростью, в глазах рябило так, словно это было наяву, а все органы чувств неожиданно отключились. Уже совсем не понимая, где он находится и что творится вокруг, Влад замер, судорожно сжав пальцами подлокотники кресла. Вскоре навалилась боль. Разведчику казалось, что ему в голову медленно вгрызается тупое сверло, разрывая мозг и кроша кости черепа.
Сколько длилась эта пытка, он не знал. Но неожиданно всё закончилось, и следом за болью навалилась спасительная темнота. В себя Влад пришёл от резкого запаха нашатыря. Закашлявшись, он медленно поднял голову и, сфокусировав взгляд на озабоченном лице Мишеля, хрипло спросил:
– Получилось?
– Если ты про срез, то да. А теперь объясни мне, что с тобой произошло.
– Он жив? – спросил разведчик, игнорируя вопрос.
– Жив, конечно. Что с ним будет? – растерялся Мишель. – Движение скальпеля выверено до десятой доли микрона. Благодаря кислороду ожога почти нет, а место среза я уже мазью обработал.
– Где он?
– В своей комнате. Спит. Странно, но почему-то вы оба вдруг отрубились. Может, объяснишь, что произошло?
– Ты не учёл, что у него замедленный метаболизм. И всю операцию ты провёл на живую, – тихо сообщил Влад.
– Что-о?! – завопил Мишель в полный голос. – Этого быть не может.
– Это правда.
– Так какого же дьявола он тогда молчал?!
– Не ори. И так голова раскалывается, – поморщился разведчик.
– Погоди, откуда ты узнал, что анестезия не подействовала? – вдруг сообразил Мишель.
– Почувствовал. А потом… резко навалилась сильная боль, и я отрубился, – соврал Влад, не желая посвящать приятеля в свою тайну.
– Ничего не понимаю, – растерянно пролепетал врач, разводя руками.
– Забудь, – отмахнулся Влад. – Он точно в порядке?
– Да говорю же, в полном. Сканер показал нормальное функционирование всех органов, включая головной мозг.
– А с чего он тогда уснул?
– Может, анестезия подействовала? – ответил Мишель, окончательно растерявшись.
Тяжело поднявшись, Влад медленно побрёл в комнату, которую отвёл неожиданному гостю Мишель. Подойдя к двери, разведчик осторожно приоткрыл створку и, заглянув вовнутрь, всмотрелся в неподвижно лежащего ксеноса. Еле слышное сопение и едва заметное шевеление вертикальных носовых клапанов убедили Влада, что с пациентом всё в порядке. Прикрыв дверь, он медленно повернулся, задумчиво посмотрел на приятеля и спросил:
– Ты уже понял, как можно избавиться от этого панциря, не срезая его?
– Я полученный кусок разве что на атомы не разложил. Но убрать его можно только операционным путём, – покачал головой Мишель.
– Уверен?
– На все сто. У этой гадости даже структура не слоистая.
– А с чего она должна быть слоистой? – не понял Влад.
– Сначала я решил, что это медленно отмирающие верхние слои кожи. В этом случае панцирь будет состоять из многих ороговевших слоёв. Но я ошибся. Это не просто ороговевшая кожа, а сплошная кость. И как такое может быть – ума не приложу. Даже у черепах всё не так.
– А черепахи-то тут при чём? – удивился разведчик.
– Я решил исходить из привычных понятий и подумал, что черепахи к нашему гостю ближе всего. И ошибся. Он вообще не похож ни на одно из известных живых существ.
– Я бы удивился, если бы оказалось по-другому, – фыркнул Влад. – Неужели с самого начала было непонятно, что это представитель чужой, чуждой нам расы. У него просто не может быть ничего общего с любым представителем уже изученной фауны.
– Не ворчи. Это ты на неизвестные расы через день натыкался. А я подобное первый раз собственными глазами вижу, – смущённо огрызнулся Мишель.
– Ладно. Чёрт с тобой. Понял – и слава богу, – устало отмахнулся Влад. – Домой поедешь?
– Я хотел ещё поработать…
– Тогда отвези меня в посёлок, и хоть всю ночь тут сиди. Голова болит, сил нет, – неожиданно признался разведчик.
– Забирай снегоход. Только загляни к Дженни и скажи, пускай Санни ужин завезёт. А завтра сам приедешь, – быстро предложил Мишель.
Заметив, как азартно блестят у него глаза, Влад понял, что врач уже готовится начать серию новых экспериментов над полученным образцом панциря. Чуть усмехнувшись, разведчик согласно кивнул и, не прощаясь, поплёлся к выходу. С трудом втиснувшись в комбинезон, он уселся за руль снегохода и, прогрев двигатель, медленно покатил в сторону посёлка. Уже подъезжая к дому, Влад почувствовал, что голова болит с каждой минутой всё сильнее.