Если куры, гуси, свиньи, кролики жили в клетках и загонах, то козы, овцы и телята спокойно разгуливали по кораблю. Специально для них на дверях кают и на верхней палубе были развешаны сумки с зерном и крошенным хлебом. Естественно, животные справляли большую и малую нужду где придется, что, в свою очередь, бесило первого лейтенанта, ответственного за чистоту на судне. Легко представить, что во время боя всё это стадо просто мешало морякам исполнять свои непосредственные обязанности, поэтому перед сражением часто раздавался грозный приказ капитана: «Живность за борт!» И несчастные хрюшки или буренки, жалобно мыча, летели в морскую бездну…
Новшества в области питания, как и всегда, начались во Франции. В 1795 году в Республике был объявлен конкурс на лучший способ эффективного сохранения продуктов. Победителю предлагалось выплатить 12 тысяч франков. Поскольку сумма была немаленькая, то многие повара и химики попробовали предложить свои идеи. Поиски вариантов затянулись на целых пятнадцать лет, но в результате способ консервирования продуктов был разработан парижским поваром Николя Франсуа Аппером, изначально — трактирщиком с улицы Ломбардцев (уверен, что почитатели «Трех мушкетеров» оценят мягкую иронию Дюма), а в описываемый момент — владельцем сети ресторанов в Париже[20].
Переломом в жизни Николя Аппера, а заодно и в истории человечества стала небольшая статья, прочитанная ресторатором в провинциальной газете. Там описывалось возвращение в порт Сан-Мало из дальнего плавания корабля французской каперской эскадры. Почти все ее матросы заболели цингой из-за отсутствия в провианте витаминов. И у повара появилась простая и гениальная идея. Уроженец Шампани, он был знаком с владельцем небольшой стекольной фабрики, производившей винные бутылки. Аппер заказал партию литровых бутылок, попросив сделать горлышко пошире… Ну, а об остальном двести лет спустя легко догадаться.
Одна из первых фабрик по производству консервов
Литография (Сеньор А. «Энциклопедия», 1898 г.)
Представленный в 1804 году особый метод длительного хранения продуктов заключался в том, что мясные и растительные припасы герметично закупоривали в стеклянные банки, а затем кипятили в соленой воде (для повышения температуры кипения) от полутора до четырех часов, в зависимости от величины банки. В 1806 году Аппер продемонстрировал свои консервы (52 бутылки) на выставке достижений французской промышленности, но, к сожалению, жюри не обратило на них особого внимания и никак не отметило изобретателя. Разочарованный ресторатор пошел к руководству французского военно-морского флота. После разговора с министром Дени Декре и префектом Бреста Кафарелли было решено попробовать снабжать небольшими партиями консервов корабли Голландской эскадры — Голландия тогда входила в состав Франции. Отзывы моряков были сугубо положительными, флот был однозначно за переход на консервы. И тогда Аппер решил напрямую обратиться в правительство.
15 мая 1809 года он написал министру внутренних дел графу де Монталиве. В своем ответе тот предложил два варианта: либо получить патент на изобретение, либо за собственный счет опубликовать свои разработки, подарив их обществу. Как ни странно, Николя Франсуа Аппер выбрал для себя второй вариант, не предусматривавший получения особых барышей. Вскоре было издано первое в мире пособие по консервированию: в 1810 году из-под пера изобретателя вышла книга «Искусство сохранения в течение нескольких лет животной и растительной субстанции». Первый тираж книги составил 6000 экземпляров, потом она неоднократно переиздавалась.
Но все это было позднее. Пока же, узнав о утверждении Наполеоном заказа на хранение пищи и приза в 12 тысяч франков, Аппер тут же явился к нему во дворец, добился аудиенции и предъявил императору французов три блюда. В ответ на недоуменный взгляд, он открыл одно из блюд, на котором находилась баранья ножка, и с поклоном протянул свое изделие Наполеону. Император скривил губы, сначала попросил отведать блюдо самого Аппера, потом дал кусок собаке, и лишь затем съел кусочек сам. После того, как изобретатель сказал, что этой бараньей ноге уже три месяца — Наполеон был в шоке. Потом император попробовал гороховой каши с тушеной свининой и персики в сладком соусе. Блюда оказались вполне качественными и съедобными. Аппер не упустил случая уточнить, что они были им заготовлены полгода назад. Восхищенный Наполеон задал несколько уточняющих вопросов. Оказалось, что если стеклянные емкости заполнить вареньем, бульоном или жареным мясом, наглухо их закупорить, а потом долго кипятить в воде, то содержимое не испортится и останется вполне съедобным примерно около года.
Такая технология была поистине революционна для своего времени и могла обеспечивать наличие и долгое хранение огромных запасов продовольствия, на тот момент, в первую очередь, для нужд снабжения армии. Единственным недостатком этого способа оказалась непрактичность тары, которая весила намного больше содержимого, да и перевозить ее было непросто. Аппер безо всяких проволочек получил от Наполеона чек на предъявителя на 12 тысяч франков, а кроме того — звание «Благодетель Отечества».
Но далее пальма первенства перешла к Англии, где всерьез оценили изобретение. Стеклянные банки были хрупкими и при перевозке бились. Возникла идея консервов в железной таре, но железо после длительного кипячения быстро ржавело (нагрев достигал чуть выше 100 °C). Следующий шаг сделал английский промышленник французского происхождения Питер Дюран — он разработал метод упаковки продуктов в герметично запаянные луженые банки. Так появились консервы в английском флоте, но ввести их в снабжение кораблей побоялись, по двум причинам. Во-первых, банки, как мы говорили, изготовлялись вручную, их корпуса весили около полукилограмма, делались из прямоугольных листов металла и спаивались вручную на внутренней стороне банки. Дно её также припаивалось к корпусу. Крышка припаивалась к банке только после того, как внутрь закладывалась твердая пища, например, мясо. Если же в банке должно было быть жидкое содержимое, то она спаивалась полностью, за исключением небольшого отверстия на крышке банки, через которое заливалась жидкость, после чего отверстие также запаивалось. Понятно, что такие банки были очень дорогими, и трудоёмкими в производстве, так как умелый ремесленник мог изготовить только 5 или 6 банок в час. Поскольку в Королевском флоте на тот момент служило без малого 130 тысяч моряков, то запас таких банок должен был быть громадным — как минимум около двух-трех миллионов штук, а лучше — еще больше.
Во-вторых, было зарегистрировано несколько случаев отравления консервированными продуктами. Позже выяснили, что проблема крылась в свинце, которым запаивали банки. Пища медленно пропитывалась им и вызывала тяжелые отравления. Тем не менее, консервы стали поставлять сперва в госпитали Королевского флота, а с 1813 года — в английскую армию[21]. Начиная же с 1814 года консервы поступали на снабжение всего Royal Navy и поселенцев в дальних колониях — Австралии, Новой Зеландии.
Америка также не осталась в стороне от новшества. В 1812 году в Нью-Йорке был открыт консервный завод Роберта Эйрса (Robert Ayars), который производил консервы в закупоренных керамических емкостях — в основном консервированные устрицы, мясо, оливки, фрукты и овощи. Офицеры флота быстро оценили преимущества консервов, начиная с 1812 года их доля в снабжении небольшого US Navy начинает все возрастать, пища для моряков становится более разнообразной. Хранили такие керамические емкости в ящиках с опилками или песком, прежде всего упирая на мясные консервы, поскольку это избавляло от сотен килограмм живого груза виде быков, овец, свиней и прочих. Поскольку флот был небольшим, то снабдить его консервами не представляло особого труда, и к 1813 году он практически перешел на довольствие именно консервами. Прежде всего, они поставлялись на корабли, идущие в дальнее плавание, а потом, по остаточному принципу — на все прочие.
Но вернемся к живности на борту. Ещё одним видом были домашние животные моряков — кошки, собаки, ручные крысы. Из-за них разгорались настоящие баталии с первым лейтенантом, который чаще всего рассматривал этих существ как угрозу гигиене и чистоте на вверенном ему корабле. Удалось договориться — провел своего Шарика на борт. Не удалось — Шарик летел безжалостно в воду.
Где-то в середине плавания на борту начинали появляться экзотические животные — обезьяны, попугаи, иногда даже страусы. К ним был меркантильный интерес — по приходе в Англию такие диковинки можно было выгодно продать. Например, попугай Ара на птичьих рынках Лондона стоил 5–7 гиней — для обычного моряка это было практически состояние. Так же ценились и скупались редкие виды фауны.
В связи с этим можно упомянуть реальный случай, произошедший в 1758 году. Тогда кэптен Форрест захватил корабль французской ОИК, на котором «…обнаружил живности на 300 тысяч фунтов!», среди всего прочего — медведя-гризли и слона. Оказалось, что судно было зафрахтовано французской Академией Наук, вернее ее председателем — мсье Реомюром. На призовом суде в Лондоне коллекция животных была признана не государственной собственностью Франции, а частной собственностью Реомюра, поскольку он финансировал экспедицию на свои деньги, и ее вернули владельцу, правда слон к тому времени умер. Корабль же англичане оставили себе, как законный приз.
Вот тут самое время рассказать о призах и призовых деньгах. Основой службы, помимо карьеры, в Royal Navy были призы и призовые деньги. Любой корабль, захваченный в бою или во время крейсерства, приводился на призовой суд, где оценивалась его стоимость. Из этой суммы до двух третей доставалось капитану, офицерам и матросам, захватившим приз. Там, где крутятся большие деньги, естественно процветает коррупция. Не обошла сия чаша и