Royal Navy. Вообще, власть Адмиралтейства над флотом строилась не только на продвижении по карьерной лестнице, но и на возможности наградить денежно. Речь прежде всего о призовых. Искушение иной раз было настолько сильным, что кэптены и адмиралы Royal Navy покидали предписанные районы крейсерств в погоне за призами, или ослабляли свои силы, отсылая часть кораблей на охоту. Кэптены всегда были вынуждены выбирать между общественной пользой (public good) и частной прибылью. Например, в 1762 году именно за подобное нарушение был снят с должности кэптен Джон Бентинк, который ушел из устья Нигера к островам Зеленого Мыса в погоне за испанскими призами.
Однако очень часто в эту игру вступали члены Адмиралтейства и политики. В 1747 году командовать 60-пушечным «Дифайнсом», к Энсону в Западную Эскадру, специально созданную для перехвата французских конвоев из Вест-Индии и в Вест-Индию, был назначен Томас Гренвилл, а протекцию в этом оказал его брат Джордж, который был честолюбивым молодым политиком и членом Адмиралтейства, правда обременённым большими карточными долгами. Томас был назначен кэптеном «Дифайнса» именно в предвкушении призовых, которые позволяли его брату расплатиться с долгами. Нужно сказать, что это было совершенно рядовой сделкой для тогдашнего времени. Так поступали все, или практически все. Именно против этого стал бороться Энсон после прихода в Адмиралтейство, но как он ни старался изменить положение дел, все же сам был продуктом той системы, которую пытался сломать. Очень показателен боевой эпизод на Западных Подходах в 1758 году, когда крейсировавшие у Уэссана кэптены Роберт Дигби и Чарльз Проби обнаружили французский конвой из восьми больших транспортных судов под эскортом одного 74-пушечника. Англичане атаковали военный корабль противника, и он бежал с поля боя.
Корабли Royal Navy, проигнорировав торговые суда противника, отправились в преследование за французом, которое длилось пять дней. Все же неприятелю удалось уйти. Реакция Энсона была очень интересной, он писал: «Кэптены, безусловно, поддержали честь Королевского Флота, и поступили, как офицеры этого флота абсолютно верно. Однако для пользы дела было бы не менее важно захватить торговцев, если это было возможным и служило на пользу общественному благу».
Возвращаясь к коррупции в призовых судах — мало было взять приз. Иногда захвативший его мог остаться ни с чем. В пример можно привести того же самого Энсона, который в своем знаменитом вояже взял ценностей на 242 тысячи фунтов стерлингов. Тем не менее, он решил исключить из раздела добычи матросов и офицеров с погибших «Глостера» и «Трайала», на том основании, что главные призы захватил «Центурион». Однако те резонно возражали, что без их участия захват «Нуэстра Сеньора де Ковадонга» и других призов был вряд ли возможен. Сначала суд принял их сторону, но вскоре под давлением Адмиралтейства, их доля была уменьшена, на всех выделили 500 фунтов, вместо положенных по справедливости 6000 фунтов. Сам Энсон получил 91 тысячу фунтов стерлингов, для сравнения — его зарплата за четырехлетнее плавание составила 719 фунтов стерлингов, а матросы «Центуриона» — по 300 фунтов, что сравнимо с их зарплатой за 20 лет.
Кэптен Джон Холмс, предъявивший призы на ямайский призовой суд, потом писал, что «…был просто обобран колониальными чиновниками, которые оценили отличные корабли по цене дров», и подозревал в этом судью, который, несомненно, состоял в сговоре с местными коммерсантами. Но происходили и более возмутительные случаи. Весной 1759 года английский корабль «Амазон» захватил недалеко у Барбадоса три торговых французских брига, которые были приведены на призовой суд колонии. Цены, назначенные барбадосским судьей, показались кэптену просто оскорбительными и он… отвел корабли с товарами во французскую колонию Антигуа, где отдал их за выкуп, в два раза превышавший деньги, которые назначил призовой суд. Резюмируя, можно сказать вполне очевидную вещь: захват приза еще совершенно не гарантировал, что деньги у тебя в кармане. Надо было пройти множество препон, иногда даже отдать значительную часть захваченного, чтобы получить свои, казалось бы, законные деньги.
Зал заседаний британского Адмиралтейства, 1810 г.
Подготовка английских экипажей велась в расчете на решительный ближний бой, в противовес французам, которые на тот момент предпочитали бой на средней и дальней дистанции. Именно к этому готовили экипажи, и готовили очень хорошо. На британских кораблях почти ежедневно, в походе и на стоянках, проходили занятия и учения по заряжанию пушек и стрельбе. За этим следили не только лейтенанты и кэптены, но даже и адмиралы, которые с секундомерами в руках считали залпы. Учения делились на две категории — быстрая стрельба с максимально возможным темпом и быстрая стрельба на точность. Английский историк Роджерс в книге «Деревянный мир» (Wooden World) приводит следующие данные: при Финистерре в 1747 году «Дифайнс» дал за 5 часов 75 выстрелов полным бортом, то есть скорострельность составила один выстрел в 4 минуты. При захвате «Дюк д‘Эгильон» английский «Тартар» дал за 1 час 28 минут боя 42 выстрела — один выстрел в две минуты. Фантастическую скорострельность и точность развил 64-пушечный «Монмут» в сражении у Картахены с 80-пушечным французским «Фудрояном» 28 февраля 1758 года — за час англичане смогли дать 33 залпа (один залп за 1 минуту 45 секунд). Этот бой вообще был уникален — у француза вес бортового залпа составлял 1220 фунтов, тогда как британский корабль имел на борт всего 504 фунтов. Тем удивительнее результат: после часового боя «Фудроян» сдался более слабому англичанину, а потери у французов были в 4 раза больше, чем у британцев.
В общем, к началу англо-американской войны британский флот по праву считался самым сильным и самым умелым в мире. В нем удовлетворительно была налажена подготовка команд, их снабжение, система оплаты, строительства кораблей, принимались меры по уменьшению болезней и смертности. Проблемы этого флота были обратной стороной его силы — 860 кораблей и 130 тысяч человек было сложно обслуживать: регулярно снабжать, создать систему обучения кадров, вовремя проводить тимберовки, координировать действия кораблей по всему миру.
На 21 июня 1812 года, когда США объявили войну Великобритании, состав американского флота был следующим[22]:
Фрегаты
| Фрегаты | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| название | President | Constitution | United States | Chesapeake | Congress | Constellation | New York | Essex |
| пушек | 44 | 44 | 44 | 38 | 38 | 38 | 36 | 32 |
Корветы
| Корветы | |||
|---|---|---|---|
| название | Adams | Boston | John Adams |
| пушек | 28 | 28 | 28 |
Шлюпы
| Шлюпы | ||
|---|---|---|
| название | Wasp | Hornet |
| пушек | 18 | 18 |
Бриги
| Бриги | |||
|---|---|---|---|
| название | Siren | Oneida | Argus |
| пушек | 16 | 16 | 16 |
Шхуны
| Шхуны | ||||
|---|---|---|---|---|
| название | Enterprise | Nautilus | Vixen | Viper |
| пушек | 12 | 12 | 12 | 10 |
Что же представляли из себя американские военно-морские силы и те, кому непосредственно предстояло бросить вызов самому сильному флоту мира — матросы и офицеры US Navy?
Как ни странно, но споры о национальности американских экипажей идут до сих пор. Сразу же после англо-американской войны английские историки выдвинули версию: на самом деле упорный характер боев с переменным успехом обусловлен тем, что «английские матросы воевали против английских же матросов». Естественно, что американские историки этот тезис категорически отрицали. Вопрос не столько сложный, сколько запутанный, и на наш скромный взгляд правы как те, так другие. Объясним, в чем тут дело.
Война за Независимость закончилась в 1783 году и сразу поставила перед бывшими противниками вопрос о правовой форме гражданства (США) и подданства (Великобритания). Согласно законам Британской империи человек, родившийся на ее территории являлся британским подданным раз и навсегда. Но после обретения США независимости появилась правовая коллизия.
Обсуждали этот вопрос два года, и в результате пришли к следующему соглашению. В 1790 году должна будет пройти перепись населения США и все, участвовавшие в переписи, являются гражданами Соединенных Штатов. По спорным вопросам было решено так: если человек живет в США более двух лет, и дает присягу правительству США — он автоматически теряет британское подданство и приобретает гражданство Соединенных Штатов.
Полный текст присяги на 1802 год:
«Настоящим я клятвенно заверяю, что я абсолютно и полностью отрекаюсь от верности и преданности любому иностранному монарху, властителю, государству или суверенной власти, подданным или гражданином которого я являлся до этого дня; что я буду поддерживать и защищать Конституцию и законы Соединённых Штатов Америки от всех врагов, внешних и внутренних; что я буду верой и правдой служить Соединённым Штатам; что я возьму в руки оружие и буду сражаться на стороне Соединённых Штатов, когда я буду обязан сделать это по закону; что я буду нести нестроевую службу в вооружённых силах США, когда я буду обязан делать это по закону; что я буду выполнять гражданскую работу, когда я буду обязан делать это по закону; и что я произношу эту присягу открыто, без задних мыслей или намерения уклониться от её исполнения. Да поможет мне Бог