- Понятно,- протянул я.- Значит, высшая математика - наука о желобах.
Но капитан сказал, что высшую математику интересуют не только желоба, а тысячи самых разнообразных вопросов. В том числе не только максимумы, но и минимумы. Если, например, загнуть лист ста двадцати сантиметров ширины на расстоянии шестидесяти сантиметров от каждого края, то на ширину жёлоба ничего не останется, и площадь сечения будет равна нулю. Разумеется, это самая маленькая изо всех возможных площадей, то есть площадь-минимум. Хотя иногда минимум бывает и поменьше нуля.
- Наверное, тогда, когда минимум - число отрицательное, - сообразил я.
- Молодец, - сказал капитан и похлопал меня по плечу.
И тут мы заметили, что вдоль берега кто-то бежит. Да так быстро! Уж не Периметр ли? Но капитан сказал, что не Периметр, а... пример. Живой пример на минимум. Почтальон со срочным поручением на Фрегат от начальника почты.
- Зачем же тогда ваш пример бежит посуху, вместо того чтобы плыть? - удивился Пи. - Разве он не знает, что кратчайшее расстояние между двумя точками - прямая?
Но оказалось, что дело тут не в кратчайшем расстоянии, а в минимуме времени. Вся штука в том, что почтальон бежит гораздо быстрее, чем плавает. И мы решили, что раз так, почтальону следует большую часть пути бежать, а вплавь пуститься только тогда, когда он очутится прямо против Фрегата.
Почтальон, однако, прыгнул в воду гораздо раньше, чем мы полагали: добежал до красного флажка и - бултых! Красный флажок, как выяснилось, установили те же математики, и хорошо сделали. Потому что в этом случае на путь уйдёт и в самом деле минимум времени. Но почему?
Мы уж хотели спросить об этом у самого почтальона, но он, поднявшись на корабль и передав пакет Единице, тут же свалился и заснул. Так что за объяснениями пришлось обращаться опять-таки к капитану.
Тот начал с того, что установил по справочнику ближайшее расстояние от Фрегата до берега и расстояние от этой ближайшей точки до почты. Оказалось, первое в три раза меньше второго. Что же до скорости передвижения почтальона, то капитан и раньше знал, что бегает тот в два раза быстрее, чем плывёт, одолевая вплавь 4 метра в секунду.
Далее капитан выяснил, на каком расстоянии от почты вбит на берегу красный флажок и сколько времени потратил почтальон на весь путь от почты до Фрегата. Расстояния я не запомнил, а время оказалось числом иррациональным - примерно 9 минут и 53 секунды.
Капитан, впрочем, добавил, что если бы почтальон бежал по берегу до тех пор, пока не окажется точно против Фрегата, то времени на путь ушло бы больше: не 9 минут и 53 секунды, а 10 минут и 25 секунд.
- Ну, а если бы он сразу поплыл, от самой почты? -поинтересовался Пи.
- О, тогда бы он плыл больше тринадцати минут. К счастью, он доверяет высшей математике и потому уложился в минимум времени. А всё для чего? - Капитан посмотрел на нас хитрыми глазами.- Чтобы передать Нулику вот это!
И капитан подал мне посылку, где оказались хлорвиниловый пакет с маленькими шоколадками, какая-то картонка и письмо от мамы-Восьмёрки. Я, конечно, сразу развернул его и стал читать:
"Милый сыночек! Посылаю тебе твои любимые сладости, но есть их не смей... (Это ещё что за новости?) есть их не смей, пока не решишь моей задачи. К шоколаду приложена квадратная картонка со стороной в 60 сантиметров. Надо выгнуть из неё самую вместительную коробку. Крышку делать не нужно, но шоколад должен заполнить коробку доверху, вровень с краями. Да, не забудь угостить своих друзей! Горячий привет капитану Единице. Целую. Мама".
Я грустно посмотрел на шоколадки, и мы с Пи отправились в каюту - колдовать над коробкой-максимум.
Сперва я хотел загнуть края на четверть ширины с каждой стороны. Но вышла бы при этом не коробка, а жёлоб.
- Ясное дело, жёлоб,- подтвердил Пи. - Ведь делая жёлоб-максимум, надо искать максимальную площадь сечения, а делая коробку-максимум - максимальный объём.
В общем, мы этот максимальный объём до самого вечера проискали. Зато нашли! Сделали коробку высотой в 10 сантиметров, то есть загнули её со всех четырёх сторон на 1/6 ширины. И получили объём в 1600 кубических сантиметров. Потому что ширина дна при этом - 40 сантиметров, а 40x40x10=1600. Коробки большего объёма из такой картонки никому не выгнуть - можете не сомневаться! А кто сомневается, пусть проверит сам.
Между прочим, шоколадки в коробке уложились до единой, и я честно разделил их между всеми. Вот я какой справедливый. Прямо Нулик-праведник!
Тьфу-тьфу, не сглазить!
Заметили? В моём журнале снова пропуск. А всё моя несчастная страсть к шоколаду! Хоть я и Нулик-праведник, а шоколада мне досталось вполне достаточно, чтобы снова попасть в изолятор. Я и попал. Хорошо ещё, что случилось это не тринадцатого, а четырнадцатого, не то пришлось бы мне снова поверить в приметы...
Но настоящая неприятность стряслась ещё позже - сегодня.
На рассвете я проснулся от страшного вопля, сразу узнал голос штурмана и, кое-как одевшись, выскочил на палубу.
Игрек сидел на бочке, обхватив голову руками, и мычал, как раненый бык. Подле него суетились Пи и капитан Единица.
Оказывается, ночью, когда штурман стоял на вахте, к Фрегату подплыла шлюпка, и на палубу шлюпнулась... то есть шлёпнулась какая-то корзина. После этого шлюпка удалилась, а штурман, наоборот, приблизился к корзине и осторожно приподнял крышку. Под крышкой, как в тёплом гнёздышке, мирно спали девять пушистых зверьков. Каждый не больше ладони.
- Странно, бом-брам-фок! - пробормотал штурман и, почесав в затылке, вернулся к прерванному дежурству.
После смены Игрек отнёс корзину в каюту и уснул как убитый. Но не прошло и получаса, как зверьки в корзине подняли возню, а потом выбрались на волю... И тут началось такое, что бедный штурман чуть не спятил.
Пушистые подкидыши носились по каюте, отчаянно визжа и царапаясь. Очень скоро лицо и руки Игрека были исцарапаны до крови, а одежда изодрана в клочья. Он с криком выскочил из каюты, и тут-то его обнаружили капитан Единица и кок. Заглянув в штурманскую берлогу, капитан испуганно отшатнулся. Он тотчас понял, что кто-то подбросил на Фрегат диких котят породы тьфу-тьфу - тех самых, что водятся на необитаемом острове Мяу. А с ними лучше не связываться! Будешь потом вспоминать и отплёвываться всю жизнь: "тьфу-тьфу!", непременно добавляя при этом "не сглазить!", чтобы, не дай бог, не повстречаться с ними снова...
Между прочим, тьфу-тьфу не только коварны и взбалмошны, но ещё и завистливы. А что может быть хуже зависти?
Раз завистник, значит, непременно ненавистник. Всё-то ему чудится, что другим лучше. И еда-то у них вкуснее, и постели мягче. Да и почёта больше! И вот почему тьфу - тьфу живут в постоянном раздоре, а уж общаться с ними - чистое наказание!
И тут выяснилось, что котят и впрямь подбросили в наказание. Штурман не сомневался, что это дело пирата по имени Чёрный альбинос, которого в прошлом году высадили на необитаемый остров Мяу за всякие тёмные делишки. Вот он и отомстил.
- Ох, ох! - стонал Игрек.- Сто чертей и одна кочерыжка! Пропала моя голова! Проклятые тьфу-тьфу сведут меняв могилу...
Но капитан сказал, что всё поправимо, и есть-таки способ утихомирить этих дьяволят. Стоит отделить их друг от друга, как они тотчас станут шёлковыми.
- Хорошо вам советовать,- причитал штурман,- а как мы их поймаем? Я, во всяком случае, для этого не гожусь!
- Не вы, так я,- сказал Пи и храбро ринулся в каюту. Здесь он мигом стянул с койки одеяло и набросил его на драчунов, которые сплелись в один пушистый комок и с шипением катались по полу. И что бы вы думали? Котята мигом присмирели.
Теперь надо было подумать о расселении. Хорошо бы, конечно, соорудить каждому по клетке, но клетки не скоро сделаешь. Я уж хотел перегородить для этой цели пустую коробку-максимум. Но она и для одного-то котёнка мала, не то что для девяти.
И снова нас выручил Пи.
- Ладно,- сказал он со вздохом,- так и быть, жертвую свою круглую коробку. Правда, я берёг её для большого праздничного торта, который собирался испечь ко дню нашего возвращения из плавания, да, видно, не судьба... Так что берите, берите, пожалуйста!
- Благородно! Великодушно! - сказал капитан растроганным голосом.- Остаётся подумать, как разделить коробку на девять совершенно равных отделений, чтобы котята и тут не завидовали друг другу.
- Ясно,- сообразил я,- все отсеки должны быть конгруэнтны.
- Не конгруэнтны, а равновелики,- уточнил он.-Для этого достаточно разделить дно нашей коробки, то есть круг, на девять равновеликих частей.
- Но ведь это же очень просто! - обрадовался я.-Разделим окружность на девять одинаковых дужек и соединим точки деления с центром круга радиусами. Вот вами девять одинаковых секторов. То есть отсеков. В общем, отсекторов...
- Для начала разделим 360 на 9,- предложил Пи.- Так мы узнаем, что на каждое отделение придётся по сорока градусов. А потом...
- Вот именно, что потом? - поинтересовался Единица.
- А потом возьмём транспортир... oКапитан поморщился.
- Транспортир - прибор ненадёжный. Истые геометры транспортирами не пользуются. Их оружие - только циркуль да линейка. К тому же слепая, без делений... Впрочем, должен вас огорчить. Да будет вам известно, что разделить круг на девять конгруэнтных секторов, как предлагает Нулик, даже и этим способом невозможно. Такое и Пифагору не удавалось!
- Выходит, одинаковые отсеки котятам не достанутся? -огорчились мы.
- Одинаковые по форме - не достанутся. Но ведь я уже говорил, что это и не обязательно. Важно, чтобы все девять помещений были одинаковы по площади, иными словами, равновелики. А это, к счастью, задача разрешимая.
Тут капитан удалился в свою каюту, а когда вернулся... Но о том, что было, когда он вернулся, поговорим завтра.