— А…
Одернув себя, Апачи обернулась, чтобы побыстрее покончить со всем этим и избавить себя и хозяйку от общества этого ходячего неадеквата.
— Как там тебя… Ах, да, Нацу. Нацу, это Тиа Халлибел, Тресера Эспа…
Наткнувшись на закаменевшее выражение лица нумерос, Апачи невольно подавилась очередным вдохом. Огромные вытаращенные глаза и полная неподвижность этого неугомонного чуда пугали еще больше, чем его обычное состояние.
— Э… Нацу, — неуверенно позвала арранкарка.
Левое веко нумероса дернулось несколько раз. Страшное подозрение обожгло сознание Апачи, и она с жутким предчувствием проследила направление омертвевшего взгляда. Прежде чем ей удалось хоть как-то отреагировать, со стороны 78-ого послышалось жуткое подтверждение.
— Сиииии-ськиииии…
От того утробного гласа, которым это было произнесено, вздрогнула даже Халлибел. Лицо Апачи медленно потемнело от прилившей крови.
— ТЫ! УРОД!!!
Арранкар так и оставался неподвижен до самого последнего момента, и кулак Апачи впервые сумел добраться до придурковатой рожи. Сила подачи была так велика, что Нацу пропахал в полу коридора заметную борозду и с грохотом врезался в стену.
— Ты что себе позволяешь, мудак! — ярости и ненависти Апачи не было предела.
Тресера Эспада с интересом наблюдала за картиной, разворачивающейся перед ней. Над местом избиения уже поднялось заметное облако мраморной пыли, из которого периодически раздавались оправдательные вопли смешного нумероса.
— Апачи-чан! Я не виноват! Я просто был поражен размерами ее… эээ… реяцу! Да, точно, реяцу! — Нацу совершил попытку взбежать по стене и это у него почти получилось. — Апачи-чан, ну, пожалуйста, прости! Мне, правда, нравишься только ты!
— Да как ты вообще посмел, выкидыш меноса?! Так оскорблять Тиа-сама!
— Апачи-чан, это было секундное помешательство! Не надо так ревновать!
— ЧТО?!! Я не ревную тебя! Я убью тебя!!!
— Я больше не буду! Честное-пречестно!!!
Выскочив из облака, Нацу проскочил мимо Тии, умудрившись на ходу отвесить вежливый полупоклон и весело подмигнуть. Разъяренная фраксьон уже неслась следом, и очень скоро оба арранкара скрылись из виду. Вопли и грохот еще некоторое время раздавались где-то вдалеке, постепенно стихая.
Закончив тихо смеяться, Тресера уже развернулась, чтобы уйти обратно к себе, когда ее внимание привлекла размашистая надпись на стене. Подойдя поближе, Тиа с интересом присмотрелась к кривоватым кандзи. Черная надпись, сделанная ростовыми иероглифами, гласила следующее:
«Уважаемый Тоусен-сан, если вы читаете это, то я в шоке. С любовью. 78».
— Ты?! Да не смеши!
— А я говорю, что попаду!
— Ты в жизни не попадешь в Эспаду, слабак!
— Попаду, как нечего делать!
Старрк с превеликим трудом открыл левый глаз и несколько минут безразлично изучал идеально гладкий потолок. Вопли из соседней комнаты стихать, похоже, не намеривались.
— Чё ты гонишь, чучело?!
— Я гоню?! Это Заель гонит, причем чистый денатурат! А я тебе отвечаю!
— Да тебя от одного взгляда Новены по ветру развеет!
— И что с того?! Как это мне помешает попасть в Эспаду?!
— Не, ты, правда, с придурью или притворяешься? Хотя можешь не отвечать, итак видно!
— Ха! Просто признай, что я могу!
— Да никогда в жизни! Ты?! Попадешь в Эспаду?! Три раза «ха»!
Тяжко вздохнув, Старрк пересилил себя и открыл второй глаз. Словесная перепалка за стеной перешла в двусторонний набор взаимных оскорблений. Легендарное терпение Примеры медленно начало уменьшаться.
— Эй, вы двое! Заткнитесь там уже!
Вопли мгновенно смолкли. Койот удовлетворенно закрыл глаза, но в повисшей тишине отчетливо прозвучал громкий шепот Лиллинетт:
— Вот видишь, болван! Разбудил Старрка! Чуть не попали!
— Орать надо меньше, — с нахальной интонацией откликнулся неведомый собеседник.
— Сам-то!
— Я просто просил признать очевидное.
— Очевидное?! Ты вообще кем себя возомнил?!
— Я запросто могу попасть в Эспаду! И ты должна с этим согласиться!
— Ополоумел!
Обреченно поднявшись, Примера побрел к дверям с одним простым намерением — поубивать к чертовой бабушке всех, кто попадется ему в соседней комнате.
— Попаду!
— Не попадешь!
— Попаду!!!
— Не попадешь!!!
— Так спорим?!
— Спорим!!!
Перевалившись через порог, Старрк разогнулся в полный рост.
— Какого дьявола вы тут устро… — грозно начал Примера, когда ему прямо в лоб прилетела большая пуховая подушка.
Увернуться полусонный Койот не успел, да и особой опасности от удара таким предметом не ощутил. Подушка мягко шмякнулась на пол, а Старрк, полностью разлепивший глаза, наконец-то, рассмотрел присутствующих. Лиллинетт замерла с открытым ртом, то и дело, переводя свой совершенно ошарашенный взгляд с Примеры на третьего участника сценки. Светловолосый же нумерос с довольным видом отряхивал ладони.
— Вот видишь, Лиль-тян. Я же сказал, что попаду в Эспаду. И попал! Прямо в Эспаду. И с первого раза, хочу заметить!
Лиллинетт как-то сдавленно кашлянула, а ее противник по спору, в котором Старрк только сейчас признал, самого последнего нумероса, сделанного Айзеном, с довольной ухмылкой уже ретировался к дверям.
— И помни, ты мне теперь должна желание!
— Что?! — возмущенно вскинулась мелкая. — Это нечестно! Ты сжульничал, Нацу!
— Учись признавать свой проигрыш! — донеслось в ответ уже из коридора.
Сжав кулачки в бессильной злобе, Лиллинет обернулась к Примере.
— Старрк!
— Он прав, — отрезал самый могущественный арранкар Лас Ночес, погрузив свою извечную спутницу в полное изумление. — Нужно уметь с достоинством принимать поражение.
И, усмехнувшись чему-то, развернулся, зашагав обратно к себе.
— Заэль-сан!
Октава Эспада дернулся, едва не выронив из рук большую прозрачную бутыль. Кстати, если бы он ее выронил, то еще недостроенное здание лаборатории пришлось бы опять возводить с нуля. Нет, я не прорицатель. Просто если на склянке наклеена этикетка с черепом и костями, а понизу еще идет жирная надпись «Взрывоопасно! Не трясти!», то это что-то, да значит. На самом деле, я уже несколько минут ждал под дверью, когда опыт будет в самом разгаре, но заметив, как ученый бережно прихватил с полки данный сосуд, решил ускорить свое появление.
Тем временем, Октава начал медленно поворачиваться. Причем настолько медленно, что мне даже показалось, что в какой-то момент тело полностью остановится, а голова продолжит вращение еще градусов на сто двадцать, как в каком-нибудь фильме ужасов.
— Сам пришел, — прошипел Заэль, зловеще и хрипло, едва наконец убедился в том, кто именно пожаловал в его обитель.
Полагаю, многие другие нумерос от такого взгляда исследователя наделали бы в обморок. Я и сам, признаться, слегка струхнул. Но приз того явно стоил, так что…
— Заэль-сан, вы ведь гений?!
— Чё?
От такого перехода розовый слегка завис.
— Ну… в общем-то… да, — кое-как выдавил, наконец, Октава.
А с каким чувством собственной важности он выдал последнее слово. То, что мне и было нужно. Увяз коготок. Теперь не отвертишься.
— Заэль-сан, вы же в химии и биологии как бог разбираетесь? — побольше восхищения в голос и глаза влюбленного Ромео.
— Кхм, что есть, то есть, — по физиономии Октавы расползлась самодовольная улыбка. Все-таки, как же вы падки на лесть, безумные ученые.
— Заэль-сама! — если бы не бутыль, я бы уже попытался стиснуть его в объятьях, хоть и знаю, что это может быть еще опасней. — Помогите мне! Только ваш отточенный ум и безграничные познания могут меня спасти!
— Ну, и что тебе надо? — недовольно прищурился арранкар, осторожно возвращая пузатый сосуд на столешницу.
— Одеколон!
Круто. Второе зависание за пять минут. Нацу ведет со счетом 2–0…
— Одеколон?
— О, особенный одеколон, Заэль-сама! Очень, очень, очень, очень, очень особенный!
— А если конкретнее?
— Заэль-сама, мне нужен одеколон с запахом кошачьей мяты!
3–0! Команда Нацу сегодня явно в ударе, только посмотрите, уважаемые телезрители, как держится на поле их форвард!
— Одеколон из кошачьей мяты, — Октава обреченно вздохнул. — Нет, все-таки надо было выбить из Айзена разрешение и пустить тебя на опыты.
— Неужели это сложно даже для вас?! — всемирная скорбь, прозвучавшая в моем голосе, была почти не наигранной. Если не сдюжит даже этот псих, то все и вправду пропало.
— Для меня ничего не сложно! — гордость Заэля после недавних комплиментов оказалось явно задетой. — Но какой мне смысл помогать тебе? Особенно после всего того, что вы тут устроили с этим дегенератом? Но он-то хоть клинический…
— Заэль-сама, а вы знаете рецепт самогона из еловых опилок?
4–0…
— Из еловых опилок?
И почему в последнее время все так любят играть со мной в «эхо»?
— Ага, из опилок, — радостно киваю головой раз пять, мысленно повторяя про себя лишь одно: «Согласись! Согласись! Согласись!»
— Хм, вообще-то не знаю, — этот факт, похоже, был неприятен ученому еще даже больше, чем мое сомнение в его невероятных способностях.
— Всего один пузырек одеколона, и все безграничные секреты кустарного производства этиловых продуктов в вашем распоряжении! — добавляю в голос побольше пафоса, и под конец вскидываю руку с поднятым пальцем, указывая в искусственное голубое небо. Крыши на лаборатории пока еще нет.
— Ладно, я подумаю, — снова хитро прищурился арранкар.
— Заэль-сама! Вы самое великое и щедрое светило науки, которое я встречал! Правда, вы единственное светило науки, которое я вообще встречал, но вы все равно лучший!
На этой фразе я с радостным воодушевлением выскочил на улицу через дыру в стене, пока Октава, чего доброго, не передумал. Настроение взлетело до стратосферы, под ногами весело шуршал белый песочек. Эх, хорошо скоро будет.