Хорошо уже то, что лишать жизни пришлую девушку никто тут не собирается. Даже вон оставить планируют. Пока Настя отдыхает, побегаю-ка по деревеньке, осмотрюсь. Надо набрать как можно больше информации о месте, куда нас занесла нелёгкая.
Кот решил — кот сделал. Лениво поднялся, потянулся… Ох, недаром коты так сладко умеют потягиваться! Столько удовольствия сразу получил — будто бы душ тёплый принял после долгой дороги. Ну или апельсинового сока стакашок влил в себя после сытного обеда.
Но тут я вдруг заметил вдалеке какое-то странное животное… Ну конечно, ептить-колотить, псина, только огромная-то какая-то! А я же кот, мне надобно от этой милой животинки спасаться, насколько я помню, мутуализм* пока ещё между этими семействами не приветствуется, хотя иной раз и наблюдается.
Забраться на дерево мне удалось вполне так ловко. Наверное, инстинкт в меня вселился вместе с телом. Но собакен пробежал мимо, даже не глянув в мою сторону. Похоже, ему тоже никто пока ещё объяснил, что коты для собак представляют. Ну, это даже замечательно! Меньше знаешь — крепче спишь.
Так, а раз уж я взобрался на эту верхотуру, хоть и не по своей воле, воспользуюсь удобной позицией — осмотрю местность сверху. Расположился поудобнее, когтями покрепче в сучок вцепился — чёрт его знает, как эти коты умудряются не падать, устраиваясь в самых труднодоступных местах, но я постоянно боюсь потерять точку опоры.
Огляделся. Да… А ведь я считал, что многое в жизни повидал и что удивить меня трудно… Ошибался. Деревню сверху не было видно от слова «совсем». Крыши изб были несколько больше самих домов, выступали где-то на метр вокруг стен. На кровле лежал слой земли, поросший травой, цветами и даже кустарником. Поэтому общий вид создавался таким: это вовсе не селение с домами, а обычный луг. Мастера маскировки, однако, эти новодевкинцы. Но от кого прячется селение, кто пугает аборигенов, простите, аборигенок? Опять вопрос.
Обратил я внимание и на то, что вокруг деревеньки лес стоял высокой густой стеной. Обычный путник, бредущий издалека, увидит, что лес сгущается, и ни за что не попрётся в эту сторону. Мы бы тоже не пошли, если бы нас сюда трясогузка не заманила. Странная тоже птичка, надо сказать… Кто она и с какой целью завела нас в этот богом забытый уголок? И снова в мозгу пролетела мыслишка: «Сможешь помочь… ты сможешь помочь… помоги-и-и…»
Кстати, что меня удивило в убранстве избы Ялки, так это отсутствие иконостаса. Никакого даже подобия «красного угла» с вышитой тряпицей, никаких картинок с изображениями Богов. Зато везде — и на окнах, и на столе, привалившись к стенке, стояли тряпичные безликие куклы-мотанки. Видимо, им и поклонялись местные жительницы.
А ещё в центре селения я заметил что-то вроде довольно широкой в диаметре ямы. И даже как будто бы разглядел ступени, ведущие вглубь то ли подвала, то ли землянки. Совсем интересно становится. Не будь я Пашкой Барковым, следователем со стажем, если не выясню здесь и сейчас, что же там находится.
Мутуализм* — форма взаимополезного сожительства существ разных семейств или видов.
Яма
Спрыгнув с дерева, я метнулся к яме. Вот чуйка следака мне подсказывала, просто орала в самое ухо, что именно там я найду ответы на некоторые свои вопросы. Всё пока шло отлично, бегающий по селению кот ничьего внимания не привлекал. Около ямы я приостановился и прислушался. Вроде бы тихо. Вошёл внутрь. Тоже тишина. Двинулся по пологим ступеням вниз.
Скоро лестница закончилась, выведя меня в довольно широкий подземный коридор. Ну, как широкий… Для кота он просто очень широкий, а для человека — обычный подземный ход, продвигаться по которому можно в полный рост, не пригибаясь.
Метров через четыре коридор упёрся в массивную дверь. Возможно, она и была не заперта, но как я смог бы это проверить? У меня же лапки… Придётся, видимо, возвращаться несолоно хлебавши… Чу!!! Кто-то ещё вошёл в этот ход и двигается сюда. Надо схорониться от посторонних глаз — неизвестно, как среагируют посетители сего таинственного места на любопытного кота.
Забившись в самый уголок, я зажмурился, весь обратившись в слух. Зачем зажмурился? Да ведь если пришедшие с фонариком, то кошачьи глаза сверкнут красным светом и выдадут моё присутствие. А оно мне надо?
Звуки шагов приближались. Кто-то массивный ступал грузно, медленно, тяжело дышал и часто останавливался передохну́ть. Видимо, шёл человек немолодой. Потом этот кто-то взялся за ручку двери и стал её тянуть на себя. Она со скрипом отворилась — оттуда пахнуло затхлостью и холодом.
Я открыл глаза. Теперь тот кто-то уже меня не увидит, если, конечно, у него нет глаз на затылке. Изловчившись, я прошмыгнул в щелочку в тот самый момент, когда грузная бабская фигура перешагивала порог. К моему счастью мне удалось провернуть этот финт незаметно.
Усатая бабища прошествовала внутрь довольно просторного зала. Я сразу же прошмыгнул вдоль стены и забился то ли под комод, то ли под секретер. На возвышении напротив двери стояло некое подобие трона. На нём восседало страшное чудище: огромное, бесформенное, покрытое кожей серо-зелёного цвета. Голова плавно переходила в тулово, шея абсолютно не угадывалась.
Вся морда чудища была усеяна огромными бородавками и чирьями. Некоторые наросты уже лопнули и сочились мутным зеленоватым гноем, другие были в стадии созревания, «радуя» взор огромными белыми сочными головками. Круглые глаза навыкате без намёка на ресницы, белков нет. Веки, периодически закрывающие их, поднимались снизу и выглядели как серая плёнка. Нос отсутствовал, дышало существо жабрами, расположенными по бокам головы между ртом и плечами. Одет монстр был в балахон такого же серо-зелёного цвета, как и его кожа.
Старуха упала перед чудовищем мордой вниз, подползла на карачках к изножию трона. Тогда монстр высунул из-под балахона кончик остроносого тапочка, к которому бабка радостно прижалась ртом. Тут же у неё на губе появилась болячка, подобная такой, какая появляется в результате герпеса. Но старуха была явно довольна происходящим.
— О, великий и могущественный Болотный Владыка! Я явилась к тебе с восхитительной вестью! Мы нашли для тебя девушку! К нам же городская приблудилась, не местная, свеженькаааая… — я похолодел…
Так вот какое ужасное будущее светит Настеньке! Стать женщиной этой отвратительной нечисти! Но Усачиха кашлянула и поправилась:
— Ой, прости, Владыка, оговорилась… Я нашла девушку, которая станет женой твоему сыну.
Ага, хрен редьки не слаще. Хотя, может быть, сын Болотника и не такой отвратительный, как его папаша?
— Рассказывай. Какова. Она.
Каждое слово Владыка будто выплёвывал вместе с отвратительным смрадом. Его брюхо колыхалось, когда звук выходил изо рта. Было видно, что говорить ему приходится редко, и он это дело откровенно не любит.
— Молода, красива, словно принцесса. И глаза у неё, как ты и заказывал, синие-пресиние. Кажется, она обладает какими-то магическими способностями, но пока и сама об этом не знает. В общем, я думаю, что она… — тут старуха замолчала, оглянулась, и просто кивнула Болотнику головой.
Но он и так, без пояснений, понял всё, что старуха хотела ему сказать. В отличие от меня. Про какие-такие способности эта каракатица тут заливает монстру? И почему Болотнику так важен цвет глаз его будущей снохи? Опять вопросы и опять без ответов.
Нда, вот тебе и поговорка «Из огня да в полымя» в действии. Бежали от Болотника из Истопницы, чтобы попасть к нему же в другом селении. Но больше всего меня взбесило предательство этой подлюки Ялки. Разыграла гостеприимство, а на самом деле просто подбирала жертву Болотнику. И вообще: кто они, эти жительницы странного селения? Люди или… нави?
Вспомнились странные куклы-мотанки, расставленные по избе. Лиц у них не было, но в тех местах, где обычно расположены у людей глаза, были воткнуты то ли гвозди, то ли шипы каких-то растений. Это же самые настоящие куклы-вуду!
— Завтра. Приведёшь. Сюда, — пробурчало чудище и захлопнуло глаза.
Устало выдохнуло. Почесало пузо лапищей. Огромный чиряк, находящийся как раз между глаз, вдруг с шумом лопнул, брызнув гноем. Старуха тут же подползла и с наслаждением слизнула противную жидкость с грязного пола… Фу… Меня чуть не стошнило от этой картины.
Допятившись на коленках до двери, усатая бабка позволила себе принять вертикальное положение. В тот момент, когда она открывала дверь, мне снова удалось проскочить у неё между ног, слегка задев её бочиной. Неуклюжая старуха попыталась лягнуть меня ногой, но оступилась и грузно шлёпнулась в проёме. А я уже нёсся со всех лап по коридору! Когда до меня донёсся грозный рык монстра, разгневанного бабкиным падением, я уже был наверху.
До избы Ялки я так и бежал, не переводя дух. Настя уже помылась в бане, сидела на лавке около стола и расчёсывала волосы костяным гребешком. Хозяйка, наверное, выдала. С каждым разом после того, как гребень совершал путь от головы до кончика пряди, глаза девушки мутнели, в них появлялось безразличие и отрешённость.
Боже мой, да он же заговорённый, этот гребешок! Нельзя позволять Насте расчёсывать им волосы! Я запрыгнул девушке на колени и больно укусил её за руку, которой она держала расчёску. Настя взвизгнула и выронила артефакт на пол. Он тут же превратился в змею, зашипел, извиваясь и уполз под лавку. Настя смотрела на всё это широко раскрытыми глазами, в которых плескался страх.
— Надо бежать? — прошептала она мне одними губами.
Я кивнул. Девушка вскочила со скамьи и бросилась на выход. Ялка была уверена, что девушка уже уснула, отравленная ядовитой змеёй-гребнем, поэтому, вероятно, ушла к старухе — получить дальнейшие инструкции. Только мы с Настей не стали дожидаться её возвращения и пустились в бега.
И нам бы удалось удрать, если бы не всё та же трясогузка. Она снова появилась неведомо откуда. Но теперь она садилась на плечи Насте, клевала её в голову, дергала за волосы и даже за уши. Приходилось отбиваться от птицы, а на это уходили силы и время. Наконец, мы решили остановиться.