Дело сделано. Ведьмачка тут жа из деревни и исчезла. Мать жа твоя, оклемавшись, будто-тоть в лес пошла. Народ у нас тут особо не залёживается, коли ноги ходють, то и неча отдыхать. Лето, время ягодное — надо запасы на зиму делать. А дитя-то всё одно нетути — при всех Евпросия яво Болотнику отдамши.
В лес бабёнка одна ушла, а оттель уже с дитём вернумшись. Кроху, тебя то исть, грязью вымазала да тряпкой рваной замотамши, будто-тоть енто нищенка в лесу сама дитя своё бросила али ея зверьё загрызло, а малыша она к ветке на дереве примотать успела. Да к тому жа ведьма подмогнула Евпраксии — порчу ненадолго на тебя напустила. Волдырями да красными пятнами отвратительными всё тельце покрыто было. Шоба никому на ум не пришло подумать, будто-тоть найдёныш ентот у нормальной бабёнки мог родиться. Нищенка-то тож была кака-то уся порчена на вид. Как раз все и поверили, шо токмо она и могла быть матерью такого страшного младенца.
— Выходит, я — сын Болотника??? — сказать, что я был в ужасе, это не сказать ничего.
— Выходит, шо так. Но мать твоя, Евпраксия, дюжа духам молилась. До поры — до времени способности твои скрытыми были. А потом она вдруг исчезла, да прям вот так вместе с тобой и пропала. Куды девалась — того и я не знаю. Поговаривают наши, что беда ей от Болотника грозить начала, будто-тоть догадываться он спочал о подменыше. Она и решила спрятаться. Ты шо жа, ничаво не помнишь про детство-то своё? — Шишок был удивлён не меньше меня.
А я и вовсе находился в прострации. Я помнил себя, но совсем в другой реальности! И там мою мать звали вовсе не Евпраксией. Неужели здесь есть место, где реальности пересекаются, и люди перемещаются между ними, как будто бы переходят на перроне из одного поезда в другой? Причём, перенимая внешность вышедшего, его способности и биографию?
— А где сейчас этот ведьмин выродок, что делает?
Как лиса ни лукава, а и ей грозит расправа
Банник, пожевав губами, стал продолжать свой рассказ:
— Ну да, поначалу ро́стил Болотник приблудыша, как свою кровинушку, ни сном, ни духом не подозревая о подмене. Имя ему, кстатя, дал под стать харахтяру — Ракалия, что в переводе означат «подлюга». А тот, слышь ты, и всамдель подлюгой отменной был — почище самого приёмного отца да маменьки кровной. Скучно ему, вишь ты, в болоте стало безвылазно сидеть. Там-то он уж всем, кому можно было подгадить, подгадил. Царствия маловато стало… Вот и спорешил он ышшо и на земле похозяйничать.
Сперва мужа Чернавы подкараулил да утянул в топь, превратив того в выпь болотную. Ходит Николай по болоту таперь, орёт голосом бычачьим. Людей заманивает в топкие мяста, на верную погибель, хотя сам того и не желает. Но не может он молчать — крик сам собой у него вырыватся из горла. Такова природа выпи, ничаво не поделать. А люди думают, шо енто какой-то телок, заблудимшись в лесу, на помощь хозяина кличет. Вот и идут на зов да и топнут, сам понимашь…
А как пропал Николай-тоть, пошла Чернава сама мужа искать. Всеми делами тады остался Никита, сын Николая и Чернавы, заправлять. Плохо ли, хорошо ли, но старался парнишка изо всех сил. Хде кому из своих закромов подмогнёт, а хде и просто в свой терем возьмёт. Добрый он, Никитка-тоть, парень. В мамашу свою пошёл харахтяром-то.
Обозлился на то Ракалия. Порешил разобраться и с ым тожа. Ну, вот такой он был: плохо ему, понимашь ли, кады другим хучь чуточку хорошо. Принял подлюга облик мужа Чернавы, в особняк к Никитке проник да обманом к болоту и зазвал. Там его оглушил да Болотнику и сдал на развлечение. Начал вместо него дела на свой лад вершить. Ну, а дальше ты и сам всё знашь.
А тут Болотнику внук понадобился. Токмо от Ракалии никто не может народиться — нужна ему не простая девка, а ведьма́чка али кака другая волхва.
На этом Шишок свой рассказ закончил, покряхтел и поднялся:
— Надоть куды-то пристраивацо. Пойду, мож, к какой-никакой шишиге на постой напрошусь. Не на улице же ночавать…
А я сидел на ветке, смотрел вослед удаляющемуся старичку и думал о своём…
Никаких сыновних чувств Болотник во мне не вызывал. Информация о моём предке если что и всколыхнула во мне, то скорее злобу и желание уничтожить его. Возможно, тогда и все чары, которые ему удалось навести, развеются. Конечно, возвращение Никиты-лося ничего хорошего мне не сулит — Настенька же, похоже, натурально в него влюбилась…
Ну, так и мне не привыкать в холостяках ходить. В самом деле, не стану же я играть на чувствах девушки, напоминая той о том, что у нас с ней есть в другой реальности общая дочка? Как-то не по-мужски это… А если уж быть до конца откровенным, то я натурально боялся даже затрагивать тот момент… Не совсем красиво я тогда поступил. То есть, совсем некрасиво. Но я ведь не знал, что у Аси от меня ребёнок родился!
Ладно, навертел ты, Барков Павел, дел в своей жизни — теперь хлебай вот полной ложкой.
Я смог придумать лишь один способ проникнуть в логово Болотника: надо превратиться мне в девицу-красавицу. Местные меня на болото не поведут — они уже сплавили Владыке доброволицу. Но я могу и сам туда пойти, по собственной воле.
И тут снова преграда: я же под воду не проникну. Баламутень меня наградил такой способностью — по воде ходить и не тонуть. Ну, значит, лететь надо к водной нечисти в Истопницу! Пусть на фиг снимает с меня заклятье это.
И я уже собрался именно так и поступить, но удержало меня желание разобраться с подлой лисицей-оборотицей. Надо бы её сначала нейтрализовать, а то как бы в моё отсутствие подлая тварь девчатам моим не навредила. Не думаю я, что она себя полностью отмщённой чувствует после сожжения шкуры лосиной.
Первым делом надо её в лес заманить — не по правилам разборки устраивать в людном месте. Хотя стрелять мне не из чего, но я даже предположить не могу, какими выкрутасами эта плутовка обучена. Тааак… У Огнессы были какие-то тёрки с Красавой. И та тоже, мне кажется, рыжую соседку недолюбливает.
Не зная ещё, каким способом я стану общаться с Красавой, всё-таки полетел к её дому. Девушка, выгнав корову в стадо, занималась уборкой: подоткнув подол платья, намывала полы, отчищая самые загвазданные места костяным скребком, а затем уже вытирая их тряпкой. Доски после такой процедуры возвращали свой природный цвет, лучились свежей желтизной.
Вот, домыв последнюю ступеньку крыльца, девушка устало присела, сложив руки на коленях. Ну, изобретать велосипед я не стану, действовать буду по накатанному пути. Спустился с ветки и стал, прихрамывая и припадая на одно крыло, телепаться по земле. Ни один человек не останется равнодушным при виде раненой пичуги: либо помочь захочет, либо просто поймать, чтобы потом продать. Лёгкая же добыча.
Красава тоже не стала исключением. Подхватилась, стала красться ко мне с целью поймать. Ну, я пряник тёртый, меня на мякине не проведёшь. Подпущу поближе, да отлечу снова на полметра. Так мы и стали двигаться потихоньку да помаленьку в сторону леса. Я-то заранее просчитал, что путь наш мимо дома Огнессы будет пролегать. Та как раз у окна сидела, космы свои рыжие расчёсывала.
Угловым зрением я отметил, что попалась, подлюга злобная, в мои хитро расставленные сети. Быстро собрала патлы свои в пучок, гребнем заколола и на крыльцо выскочила. Мы-то с Красавой за это время метров на пять успели удалиться.
Открыто догонять нас Огнесса не решилась, за деревом спряталась и стала наблюдать. А вот только мы к опушке леса приблизились, тут уж она и дала себе волю! Догнала Красаву сзади и с силой толкнула ту в спину, прокричав какое-то заклинание. Слов я не разобрал, но лишь Красава земли коснулась, тут же в зайчишку перекинулась. И, как я понял, не по своей воле она оборотилась в зверушку, потому как растерялась поначалу, заозиралась испуганно.
Тут уж и Огнесса об землю шваркнулась и в лисицу перекинулась. Зайчишка наконец-то сообразил, в какой переплёт я его загнал, да и дал стрекоча — рыжая тварь припустила за ним. Понятно теперь, чем эта ведьма промышляет: красивых девчат заманивает в лес, в зайцев либо ещё в кого их превращает, догоняет и жрёт.
Раскусить-то я её трюк раскусил, а вот как предотвратить злобное деяние, придумать ещё не успел. Да и что маленькая птаха может противопоставить зубастой хищнице? Вот уж, сглупил ты, следак Барков, так сглупил, как не глупил уже давно. Сам, своими собственными руками… то есть крыльями невинную девушку подставил и на погибель верную бросил. А ещё кичился, что маразма у него нет, что умён да опытен.
Короче, делай сейчас, Павлуша, что хочешь, хоть своей шкурой, то есть, перьями, жертвуй, а девчонку спасай! Так решил — так и сделал.
Зайчишка как раз, сделав хитрый выверт, подскочил и встал столбиком на пенёчке — видимо, инстинкт Красаве подсказал этот трюк. Лиса же, выпустив из виду жертву, уткнув нос в землю, шарила им в траве, вынюхивая следы заячьи. Воспользовавшись удачной такой заминкой в погоне, я, схватив в клюв острый камушек с земли, взлетел с ним на ветку. А потом резко метнулся с самой большой скоростью, на какую только был способен, в сторону лисы! И врезался на полном ходу той прям в глаз. Таранил, короче.
А дальше всё было прям по Лермонтову:
И в глаз лисицы я воткнул
И там два раза повернул
Своё орудье! Зверь завыл,
Рванулся из последних сил!
Ну да, так и было. Лиса завизжала, закрутилась волчком на земле, а зайчишка ускакал, только его и видели. В общем, как оказалось, вполне так удачно я совершил свой полёт: глаз, вроде бы, у этой тварюги выбит напрочь, о чём я нисколько не сожалею. И пусть каждая падла наизусть выучит и повторяет ежедневно, как мантру: на каждую гайку с выкрутасной резьбой найдётся свой болт! Причём, со знатной такой загогулиной!
Ага, так-то я уже почти отомстил, можно бы и по своим делам лететь. Пока Огнесса глаз свой лечить будет, особых неприятностей от неё ждать не следует. Хотя тут бабушка надвое сказала… О! Бабушка! Малуша!!! Надо бы её порасспросить, помочь не поможет — далековато от дома ведь мы находимся, но хотя бы совет добрый даст.