Нет уж, мне такое счастье ни за какие коврижки не нужно! Будь эта моя будущая супруга самой раскрасивой женщиной! Самой наисоблазнительнейшей! Потому что к любой красавице привыкаешь и красота её перестаёт волновать кровь, а скука — она и во дворце скука. Это я, прожив шестьдесят лет в своём мире, чётко усвоил. Поэтому так скажу: бежать отсюда надо! И как можно быстрее! Только вот как отсюда сбежишь-то?
Ай, ладно голову понапрасну ломать. Можно пока что хотя бы просто время потянуть, хотя бы время потянуть… Как за хвост… кого??? А что, это идея!
И в тот момент, когда уже полностью обнажённая девушка приподняла простынку и юркнула ко мне под бочок, я вдруг… перекинулся в кота! Ха-ха! Вот так вот просто, можно сказать, по-котски, но отвертелся от женитьбы!
Однако девица вовсе не огорчилась. Напротив, Златовласку этот мой фортель развеселил несказанно!
— Ах ты, шутник какой! Поиграть хочешь? Ну что ж, давай поиграем!
И она тут же перекинулась в изящную рыжую кошечку. Сексуально потянувшись (это когда передние лапы выдвинуты вперёд так, что башка практически лежит на них, а попа поднимается выше головы и хвост торчит кверху, как шляпка гвоздя, выскочившего из половицы), киска стала подбираться ко мне, протяжно подвывая.
Блин! Инстинкт просто выбил из меня все остатки здравого смысла… Да и какой кот устоял бы перед таким соблазном? Последняя слабая мыслишка «Удрать… надо удрать…» каким-то непонятным образом превратилась в коварную и прямо противоположную «Драть! Надо драть!» И я…
Побег удался
В самый горячий момент вдруг до моего слуха донесся тихий скрежет… Мышь? Мгновенно моё тело среагировало, и тушка, сгруппировавшись, метким броском оказалась в углу. В лапах затрепетал домашний грызун. Как я его ловко-то, а? Вот что значит опыт и техничность!
Прижав попискивающего серого зверька к полу, я уж совсем было собрался полакомиться свежатинкой, как истошный визг резанул по ушам:
— Остановись сейчас же! Не смей!
Неохотно повернув голову в сторону источника звука, я увидел Златовласку, обнажённую и верещащую, как обычная наземная девушка, завидевшая в своей комнате мышку. «Да не бойся ты её, она же вон какая маленькая», — хотел я успокоить девицу, но вместо это лишь испустил предупредительное рычание, которое в переводе с кошачьего означало «Моё! Не отдам! А полезешь отбирать — покусаю и исцарапаю как нечего делать!» Ничего не попишешь, кот — он ведь, по сути, хищник.
Златовласка же, нимало не смущаясь своей наготой, пошевелила в воздухе пальчиками и дунула даже на них. И в этот миг мышь вдруг начала быстро расти, приобретая облик человека. Так вот каким образом Горный дед избавлялся от мастеров, вернее, лишал из возможности повторить свои шедевры, работая на других заказчиков! Хорошо ещё, что глаза не выкалывал и руки не отрубал, а только временно лишал дееспособности. Но всё равно подло.
Пришлось и мне снова перекидываться в мужчину. Поскольку я в кота оборачивался, будучи голым, то тоже оказался сейчас обнажённым. Мне, в отличие от Златовласки, было некомфортно находиться в обществе представительницы противоположного пола без одежды. И я, сорвав простынку с постели, замотался в неё, словно древний грек.
— Афанасий, ты можешь быть свободным. Пока свободным.
Мужик поклонился и удалился.
Девушка села в кресло и запричитала:
— Ну, что со мной не так? Вот ведь уже папа триста восемьдесят пятого жениха сюда заманивает! А они все либо сбегают до того, как я с ними остаюсь наедине, либо по утру, либо…
Она так и не смогла закончить фразу, разразившись рыданиями. И мне по-настоящему стало её жалко. Нет, ну в самом деле? Посиди-ка под землёй четыреста лет, получая в год по единственной встрече с себе подобным, но противоположнополым. А если ещё и встречи эти все заканчиваются неудачей? Каково, а? Тут у любого человека, даже обладающего сильнейшей магией и такой вот восхитительной внешностью, самооценка заползёт под самый низкий плинтус.
Однако, как ни хотелось мне обнять Златовласку за плечи и успокоить, я решил не действовать столь опрометчиво. Помню-помню, как ещё на войне вот так же вот пожалел одну медсестричку — я тогда в медсанбате был с ранением, а дело уже близилось к окончанию. К победе, то есть, всё шло.
И она, медсестричка-то, вот так же вот жаловалась мне, что вояки заводят с ней шашни, обещают жениться, а лишь только она позволит кому чего-нибудь, как наутро глядь — а его уж и след простыл. Да ещё и разнесёт, сволочь, всем всякое-разное, что было и чего не было.
Я же понял, что Полине, медсестричке той, просто было нужно выговориться. Вот и слушал её да поддакивал. Психолух хренов… После этого разговора нашего задушевного, то есть монолога Полиного и моего ответного мычания, на другой день ко мне в лазарет привалило человек пять парней с нашей роты. Ржут, друг друга пальцами тычут.
— Вы чего? — спрашиваю.
А они мне:
— Как чего? Поздравлять тебя пришли. Жених ведь!
— С чего бы это? — удивляюсь.
— Так с того! Полька всем растрезвонила, что меж вами любовь и взаимопонимание, и завтра, как только приедет полковник, вы попросите его расписать вас. И отсюда, как только наша победа будет объявлена, ты её и повезёшь к своим родным в качестве жены.
— Да глупости всё это! — говорю. — Кто ж в Тулу со своим самоваром-то ездит?
Ну, посмеялись, само собой. А как ушли ребята, минут через пятнадцать и Полина врывается. Словно гневная фурия меня с постели хватает — а я спелёнутый бинтами лежал да похудел так, что весил килограммов пятьдесят, не больше, — и швыряет со всего маху на другую кровать. Полечка-то женщиной была сильной, в деревне выросла, как говорят, коня на скаку в игольное ушко протянет.
Я уж и света белого не взвидел. Сознание потерял, рана открылась. Чуть оклемался потом от этой экзекуции. А всё почему? Да просто женщины склонны всё преувеличивать. Ты на них пару раз взглянул ласково — всё, любовь до гроба. А уж если поговорил и выслушал — то и после гроба тебе покоя не будет, то есть и на том свете она на тебя права предъявлять будет.
Тем не менее беседу беседовать нужно. Только вот вести её следует умно, чтобы сразу же расставить все точки вместо вопросительных знаков. И я рискнул. Вступил осторожненько на тонкий лёд, говоря иносказательно. Теперь самое главное — снова в полынью не провалиться.
Начал сразу с главного — сообщил Златовласке о том, что уже люблю одну девушку (впервые я признался вслух в своих чувствах к Насте, да ещё и не ей лично, а, можно сказать, её сопернице). И про то, что встретились мы с ней первый раз в другом мире, тоже сказал. Вроде поверила.
Постепенно история стала захватывать не только слушательницу, но и меня самого. Давно у меня было такого благодарного слушателя: Злата даже ротик свой приоткрыла и моргать забывала.
— Как интересно живут люди наверху! А мне батюшка говорил, что там ужасно плохо, все злые и подлые, к тому же трусливые. А любовь — это сказка для дурочек, с помощью которой мужчины их обманывают, чтобы воспользоваться.
— Сам твой батюшка…
Во время остановился. Не готова пока ещё Златовласка правду о своём отце слышать. Но Златка, слава Богам, пропустила этот мой выпад мимо ушей.
— Как бы я хотела хотя бы одним глазком посмотреть, как там всё на земле устроено!
— Так собирайся тогда. Убежим от Великого Полоса! Не всю же жизнь тебе в этой пещере обитать. Сам-то он нет-нет, да среди людей оказывается, а тебя, словно рабыню, без света белого в подземелье держит.
— А и правда, давай, сбежим! Как и мой брат. А что? Тот же устроился в наземном мире, значит, и мне там местечко найдётся. Я сейчас!
Девушка щёлкнула пальцами и… её прелестная фигурка облачилась в роскошное бальное платье с декольте и широченными фижмами. Или такие юбки назывались кринолинами? Вот ни фига я в древней моде не разбираюсь. Но, так или иначе, в таком наряде бежать — себе дороже.
— Давай-ка ты другую одежду себе наколдуешь, попроще и поудобнее. Да и мне заодно. Думаю, тебе и вовсе лучше мужской наряд примерить. И волосы тоже придётся остричь. Хотя бы по плечи — этакую тяжесть ты одна, без помощников, не осилишь, а в дорогу нам помощников брать совсем не с руки.
Злата насупилась. Остригать свои роскошные волосы ей очень хотелось. Но и спорить она не стала — поняла, что я прав. Сначала я хотел перекинуться в пеликана и унести девушку на крыльях. Но для этого нужно было бы как-то выбраться из этой западни-пещеры. А как это сделать, ни я, ни сама дочь Полоза не знали. да и в каком направлении нужно будет лететь, для меня также было секретом. Нда… Проблема.
И тут меня осенило!
— Вот ведь я тупооой… Я ж умею перемещаться! Подойди ко мне и дай мне руку, — скомандовал.
Зажмурившись, я представил нас на берегу болота (в дом Ялки возвращаться я не решился — кто знает, какую подляну ещё задумал Ракалия). Минута — и вот мы на месте. Сейчас позову Болотника Николая…
Но не успел я рта раскрыть, как из кустов выполз огромный удав. Ну да, Великий Полоз прочухал наш побег и тут же бросился в погоню. Щёлкнув хвостом, он отбросил в сторону Златовласку, нацелился мне в грудь и ударил со всего маху башкой. Всё произошло мгновенно. Я, не успев сгруппироваться, отлетел метров на десять и плюхнулся в болото.
Тут же из трясины показался Болотник Николай. Великий Полоз пошёл кольцами, блестящими волнами и… принял облик старичка.
— Бажан? Ты ли это? — мне показалось, что у Владыки гор блеснули слезы в глазах. — Уж не чаял встретить тебя живым… Думал, сгинул ты совсем.
— Твоими молитвами, — с ехидной усмешкой произнёс Николай. — Как видишь, жив я, папаша. Даже вот стал Владыкой болота. Сам, без твоей подмоги. Вопреки твоим предсказаниям, что зачахну и пропаду без тебя. А ты, как я посмотрю, тут сестру мою хочешь назад вернуть в темницу свою золочёную? И, чую, против её воли хочешь это сделать.
Старик сдвинул брови, плечами передёрнул, хотел что-то сказать, но тут из-за кусов вышел Никита. Увидев Златовласку, он метнулся к ней, схватил за руку и бросился перед ней на одно колено (прям вот в театр не ходи — самая настоящая сцена признания Ромео своей Джульетте, сопли в сахаре с розовой кремовой шапочкой — всё как я «терпеть ненавижу»):