— Злата! Любовь моя! Я, увидев твой портрет у отца в медальоне, ночами не сплю, всё о тебе только и грежу!
— Кто это? — рявкнул дедок. — Что за человечишка? А ну, прочь пошёл, щенок! Не подходи к дочери моей, не ровня она тебе!
— Это кого ты щенком тут назвал, червяк ползучий? — выросла как из-под земли грозная фигура Оксаны. — Он — мой сын и внук Владыки морского! И ещё неизвестно, чья власть на Земле сильнее!
Двое стояли друг против друга и, казалось, между ними сверкали молнии гнева, настолько наэлектризован был воздух вокруг. Поднеси спичку — и взорвётся всё вокруг!
— Брейк! — завопил я, вставая между разгневанными божествами. — Остановились и выдохнули. Не думаю, что есть смысл выяснять на практике, кто круче: Владыка морей или Владыка гор. Ответ можно найти путём цепочки логических рассуждений. Ведь, если вдуматься, то Владыка морей могущественнее, нежели Владыка гор. Есть же поговорка «Вода камень точит».
Великий полоз скрипнул зубами от бессильной злобы, но мои доводи принял, сделав шаг назад.
— Похоже, у нас тут свадьба намечается, — вмешался в разговор Болотник.
Он кивнул головой в сторону, где, не обращая ни на что вокруг, Златовласка, мимо беседуя с Никитой, просто млела от удовольствия. Молодые, кажется, нашли друг друга.
— Ну что, батя, пора засылать к тебе сватов? — хмыкнул Николай.
— Вы тут все совсем с ума посходили? — совсем вызверился Полоз. — По всему выходит, что Золотой волос и твой сын — кузены? О каких сватах может идти речь?
Оксана, смущённая и растерянная, коснулась рукава супруга:
— Николай, я должна тебе сознаться…
— Не надо, дорогая, тебе ни в чём сознаваться. Я всё знаю сам. Ну да, мне давно известно, что Никита мне не кровный сын. Но это абсолютно ничего не меняет! — он наклонился и нежно поцеловал жену в лоб.
— Этот камень недосказанности и обмана давил моё сердце столько лет… — прошептала Оксана.
— Как и меня мучила моя тайна о моём происхождении. Так что мы с тобой квиты.
— Так вот куда ты уезжал всё время… Ездил в горы? Там у тебя были припрятаны драгоценные камни и золотые слитки?
— Ты догадлива, моя любимая! Надо же было как-то семью содержать, а я, кроме как отыскивать драгоценные камни и золото под землёй, больше ничего не умел.
— Кстати, куда девался Ракалия? — разрушил я слюнявую идиллию.
— А вот это вопрос вопросов… Связываться с Настей трус не стал, видно, почувствовал, что тут ему полный провал светит, и унёсся куда-то, — расстроенно ответил Болотник. — Я уж и в чане своём Вездесущем смотрел — нет его нигде.
— Ну, хотя бы девочкам моим он вреда не нанёс? — спросил я дрогнувшим голосом. Никогда не думал, что буду так переживать когда-нибудь за кого-то.
— Тут мы, Павлушка!
Они что, с неба свалились? Обе-две — и Настя, и Милица!
— Девочки мои дорогие!
Оказывается, когда ты сам являешься участником сопливо-сахарной сцены, это очень даже приятно… Я схватил Милицу на руки, Ася взяла меня под руку и прижалась щекой к моему плечу, и мы пошли… Просто подальше от всех. Думаю, теперь они и без нас разберутся.
Эпилог
Мы расположились на живописной полянке. Я уселся под берёзкой, привалившись к ней спиной, и сразу почувствовал, как же я вымотался.
— Ну? Ты не сильно расстроилась, что Никита нашёл тебе такую… себе такую…
— А ты? Эта Златка, я думаю, пыталась тебя охмурить… И ты почти уже был готов! Ведь был готов? — Ася крепко взяла ладонями моё лицо и уставилась в мои глаза.
— А ты что, следила за мной??? — я чуть не задохнулся от стыда и гнева.
Нет, я, конечно, не прям вот гений чистых помыслов, но ведь удержался! И не изменил ведь, хотя это и было ой как трудно. Но она-то, она-то какова! Мы ещё не поженились даже, а Настя уже взялась подглядывать, слежку за мной устроила?
— Так-то я помочь тебе хотела.
— Помочь? И как же? Удалось?
— А то… Да если бы не я, ты сейчас уже мужем был бы этой пустой дурочки с аурумум, растущим из башки! Великий Полоз не отпустил бы тебя, сидел бы в его подземном царстве да богатство его пересчитывал. Что, не так?
— То есть… ту мышь ты заставила шуршать в углу? — краска стыда залила моё лицо и шею.
— Мама, папа, вы же не ссоритесь? — Милица осторожно вмешалась в наш разговор, который повернул в какую-то странную сторону.
— Нет, девочка моя, мы не ссоримся. Мы решаем важную проблему: в какое время нам надо переместиться. Мы же не останемся здесь, правда? — Настенька улыбнулась мне, продолжая держать моё лицо в своих ладонях.
— Я думаю, нам надо перенестись в тот день, когда… в общем, когда я пошёл на тот злополучный праздник. Ты поняла, о чём я… — было стыдно, но я смог это произнести.
— Ты правда сожалеешь о том, что всё так вышло? — я кивнул. — И хочешь переиграть всё заново? — я снова кивнул.
— Ну, тогда поехали!
… И снова Новый год. Меня приглашают девчата из бухгалтерии встретить праздник вместе. Одна, пышногрудая Марина, ведёт себя особенно настойчиво. Вот она подходит к моему столу, усаживается на его уголок, закидывает одну ножку на другую… Юбка красиво обтягивает ту часть тела, которая удобно располагается на моём столе. Коленка призывно выпирает… намекает…
Слегка наклонившись, Марина горячо шепчет мне в самое ухо: «Пойдём… Соглашайся… Не пожалеешь!» Заманчивое предложение. И груди её очень многообещающе трепещут в вороте кофточки, чуть ли не вываливаясь из глубокого выреза…
Где-то мы уже такое проходили… Вроде бы даже что-то помнится… Да ну, подобное я уже видел во сне, факт. Со мной такое частенько бывает: такие натуральные сны снятся — закачаешься! Однажды даже приснилось, как будто бы я очутился в средневековье! Да не один, а на пару с нашей новенькой, Асей. Кстати, вон и она сидит, за столом у окна. Влюблена в меня… Ишь, как глазищами-то сверкает, ревнует, наверное. А красивая, зараза! Но — увы… Уже пройденный этап. У нас всё было, было, было и прошло… Или нет?
Я улыбаюсь наглой бухгалтерше, практически уже готовый согласиться. И тут… Мне вдруг вспоминается продолжение моего сна. Про средневековье. И я… я отказываюсь. Тем более что глазищи Асеньки вроде как даже наполняются слезами. А мне, почему-то (вот глупости какие!) становится нестерпимо жаль потерять эту наивную, влюблённую в меня девчушку…
— Я пойду, девочки.
Общее «ура» разнеслось по офису подобно грому в мае перед грозой.
— Но только если не один. У меня девушка есть, так что или мы вдвоём идём — или адьё! Будьте здоровы и не чихайте!
Бухгалтерша обиженно хмыкает, срывается с моего стола и сваливает в закат. Ася счастлива. И, как ни странно, я тоже!
Подхожу к милой девчушке. Она расцветает!
— Ась, давай Новый год встретим вместе?
Я это сказал? Ну да. Сам слышал. Я это сказал.
— Можно… Только я не одна живу. У меня… сестричка есть. Милица. Она сирота.
— Милица… какое красивое имя. И что-то мне напоминает. Ну, значит, замётано? Встречаем Новый год втроём: ты, я и Милица! Я возьму из красного уголка костюм Деда Мороза, наберу в магазине подарков и явлюсь к вам. Здорово я придумал?
Ася улыбается:
— Здорово… А мы с Милицей будем тебя ждать!
… Когда Милица, усталая и счастливая, уснула в своей комнате, Ася преподнесла мне самый дорогой подарок. Она сообщила о том, что ждёт ребёнка. От меня! И, что опять было очень странным, я почему-то, вопреки моему желанию остаться холостяком на всю жизнь, обрадовался. А губы мои сами собой произнесли:
— Асенька, выходи за меня замуж!
Ну да, потом были роды супруги, мои идиотские крики под окнами роддома: «Ася! Покажи дочку!», два часа в отделении милиции за нарушение общественного порядка, когда я стопицсот раз подряд объяснял товарищам милиционерам, что я пьян, потому что сегодня впервые стал отцом, наливая каждому… ой, это тут точно уже будет лишним.
А потом бессонные ночи, радость по поводу появление первого зубика, споры с мамами, надо ли туго пеленать девочку, чтобы у неё не были потом кривыми ножки, или можно уже в месяц надевать ползунки…
А потом мы летом сами поехали навестить родных в Истопницу. Домовиха бабушка Малуша была нам очень рада. Рассказала, как здорово она тут живёт. Правда, иной раз её раздражает привычка деда грызть сухари прямо в постели. Ну и бабушка тоже — та неправильно затевает тесто. Это ж ужас, что такое!
Шишок тоже обрадовался. Баня ему дедова пришлась по душе.
— Усё продумано, усё с умом, по-хозяйски! — заявил он нам, нежно поглаживая рукой вычищенные до блеска доски полога. — Бабушка твоя тожа молодчина. Частенько мине суда угощеньице приносит… Правда, втихаря от деда. Тот в меня не верит, ну да и пущай. Мине от ентого хужее не станет, кхе-кхе!
Мама с отцом всё ещё ездят в свои походы, правда, уже значительно реже. Странные они. Обоим уже скоро по семьдесят лет, а их всё куда-то несёт. Правда, теперь в походы они именно ездят, а не ходят: то на электричках, то на поездах, то на автобусах. Иногда добираются водным транспортом. Встречаются со своими друзьями уже в назначенном месте, обычно на чьей-нибудь даче.
Расставляют палатки прямо в саду, жгут костёр и всю ночь бренчат на гитарах и поют песни Высоцкого. Я научился их понимать и больше не злюсь на то, что мало времени мне уделяли в детстве. У меня же были такие замечательные бабушка и дедушка, что и без родителей жилось вполне прилично. Не всем, увы, дано быть мамами и папами. Не по природе, а по душе.
Вот и в этот раз отца с матерью в Истопнице мы не застали. Ну да и ладно. Зато дед подвесил к веткам вяза люльку, мы туда уложили нашу дочку, она так сладко уснула под шум листвы… А с Милицей дед пошёл прогуляться в ближайший лесок. Там он нашёл гнездо какое-то, захотел показать его правнучке.
Ну, а мы с Асей… Вы не поверите! Но мы с Асей спрятались в глубине сада… я сорвал яблоко сорта «симиренко»… надкусил его, дал откусить Асе и… Очнулись мы уже на берегу речушки! Абсолютно голые.