еловека, готового взять под контроль любую ситуацию, и при этом был напрочь лишен занудства. Я сразу почувствовала, что он надежный и ответственный, несмотря на его проблемы с карьерой.
Потом я рассказала ему все, что могла, про Дилана, про то, что случилось на баскетбольном матче, как он отстранился от школьных друзей и как я боюсь, что ситуация станет еще хуже.
— А могу я спросить, как у него дела с отцом? Они близки?
— Ну, да.
— Отец играет с ним? Чем они занимаются вместе?
Филип не сидел на полу и не играл с Диланом с тех пор, как тому исполнилось три года.
— Ну, по выходным мы все обедаем вместе, и иногда мой муж водит его в кино. Филип очень хочет приучить его к книгам, так что иногда они лежат на диване и читают что-нибудь, например, про устройство самолетов. Понимаете, Филип юрист, и большую часть недели его просто нет дома. Он видит детей за завтраком и иногда еще перед сном, раз или два в неделю.
— А они ходят по выходным гулять? В парк или еще куда-нибудь?
Филип ненавидел детские площадки. И прогуливаться, наслаждаясь природой, — это тоже не для него.
— Ну да, они ходили в парк вместе, но постоянно они этого не делают.
— То есть вы живете в квартале от парка, у вас девятилетний сын, но регулярно вы туда не ходите? — Он улыбнулся. — Нет, я вас не критикую, я просто не понимаю…
— Да нет, с друзьями Дилан все время ходит в парк, вернее, раньше ходил.
— Да, но не…
— Нет. Не с отцом. Практически никогда. — Интересно, ему приходилось когда-нибудь иметь дело с юристами из Квартала? Я представила себе, что сейчас творится у него в мыслях: что-нибудь насчет испорченных детей и того, сколько вреда им наносят родители вроде нас с Филипом.
— А где вы живете, Питер, если это не слишком личный вопрос?
— Снимаю квартиру с еще двумя парнями в Бруклине, Ред-Хук, вы знаете это место?
— Бруклин я знаю, да.
Он усмехнулся.
— Ред-Хук явно не в вашем стиле.
Я усмехнулась в ответ. Мне нравилась его непочтительность. Впервые за все время беседы мне удалось расслабиться.
— Вообще-то у меня много друзей в Бруклине.
Похоже, я его не убедила. Рабочий и богемный Ред-Хук и стильный Бруклин-Хайтс, полный яппи (где у меня правда есть дальние знакомые), — это разные континенты.
— И чем занимаются ваши соседи?
— Один написал роман, получивший прекрасные отзывы, но ему все равно приходилось подрабатывать в баре, потому что даже на хороших книжках денег не заработаешь. Так что он устроился к популярному литагенту в «Инквелл менеджмент». А второй — школьный учитель, это его я тогда заменял. Он консультирует меня по моей программе.
— Так что оба делают карьеру.
— Ну, наверное, но вы предлагаете мне больше, чем зарабатывают они.
— Зарплата важнее карьеры?
— А у меня запланирована карьера. Слушайте, вы что, уговариваете меня не соглашаться на эту работу?
Я переключилась в режим крутого репортера.
— Ладно, давайте о деле. — Я сделала глоток воды. — Вы живете в самом модном и продвинутом районе Бруклина, даже я это знаю. Вы производите впечатление приятного, умного и образованного человека, и, конечно, я не пытаюсь вас отпугнуть. Но мне нужно знать, как вы относитесь к работе в семье, пока ваши друзья становятся учителями и агентами. Не будет ли это…
— Что?
— Вам почти тридцать. И вы не против такой работы? — Я скрестила под столом пальцы. — В семье с детьми? — Я не хотела говорить этого вслух, не хотела напоминать ему, что у него магистерская степень, а его интервьюируют на должность няня на Парк-авеню. Но в то же время я не хотела, чтобы он бросил нас через неделю, когда поймет, на что согласился. — Я не хочу сказать, что это несерьезно, и для многих работать с детьми — это призвание… Вы когда-нибудь слышали слово «нянь»?
— Нет. Хотя теперь, когда вы сказали, я вспомнил. — Он рассмеялся. — Теперь я припоминаю, у Бритни Спирс такой есть.
— Ну да, то есть у нее это скорее телохранитель. Мне кажется, слово «нянь» звучит как-то…
— Как?
Я подумала «унизительно», но не сказала. Он наклонился поближе.
— По-моему, слово «нянь» очень смешное.
— То есть вам оно не мешает?
— Ну, прежде всего, я никогда не буду работать в офисе.
— Но вам уже приходилось этим заниматься.
— Да, и без особого желания.
— Например, в Образовательном союзе Денвера? Вы не представили рекомендаций оттуда.
— Я там четырнадцать месяцев работал, проводил исследование. И рекомендацию мне там не дадут.
— Если не секрет, почему?
— Да ничего интересного. Они делают хорошее дело, но основатель слишком пассивно-агрессивен, любит доводить коллег, и я ему об этом сказал.
— Вы ему сказали, что он пассивно-агрессивен? — А что он подумает обо мне? Что я нелепая мамаша с Парк-авеню, которая пытается добиться всего сразу, а у нее ничего не получается?
— Ну, не такими словами. Нет, может, я и употребил этот термин, но выражался при этом вежливо. Знаете, кто-то же должен был это сказать. Мой начальник был полный урод. Один раз мы сидели на совещании, и он как всегда наезжал на одну сотрудницу, женщину, которая всегда прекрасно работала. Я и не выдержал. И высказался. На самом деле я сказал вслух то, что все остальные думали про себя.
— Да-а… Серьезно.
— Знаете, я не затем это вам рассказал, чтобы произвести впечатление. Просто хотел показать вам, что я не терплю всей той чепухи, которая неизбежна в офисе. Вот поэтому я люблю детей. Дети говорят вам именно то, что имеют в виду, сразу. И если вы к ним прислушаетесь, то поймете, что в них есть врожденная честность, которая мне близка.
— Понятно.
— И еще я люблю работать самостоятельно. Честно говоря, ваша работа меня заинтересовала. На полный день я сейчас устраиваться не могу, а так я смогу работать над программой, когда я не нужен днем, пока Дилан в школе. Когда Дилан ляжет спать, можно будет идти домой, да?
— Да, Каролина живет с нами, так что она присмотрит за детьми, если нас не будет дома.
— А остальные дети?
— Ну, иногда мне может понадобиться ваша помощь. В семье с тремя детьми сложно сосредотачиваться на одном из них.
— Логично, но с маленькими детьми у меня мало опыта.
— С ними все время будет обычная няня. Иногда вы мне понадобитесь и по утрам, в основном, чтобы отвести детей в школу, если я в командировке.
— Если смогу, конечно. Это будет зависеть от того, как пойдут дела с программой. Насколько часто это будет?
— Ну, пару раз в неделю.
— Хорошо. Если я смогу. — Да, в обслугу этот парень не очень-то годился.
— И вы уверены, что эта должность для вас…
— Честное скаутское, — он отсалютовал мне двумя пальцами. — Слушайте, если все пойдет по плану, мой проект заработает через полтора-два года. К тому моменту с Диланом все уже должно быть в порядке.
Я рассмеялась.
— Неплохой план. Вам нравится Нью-Йорк?
— Нравится. Но мои спонсоры тоже тут, и научно-технологические фонды… — Он опустил голову. — Ну и дома сложилась ситуация, от которой мне лучше быть подальше, какое-то время.
— Ситуация? Что-то, чего мне не следует знать?
— Да нет, ничего особенного. — Он поднял голову и криво усмехнулся. — Извините, это личное.
Чарльз тщательно проверил его прошлое, включая наличие судимостей, и ничего не нашел. И потом, я не хотела лезть не в свое дело. Во всяком случае, не на тот момент.
— Но одна проблема у меня есть.
— Это собеседование. Вам пока разрешается иметь проблемы.
Он улыбнулся.
— Вы мне сказали, что отец Дилана почти постоянно отсутствует. Вы можете купить чье-то время и внимание, но это не то же самое, что внимание отца. А за такие деньги я не хочу с самого начала разочаровывать вас и его. Дилан сразу поймет, что меня пригласили, чтобы заменить отца. Как, по-вашему, он на это отреагирует?
Я знала, что так и будет. Но еще я знала, что Дилану будет так весело с этим дружелюбным парнем, что он не станет на этом сосредотачиваться.
Дверь распахнулась, и влетело нечто яркое и канареечно-желтое. Эбби в новеньком костюме, запыхавшаяся и похожая на агента из бюро проката.
— Ты не поверишь! Там, черт побери, еще одна пленка Терезы Будро!
Ого. Может, мою карьеру еще можно спасти.
— Я знала, что не все кончено! Я знала! Ты уверена? Откуда ты знаешь?
— Чарльз.
Вошел Чарльз и прислонился к косяку двери. Он посмотрел на Питера, потом на меня, не желая говорить о деле перед очередным кандидатом в няни.
— Питер, извините, у меня тут проблема. Вы не могли бы подождать в коридоре? Рядом с моим кабинетом есть стул.
Он махнул рукой Эбби и Чарльзу и закрыл за собой дверь.
— А парнишка симпатичный, — заметил Чарльз.
— Слушай, мы все-таки на работе.
— Ага, и именно поэтому ты сюда няней на собеседование приглашаешь.
На это я не обратила внимания.
— Так что ты слышал?
— Я слышал, что предыдущие пленки этим в подметки не годятся. — Чарльз сжал руки. — То, что она дала Сибрайт, вообще ерунда. Там ничего не было слышно. А эти, говорят, настоящие.
— Ерунда какая-то. Если собираешься все рассказать, рассказывай в первом же интервью.
— Может, ей понравилась известность, но она застеснялась. Может, у нее были сомнения, которые теперь развеялись.
— Да какие еще сомнения!
— Суть в том, что история разрастается. Может, она хочет наделать побольше шуму? Получить контракт на книгу, продать права на экранизацию своей жизни.
Чарльз сел на край кушетки.
— Джейми, ты их обставишь и покажешь Эй-би-эс что почем. Звони скорей ее юристу.
Эрик и Гудмэн почти со мной не разговаривали с тех пор, как Тереза обратилась к нашим соперникам, пусть даже она не сообщила им ничего нового.
— Наш человек в Джексоне, в штате Миссисипи, пытается получить новые пленки; репортеры местных газет там с ума сходят, — продолжил Чарльз, — но пока ни у кого ничего нет. Управляющий станцией позвонил Гудмэну проверить, не сможет ли он, пользуясь своей известностью, воздействовать на Терезу Будро. Наверное, они знали, что мы вот-вот получим интервью, хоть мы его и не получили. Или ты не получила.