А теперь ещё и телефону приспичило зазвонить.
— Что? — бросила она в трубку, вытягивая из сумки ключи и примеряясь к замку.
— Да ничего особенного, — отозвался Лёва в динамике её мобильного. — Просто хотел предупредить, что замок заедает. Ты будь с ним понежнее.
— Понежнее?! — выпалила Мира, ударяя по заевшему ключу, который провернулся, но теперь наотрез отказывался вытаскиваться. — А ты раньше сказать не мог?!
— Не злись. Просто потяни аккуратно, — порекомендовал он спокойным голосом, который всегда действовал на неё успокаивающе.
Ключ поддался, и девушка шагнула внутрь. Она закрыла за собой дверь и почти довольная собой, стянула с ног надоевшие туфли. И тут за спиной послышался щелчок, от которого она вмиг напряглась. Дёрнула ручку, но та осталась неподвижна.
— Лёва, — снова обратилась к рубке. — А почему она так странно щёлкнула?
— Щёлкнула? — переспросил он. — Это плохо.
— То есть?
— Ничего хорошего, Мира, — с раздражением в голосе отозвался он. — Там проблемы с замком. Я же говорил. Теперь его изнутри не откроешь.
— И что мне делать?
— Сиди и жди. Сейчас пришлю кого-нибудь.
И отключился.
Мира зарычала и раздражённо отбросила ненавистную трубку на диван. Вот только этого ей и не хватало до полного «счастья». И теперь придётся сидеть здесь до посинения. К тому же, Лёва может попросту «забыть» про неё, в целях профилактики. С него станется.
Прошёл час. Но никто к ней на выручку не примчался. Девушка уже успела проинспектировать холодильник, пройтись по всем комнатам, перещёлкать все каналы на телевизоре, и даже с чистой совестью полазить у Лёвы в шкафчиках и тумбочках. Ничего интересного она там не обнаружила, отчего только ещё больше расстроилась.
В сотый раз осматривая белую мебель, стены и полы, Мира с особым удовольствием представляла, как маленький Арсений начнёт всё это пачкать, разрисовывать, измазывать грязью, красками, пластилином. Как при этом перекосится лицо Лёвы. Он ведь так любит эту идеальную чистоту. Да ради такого зрелища она сама будет на каждый праздник покупать Арсику новую упаковку акварели и фломастеров. А ещё обязательно купит ему много-много музыкальных игрушек, чтобы мозг у его папочки расплавился окончательно. И молоток резиновый купит…и покажет, как отцу по башне стучать.
За этими мыслями она умудрилась пропустить появление в квартире ещё одного действующего лица. Поэтому, когда её окликнул знакомый голос, едва не упала с дивана.
— Мира, ты где? — позвали снова, и только теперь она поняла, что основные неприятности у неё ещё впереди. Ведь её «обожаемый» брат додумался прислать ей на помощь Максима.
И всё-таки пришлось отвечать.
— Здесь, — сказала девушка, забираясь на диван с ногами.
Ей не хотелось его видеть, и уж тем более разговаривать с ним. Да и о чём? О прошлом, которого не вернуть? Или о будущем, где у каждого из них своя дорога? Когда-то Макс доходчиво объяснил ей, что они разные и общего пути для них попросту не существует. Он бросил её, почти ничего не объяснив. Уехал в неизвестном направлении, сменил номер, да и вообще, сделал всё, чтобы вычеркнуть её из своей жизни. А она, как дура, надеялась, что он, в конце концов, одумается и вернётся. Даже жить сама стала, учёбу на отлично закончила, работала, выкладываясь на полную. И всё это только для того, чтобы доказать ему, что она не просто дочь обеспеченного родителя, а взрослая самостоятельная личность. Жаль, что слишком поздно поняла, насколько глупыми были всё эти порывы.
А что самое смешное, стоило ей смириться и заставить себя отпустить прошлое, как это самое прошлое нарисовалось у неё под дверью. Но теперь она больше не хотела повторения тех же ошибок. Один раз он её уже бросил, и что помешает ему сделать это опять?
— Привет, — поздоровался парень, останавливаясь в дверном проёме. — Надеюсь, ты не успела заскучать? Я спешил, как мог.
— Спасибо, — она натянуто улыбнулась и опустила ноги на пол, намереваясь встать. — Меня давно ждут в другом месте. Нужно поторопиться.
И попыталась пройти мимо вмиг погрустневшего Максима, но он не пропустил. Заслонив собой дверной проём, он пытался поймать её взгляд, но Мира упорно смотрела куда-то в сторону.
— Отодвинься, мне идти пора, — попросила девушка, останавливаясь перед ним и всё же поднимая взгляд на Макса. За этот год она идеально научилась скрывать свои эмоции за маской полного безразличия, вот и сейчас смотрела на него не иначе, как на предмет мебели.
— Нам поговорить надо, — сказал он. — А ты всё время от меня бегаешь.
— Не о чем нам разговаривать.
— А мне кажется, что есть о чём, — настаивал Максим. — К примеру, о нас с тобой.
— Нет никаких «нас», — с напускной усталостью проговорила Мира. — И давай не будем вспоминать наши прошлые глупости и ошибки. Ты работал на моего отца и нашёл лучший из всех возможных способов держать меня на коротком поводке, — её спокойный тон всё больше обретал эмоциональность, и держать себя в руках становилось всё сложнее. Тем не менее, она заставила себя улыбнуться и пожать плечами. — Что ж, ты прекрасно справился с поставленной перед тобой задачей. И до самого возвращения отца я вела себя как примерная девочка.
— К твоему сведению, примерные девочки проводят ночи в своих постелях, — парировал он, приваливаясь плечом к дверному косяку. — Из-за тебя я нарушил все свои правила, поступился принципами, фактически поставил под удар собственное будущее, и это ты называешь успешной работой?
— Но папа же в итоге оказался доволен, — ехидным тоном, бросила она.
— Ага, ещё как! Просто был на седьмом небе от счастья! — иронично ответил Макс. — Он ведь всё про нас знал. И, услышав, что я намерен уехать с Машей, поставил мне ультиматум. Или я обрываю с тобой все связи, или он ставит жирный крест на моей карьере, не выплачивает ни копейки и увольняет по статье, за нарушение условий договора.
— Но зачем?! — этих подробностей Мира не знала, хотя и догадывалась, что без её папочки здесь не обошлось.
— Он не хотел, чтобы ты жила ожиданием, а я не знал, вернусь ли вообще.
Мирослава отвернулась, не желая показывать ему, как на неё подействовали его слова. Она не понимала, ради чего он вообще завёл этот разговор.
— Чего ты теперь от меня хочешь? — спросила, глядя куда-то в сторону.
— Хотя бы поговорить, — растеряно отозвался Максим. Почему-то он иначе представлял себе их встречу. И пусть в его мыслях она получалась и восхитительно сладкой, или обжигающе горячей, и даже грозной и взрывоопасной, с криками и претензиями. Но уж точно ни такой холодной и равнодушной. Это сбивало его с толку.
— Мы говорим. Ты счастлив?
— Нет, — честно ответил он.
— И чего же тебе не хватает? — она усмехнулась. — Или ты думал, что стоит тебе появиться, и я с радостью запрыгну к тебе на шею с заверениями в вечной любви?
Он промолчал, и тогда Мира окончательно перешла в наступление. Она подошла на расстояние шага и, ткнув пальцем в его грудь, посмотрела прямо в глаза. Она постаралась вложить в это взгляд всю свою боль и обиду. Она хотела, чтобы он знал, что ей было невыносимо без него… тогда, но не сейчас.
— Я хотел… объясниться, — сказал Макс, вглядываясь в тёмные бездны её глаз. — Мира, я не мог поступить иначе. У меня не было выбора.
— Был! — воскликнула она. — Был у тебя выбор! И ты выбрал… не меня.
— Пойми же ты! Как я мог бросить беременную сестру?
— А меня? Меня же ты бросил? Причём совершенно спокойно, — она вздохнула и, отведя взгляд, добавила: — За час до поезда. Просто перед фактом поставил…
— Мира, — он положил ладони на её плечи, но она поспешила их сбросить.
— Не трогай меня, пожалуйста, — она сделала несколько шагов назад. — И давай уже закончим этот бессмысленный разговор. Прошлое давно ушло и смысла уже никакого не имеет. А будущего у нас нет.
И набравшись смелости, оттолкнула его от дверного проёма и вышла в коридор.
Макс не понимал, что происходит. С каждой секундой он всё больше терял Миру. Она уходила из его жизни. Она не хотела быть с ним. Всем своим видом давала ему понять, что он ей не интересен и даже противен. Но, ведь в ту ночь, когда они думали, что Маша утонула, Мирослава была с ним совсем другой. Абсолютно.
— Я уезжаю, — сказал Макс, оборачиваясь к девушке. Она присела на пуф, застёгивая на ноге туфлю, и упорно делала вид, что её ни капли не волнуют его слова. — В Москву с Карповым. И хочу, чтобы ты поехала со мной.
— С какой это радости? — поинтересовалась она с усмешкой. — В качестве кого? Постоянной любовницы?
— Нет, — своим подчёркнутым равнодушием она выводила его из себя.
Девушка закончила обуваться и выпрямилась в полный рост.
— Скатертью дорожка, Максик, — бросила она, поправляя на плече сумку с документами. — Удачи в личной жизни.
Мира уже переступила порог, когда её довольно грубо затащили обратно. Дверь захлопнулась, а девушка оказалась прижата к белоснежной стене коридора. Макс нависал над ней, удерживая своим телом, и с каким-то безумным удовольствием ощущал, как знакомо пахнут её волосы.
— Пусти меня! — крикнула она, пытаясь вырваться, но эти слова остались не услышанными.
Макс попытался поцеловать её, но Мира увернулась. Тогда он обхватил е лицо ладонями и, удерживая так, поймал взгляд своей любимой девушки.
— Мирочка, прошу, один поцелуй. Это ведь такая малость. А я мечтал о нём больше года, — проговорил он, с мольбой в голосе.
— Зачем это тебе? — спросила она, всё больше сдавая оборону.
- Хочу вспомнить вкус губ той, кого люблю, — он склонился к её лицу и легко поцеловал. Это касание было почти невесомым, но Миру проняло. — И быть может, — он опустил пальцы на её шею, убрал волосы назад и с нежностью погладил за ушком, — она тоже вспомнит, что всё ещё хочет быть со мной.
И пока девушка пребывала в капитальном ступоре от его слов, Макс осторожно завладел её губами.
Мирослава почти сразу потеряла связь с реальностью. В один момент все те чувства, что она так долго прятала и от которых мечтала избавиться, вырвались на свободу. Поцелуй Макса становился всё более глубоким, ярким, и даже в чём-то грубым, но Мира отвечала ему с не меньшим напором. Он жадностью целовал её лицо, шею, всё больше сводя девушку с ума. Она даже не заметила, как он снял с неё пиджак и блузку, как неприлично задралась её строгая юбка-карандаш. Она цеплялась за плечи Максима, кусала его губы, зарыва