[79].
Кроме того, Тони в письмах к Авис подробно описывал, как она сама употребляла наркотики. Он надеялся, что тюремные цензоры это прочитают и Авис арестуют за ненадлежащий уход за детьми. На этом он не остановился. В приступе ярости он угрожал покромсать ее «на мелкие кусочки», не уточняя, за какое именно прегрешение. Авис все это надоело, и она ответила собственными угрозами – рассказала о том, как он сам употреблял наркотики и торговал ими: «Против тебя куча доказательств и куча свидетелей… Многие дадут на тебя показания… Если будешь и дальше преследовать меня, придется сделать то, от одной мысли о чем меня начинает мутить. Я слышала, что в федеральной тюрьме холодно. Прости, но больше ничего не остается»[80].
Тони целыми днями думал о своих запасах, спрятанных в лесу Труро и на свалке Провинстауна. И у него были основания тревожиться. Он никогда не умел держать язык за зубами и неоднократно похвалялся своим сомнительным дружкам о том, как много самых разных наркотиков спрятано в обоих местах. Они тоже приторговывали тем, чего не успевали употребить сами. Впрочем, у этой воровской компании был свой «кодекс чести», и они откладывали определенную долю своих «заработков», чтобы поддержать Тони, когда его выпустят из тюрьмы.
Во время дела Джея ван Уттера Тони сдружился с сержантом Джимми Мидсом. Оказавшись в тюрьме, он обратился к Мидсу с просьбой походатайствовать о досрочном освобождении. Мидс помог ему и даже лично поручился за Тони. Суд пошел ему навстречу, и 8 ноября, за четыре с половиной месяца до окончания срока заключения, Тони вышел на свободу, не заплатив даже никакого штрафа. Всем этим он был обязан Джимми Мидсу.
Выйдя из тюрьмы, Тони сразу же направился к Авис. Он потребовал, чтобы она со своим приятелем, Джоном Дерингером, отвезла его на автовокзал в Хайаннисе. Там он купил билет и отправился в Нью-Йорк к Кристине. Вместе с Кристиной они пустились в наркотический загул – Тони привез с собой целую сумку таблеток из старых запасов. Трудно сказать, были ли эти дни адом или раем, но после этого Кристина написала своей подруге из Провинстауна, Марте Энрике, что собирается выйти замуж за своего непостоянного любовника Рауля Матту, потому что тот наконец-то решился развестись.
Марта ничего не понимала. Тони уже всему городу рассказал, что они с Кристиной решили пожениться. Но Кристина написала, что Тони «ее страшно пугает». Как вспоминали друзья Кристины из Провинстауна и как показывали записи телефонных переговоров, в пятницу, 22 ноября, Кристина трижды звонила Раулю во Флориду и говорила, что Тони Коста собирается ее убить[81]. Возможно, это была всего лишь фигура речи: «Когда он узнал, что мы обручены, он меня чуть не убил!» Но, возможно, у этих слов был буквальный смысл: «Я опасаюсь за свою жизнь». Слова Кристины встревожили Рауля настолько, что он немедленно вылетел из Флориды, где работал, пока в Кейп-Коде был мертвый сезон, и направился в Нью-Йорк. Но Тони добрался туда первым. Он пришел к Кристине в субботу, 23 ноября. Она заявила ему, что выходит замуж за Рауля.
Мы не знаем, как воспринял эти известия Тони, но, учитывая, что о Кристине он писал так: «В ней есть все, что я ищу в женщине. Она – это я. Мы с ней одинаковы»[82], наверное, без восторга. Известно лишь, что они продолжили баловаться наркотиками, которые у Тони всегда были при себе. Но на этот раз вместо привычной для Кристины дозы 30 миллиграммов «нембутала» Тони дал ей втрое больше – 100 миллиграммов. Днем Тони вышел из квартиры и отправился к другу Кристины, художнику Примотиво Африка, чтобы раздобыть марихуаны. Примо спросил, где Кристина, Тони ответил: «Заболела», но в подробности вдаваться не стал. У художника он провел около часа, потом отправился на автовокзал и на автобусе вернулся в Кейп-Код. Из Хайанниса он позвонил Авис и попросил, чтобы они с Дерингером отвезли его в Провинстаун. Когда они его высаживали, Тони велел Авис, если ее спросят, отвечать, что он вернулся из Нью-Йорка на неделю раньше, чем на самом деле. Авис не стала спрашивать, зачем ему это нужно[83].
В воскресенье вечером в квартиру Кристины вернулась ее соседка, Синтия Сэвидж. Она обнаружила обнаженное тело Кристины в наполовину заполненной водой ванне. Кристина стояла на коленях, лицом вниз. На плече у нее красовался огромный синяк, а на груди три ожога от сигарет. Полиция установила, что девушка была мертва от тридцати шести до сорока восьми часов. Причиной смерти назвали «асфиксию в результате утопления».
Медэксперт из Нью-Йорка, доктор Майкл Бейден, официально признал смерть Кристины самоубийством, поскольку обнаружил «в желудке и мозге значительное количество барбитуратов»[84]. Позже на допросе Бейден заявил, что не помнит синяков и ожогов и не может сказать, какую роль они могли сыграть в смерти девушки. Но в то же время он утверждал, что в 1968 году холодная ванна считалась лучшим средством борьбы с передозировкой барбитуратов[85].
В Провинстауне Тони рассказывал всем вокруг, что Кристина всегда хотела покончить жизнь самоубийством и постоянно угрожала ему, потому что «не могла без него жить». Авис подтверждала эту историю. Она говорила, что за неделю до смерти Кристина приезжала к Тони в Провинстаун, накачалась наркотиками и постоянно твердила, что ей нужно «покончить со всем этим»[86]. Тони утверждал также, что получил открытку, отправленную за несколько часов до смерти Кристины. В ней девушка просила прощения за то, что собирается себя убить. Но открытки этой следователям он не предъявил. Тони говорил также, что Кристина могла стать жертвой насилия – скорее всего, она погибла от рук Рауля. «Она знала, как я живу, и ей не раз угрожали из-за этого»[87], – говорил он. Впрочем, Тони не считал нужным объяснять, что имел в виду и почему Кристине угрожали из-за его поведения.
Следователи убойного отдела считали, что поза на коленях в ванной была весьма необычной для самоубийства по одной простой причине: такая поза физически очень неудобна. Самоубийцы, принявшие смертельную дозу снотворного, обычно лежат в ванне, полностью наполненной теплой водой. Засыпая, они медленно погружаются в воду.
Если сложить воедино все события того времени: отношения Кристины с Тони, ее страх перед ним, предполагаемый брак с Раулем и неожиданное возвращение Тони из Нью-Йорка в тот же день, то скорее всего произошло следующее. Случайно или намеренно Тони дал Кристине тройную дозу «нембутала», и она отключилась. А потом, как объяснял Бейден, Тони засунул ее в ванну с холодной водой, чтобы привести в чувство. Это не помогло, и девушка умерла. Тогда Тони ушел и вернулся в Кейп-Код.
Позже доктор Гарольд Уильямс, один из множества психиатров, которые обследовали Тони, предположил, что тот опустил ее в воду, чтобы очистить от «грехов». Главным грехом, по мнению Тони, было желание выйти замуж за Рауля Матту. Психиатры считали, что ожоги от сигарет были символическим клеймом – так Тони утверждал свои права на Кристину.
Как бы то ни было, Кристина Галлант умерла в субботу, 23 ноября, от огромной дозы «нембутала». Ее обнаженное тело с синяками и свежими ожогами от сигарет оказалось в ванне, на коленях, лицом вниз.
И снова Тони Коста оказался последним, кто видел ее живой.
Глава 34Лайза
С началом осени мама заскучала. Она была совершенно одинока, если не считать нас с Лайзой. Все ее летние друзья и поклонники вернулись в свои городские дома. Маме было одиноко – и скучно. Она позвонила в Хайаннис старому приятелю по колледжу: «Ты не знаешь какого-нибудь подходящего одинокого мужчину?» Друг такого мужчину знал, но сразу предостерег ее: «Его бывшая жена говорила мне, что он – не тот, за кого хочется выйти замуж».
Мама не стала задавать лишних вопросов. Ей не было до этого дела. Она лишь хотела ужинать с мужчиной, который говорил бы ей комплименты и оплачивал счета. Через неделю она познакомилась с Роном Слоуном.
Они с Роном договорились встретиться на парковке на трассе 6 в Веллфлите. Рону нужно было отвезти своих детей к бабушке с дедом, а те жили неподалеку. На кабриолете Рона они поехали в ресторан «Капитанский стол» в Хайаннисе. Это был ресторан в старинном стиле – темные дубовые панели на стенах, поблекшие картины с изображением клиперов в суровых морях, тяжелые деревянные стулья, небольшие корзинки с сыром и крекерами в качестве закуски к портвейну. Рон заказал коктейль с джином. Мама всю жизнь пила ром с колой, но на сей раз заказала то же самое. Джин стал шагом в новом направлении. Более крепкий. Более чистый. Более зрелый. А главное – более стильный. За десертом Рон взял маму за руку, и она пропала. Она была полностью очарована Роном, его изысканными коктейлями, жизнью, которую сулило ей его общество.
Рон же смотрел на нее и думал, что она не похожа ни на одну женщину в его жизни. До самой смерти он рассказывал, как в ту ночь они возвращались на парковку в Веллфлите. К маминой машине они вернулись где-то в час ночи. Рон выключил двигатель, они сидели и болтали. Потом мама полезла в сумочку, достала маленькую сигару, закурила. Они поцеловались, мама поблагодарила Рона за прекрасный вечер и вышла из машины. Он смотрел, как она идет к своей машине, заводит ее, опускает крышу. Мама выезжала с парковки, и в машине ее гремела музыка: Harper Valley P.T.A. Она помахала Рону, выехала на трассу, дым от ее сигары исчез, и машина ее скрылась на темной дороге к Провинстауну. Рон подумал, что женщина, которая курит сигары на первом свидании, заслуживает вни