ии совершить незаконную процедуру, Мидса рассказ Тони вполне удовлетворил. Прежде чем закончить разговор, Тони заверил Мидса, что немедленно сообщит, если что-то узнает о Патриции и Мэри Энн.
На следующий день Тони снова позвонил Мидсу и сообщил, что решил вернуться в Провинстаун, но потребовал встречи с начальником полиции Маршаллом, чтобы «все прояснить» относительно исчезнувших девушек из Род-Айленда. Мидс спросил, почему Тони решил срочно вернуться в Провинстаун.
– Джим, – ответил Тони, – у меня их машина.
Надо сказать, что, если бы Тони не поддался алчности и не связался с машиной Патриции Уолш, его никто ни в чем не заподозрил бы – ни в одном убийстве. Да, он познакомился с девушками на Стэндиш-стрит, но не он один. Да, в его комнате обнаружили кое-какие их вещи, но он мог сказать, что они оставили фен и свитер, потому что пользовались его ванной. Да, они подвезли его в Труро, но высадили его в нужном месте, и больше он их не видел. Но Тони захотел заполучить стильную машину, и машина стала его Ватерлоо.
Тони оставил «Фольксваген» на автозаправке в Берлингтоне и вернулся в Провинстаун на автобусе. Он приехал в воскресенье вечером. В понедельник, 10 февраля, готовясь к встрече с полицией города и штата, Тони вколол себе четыре кубика амфетамина. Он был уверен, что «суперинтеллект» поможет ему убедить в своей невиновности даже самых опытных детективов. Ничего не вышло. Его ответы были сумбурными, несвязными, зачастую противоречивыми. Он так и остался главным подозреваемым в деле об исчезновении двух девушек. Но Тони удалось произвести хорошее впечатление на Берни Флинна. Чистая одежда и культурные манеры резко отличали его от неопрятных хиппи Провинстауна. Допрос начался довольно спокойно, но когда Флинн начал спрашивать о том, как у Тони оказалась машина девушек, напускное спокойствие оставило Тони Косту. Он начал путаться в показаниях. Он заявил, что купил машину у Патриции Уолш за 900 долларов, но денег ей не отдал. Флинн не отставал:
– Ты хочешь, чтобы я поверил, что Уолш переписала свой «Фольксваген» 1968 года на первого встречного, не получив денег?
– Я сказал, что заплачу утром.
Тогда Флинн спросил, почему Тони просил Пэт подвезти его в Труро – ведь ее машина уже принадлежала ему.
– Я не собирался забирать машину немедленно и хотел проявить любезность.
– Тебе не кажется странным, что девушки бросили машину посреди леса Труро?
– Нет. Я же был с ними…
– И как же девушки выбрались из леса без машины?
– Я не знаю.
– Почему они не оставили машину перед гостиницей – ведь тебе так было бы удобнее?
– Не знаю.
С этого момента все пошло вразнос.
«Что за хрень!» – думал Флинн[111].
Затем он прочитал Тони имена восьмидесяти девушек и женщин, признанных пропавшими в Новой Англии. Флинн уже подозревал, что Тони непосредственно связан с исчезновением Пэт и Мэри Энн, а возможно, и с исчезновением других девушек. Он решил проверить реакцию Тони на имена. Но Тони сохранял спокойствие – он и до списка ерзал на стуле, ерошил волосы и озирался по сторонам, как белка на дереве.
На допросе присутствовал сержант Джимми Мидс. Он пытался воззвать к родительским чувствам Тони. Мидс сказал, что родители исчезнувших девушек очень волнуются. Если Тони что-то известно, он мог бы их успокоить. Тони замолчал, обхватил голову руками. Мидс и Флинн ждали какого-то признания. Но Тони глубоко вздохнул и поднял голову.
– Джим, если бы я мог тебе помочь, то сделал бы это. Но девушки далеко. Сомневаюсь, что вам удастся их найти.
Убедить Тони не удалось. С этого момента он начал громоздить одну ложь на другую. В его пересказе история судьбы двух девушек из Род-Айленда менялась каждую минуту.
14 февраля о судьбе Патриции Уолш и Мэри Энн Высоцки ничего не было известно. Берни Флинн отправился в Провиденс, чтобы поговорить с родителями девушек. Он встретился с Леонардом и Кэтрин Уолш. Леонард оказался человеком пассивным и вялым, зато Кэтрин пылала яростью. И у нее были для того все основания. Прошло почти три недели с того момента, когда ее дочь последний раз видели в Провинстауне, но городская полиция не продвинулась ни на шаг. Она напрямую обвинила Флинна в бездействии. Полиция не обратила внимания на запросы и информацию Боба Тербиди и ни разу за двадцать один день не связалась с родителями Патриции. Переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках шляпу, Флинн смиренно выслушал справедливые упреки несчастной матери.
Затем он поехал к Высоцки. Он поднялся в трехкомнатную квартиру над пекарней. Супруги более походили на деда с бабушкой, чем на родителей двадцатитрехлетней девушки. Флинну было очень тяжело вторгаться в их мир с такими болезненными вопросами об их дочери. В свете того, что могло случиться с Мэри Энн, вопросы эти были почти жестокими.
В моменту возвращения в участок Флинн уже был уверен, что девушек убили и Тони Коста к этому причастен. Полиция Берлингтона обнаружила «Фольксваген» там, где указал Тони: на парковке у автозаправки. Ганнери и Флинн выехали туда, чтобы вернуть машину в Массачусетс для криминалистической экспертизы. За это время было произведено вскрытие обнаруженного в лесу трупа. Теперь следователи пытались обнаружить в «Фольксвагене» какие-то следы преступления. Тони не успокаивался. Он без предупреждения явился в полицейский участок Провинстауна и потребовал встречи с определенными полицейскими и детективами. Каждый раз он рассказывал историю своего знакомства с девушками по-разному и по-разному объяснял, почему Пэт «продала» ему машину, куда делись девушки и когда он видел их в последний раз. Где-то он прочитал, что лжецы не могут смотреть в глаза тем, кто их допрашивает, поэтому он давно научился, не моргая, смотреть в глаза собеседникам. Это страшно нервировало полицейских. Когда Тони не пытался одержать победу в «гляделках», он разражался маниакальными монологами. Он говорил «высоким, мягким баритоном с четким, почти женственным акцентом», характерным для уроженцев Провинстауна. Флинн почувствовал, что Тони очень высокого мнения о себе: Антон Коста не хотел, чтобы его приняли за деревенщину.
Флинн не знал, что в двенадцать лет Тони впервые услышал свой голос в записи на магнитофоне. Он всегда презирал свое окружение и португальский акцент местных жителей, хотя именно так говорила и его мать тоже. Тони часами записывал и прослушивал собственный голос на магнитофоне. Он пробовал разные интонации, ударения и произношения. В конце концов он выработал особую манеру речи – странное сочетание женственных интонаций бостонского брамина и говора местного жителя, изо всех сил старающегося показаться светским человеком. Флинн и другие следователи отмечали странную переменчивость его речи. Они не понимали, почему Тони говорит с разными акцентами, словно меняя шляпы.
В конце концов Флинн устал от уклончивости Тони.
– В следующий раз мы поговорим, когда тебя арестуют, – проворчал он.
Тони подскочил на месте, уронив стул на пол.
– Вы обвиняете меня в убийстве этих девушек?
Флинн был изумлен: Тони сам перешел от исчезновения девушек к убийству.
– Я никогда не говорил, что девушки убиты, – голос Флинна был холодным и ровным, как лед.
– Я немедленно хочу уйти! – заорал Тони.
Флинн указал на дверь.
– Пожалуйста!
Через несколько дней терпение лопнуло у Джорджа Киллена
– Тони, прежде чем скажешь что-то еще, ты должен знать, что тебя подозревают в исчезновении этих девушек и краже их «Фольксвагена».
После этого он зачитал Тони его права.
Тони терпеливо выслушал, а потом снова начал доказывать свою невиновность, изложив очередную, еще более противоречивую версию того, где сейчас находятся девушки и почему у него оказалась их машина.
Киллен зажал ему рот.
– Просто остановись. Ты увязаешь все глубже и глубже. Предлагаю тебе замолчать и найти себе адвоката. А теперь шагай из моего кабинета.
Как истинный джентльмен, Тони пожал Киллену руку и вышел из участка.
Хотя полиция знала, что Тони явно причастен к исчезновению девушек, арестовать его они не могли, не имея хоть каких-нибудь доказательств того, что с Пэт и Мэри Энн что-то случилось. Поэтому за Тони просто продолжали следить. В понедельник, 24 февраля, когда Тони уехал из Провинстауна на автобусе, Берни Флинн последовал за ним до Хайанниса. Как только Тони сошел с автобуса, Флинн положил руку ему на плечо и почувствовал, как Тони вздрогнул.
– Послушай, Тони, все прояснится, как только мы получим известия от девушек. Этого будет достаточно, и мы от тебя отстанем.
Флинну показалось, что глаза Тони блеснули, и он продолжал:
– Сообщи нам, если девушки с тобой свяжутся.
– Хорошо, хорошо, – ответил Тони. – Уверен, что это будет очень скоро.
Флинн поздравил себя с удачей – Тони заглотил наживку.
На автобусе Тони доехал до Бостона, а оттуда отправился в Баффало, штат Нью-Йорк. На следующий день в квартиру Сесилии доставили телеграмму Тони от «Пэт и Мэри Энн». Тони велел матери отнести телеграмму в полицейский участок.
Сесилия так и поступила. Передавая телеграмму Берни Флинну, она сказала: «Может быть, теперь вы поверите моему Тони»[112].
Взяв фальшивую телеграмму, Берни Флинн понял, что они нашли кого искали.
Глава 49Тони
Теперь Берни Флинн непрерывно следил за Тони. То, что его до сих пор не арестовали, было всего лишь дурацким везением. «Именно, дурацким!» – думал Флинн[113]. Флинн начал допрашивать всех его друзей и родственников, начав с Авис.
Первая их встреча в ее квартире прошла неудачно. Авис откровенничать не спешила, а детектив с отвращением осматривался вокруг. В квартире царил чудовищный беспорядок и страшно воняло. Трое маленьких детей играли на полу среди собачьих какашек, дети постарше с немытыми волосами и в грязной одежде кидались подушками, журнальный столик был заставлен пивными бутылками, пепельницы были полны окурков, на кухонной стойке и в раковине громоздились горы грязной посуды. При появлении детектива дети и не подумали освободить диван – впрочем, Флинн не сел бы на него, даже если бы ему предложили. Он остался стоять, не забывая переступать с ноги на ногу, чтобы тараканы не забрались ему в брюки. Ушел он довольно быстро, не узнав практически ничего нового. Авис не дала ни одного прямого ответа и в меру сил пыталась защитить бывшего мужа. Флинн подозревал, что Авис врала ему даже в сущих мелочах, когда он спрашивал о разъездах и поступках Тони, но именно так поступали на полицейских допросах все местные жители, включая и самого Тони. Его приятели заняли круговую оборону.