– Кэти, это очень важно! Твоя работа зависит…
Кэти закрыла за собой дверь, так и не услышав конец фразы. Ей уже надоели эти угрозы. Сейчас она просто не могла пойти в ресторан, даже если ее работа и в самом деле от этого зависела.
Редакция находилась на набережной – когда-то этот район был пустым и заброшенным, но теперь старые складские помещения из красного кирпича отремонтировали и переделали в современные офисы, появилось несколько модных ресторанов и кафе, а по булыжной мостовой гуляли люди в теплые летние деньки.
Но сегодня на улице никого не было. Аспидно-серые тучи тяжело нависли над городом, а ветер, от которого по воде шла рябь, больше подходил для ноября, чем для июля.
Кэти переехала сюда еще семь лет назад – ей нравилось жить вдали от шумного центра. Квартиры здесь были дорогие, но ее это не смущало. По крайней мере до сих пор.
Но вскоре, став матерью-одиночкой, она уже не сможет позволить себе жить в такой квартире.
Она остановилась и стала смотреть на воду, пытаясь занять свои мысли маленьким ребенком, грядущими хлопотами, связанными с ним, лишь бы не думать о Пирсе. Сейчас ей совершенно не хотелось о нем думать. У Кэти перед глазами все еще были фотографии на столе редактора. Она задавала Пирсу столько вопросов о Джоди… а спрашивать нужно было о Лоре.
В отдалении на серой воде покачивался взад-вперед маленький кораблик с белыми парусами – Кэти даже слышала, как они хлопают на ветру. Этот звук унес мысли Кэти на юг Франции, на яхту Пирса. Она вспомнила веселую улыбку Поппи, солнечные блики на воде, пыл страсти – и те короткие мгновения, когда она, как ей казалось, чувствовала себя любимой. Кэти закрыла глаза. Нет, она не станет плакать.
– Кэтрин!
Она подумала, будто ей почудился этот глубокий и такой знакомый голос.
Кэти вытерла глаза ладонью, чтобы окружающее не расплывалось от слез, и обернулась.
Он стоял рядом с ней. Высокий, красивый, такой знакомый и желанный – и в то же время чужой. Кэти была так ошеломлена, что несколько мгновений не могла произнести ни слова.
Пирс окинул ее взглядом и нахмурился. Он явно заметил, как она побледнела и похудела. Интересно, сравнивает ли он ее с Лорой… С красавицей Лорой, которой к тому же можно доверять.
– Я думала, ты во Франции. – Кэти похвалила себя за то, что сказала это спокойным голосом.
– Вернулся только вчера. – Голос у Пирса звучал мягко. – Тебе разве не передали?
– Что мне должны были передать? – И Кэти с опаской взглянула на него.
– Полчаса назад я звонил твоему редактору, спросил, можем ли мы пообедать вместе.
– Во французском ресторане?
– Именно, – кивнул Пирс. – Я хотел как можно скорее с тобой встретиться.
– Ты хочешь, чтобы меня уволили?
– Конечно, нет…
– Ты хотя бы представляешь, сколько ругани и оскорблений мне пришлось выслушать от своего редактора из-за того, что я ничего не хотела о тебе писать?
– А я каждый день просматривал твою газету и все ждал, когда же там появится какая-нибудь заметка…
– Зачем ты звонишь Майку и начинаешь все сначала? – И она покачала головой. – О чем ты думаешь, черт возьми?
– О тебе.
Этот негромкий ответ разозлил ее.
– Пирс, я понимаю, что была не права, когда обманула тебя… Знаю, что не должна была обманом проникать в твой дом… Но я же извинилась. Так оставь меня в покое и не ломай мне жизнь! – Она попыталась отстраниться, но Пирс схватил ее за руку.
– Не устраивай спектакль! Я вовсе не пытаюсь сломать тебе жизнь.
– Тогда зачем позвонил редактору?
Тут он отпустил ее.
– Я сказал, что нам кое-что надо расставить по своим местам. И что я обещал тебе эксклюзивное интервью, когда вернусь в Лондон. Понимаешь, Кэтрин, я решил дать тебе уехать, а потом посмотреть, что получится.
– Проверить, насколько низко я могу пасть? – с оттенком горечи осведомилась она.
– Должно быть, именно так, – тихим голосом признал он. – И когда ты ничего не написала, я этому даже не поверил.
– Значит, ты чувствуешь себя виноватым, потому что судил меня слишком сурово? И тебе, наверное, не нужно было так хладнокровно и расчетливо затаскивать меня в постель. – Она говорила нарочито грубо.
– Но ведь все было не так, ты же помнишь!
– Да что ты говоришь? – От боли в ее голосе появилась дрожь. Кэти повернулась и пошла прочь. – Твои извинения меня не интересуют, и интервью тоже. Найди кого-нибудь другого.
– Никто другой мне не нужен.
– Ради Бога, Пирс. – Тяжело дыша, Кэти разгневанно обернулась – и остановилась. У нее внезапно закружилась голова, и на мгновение даже показалось, что она сейчас упадет в обморок.
– Кэтрин! – Пирс тотчас же оказался рядом и обхватил ее за талию, чтобы поддержать. – Что случилось? Тебе плохо?
– Все нормально. – Она попыталась его оттолкнуть, но была слишком слаба.
– Пойдем, я отведу тебя домой.
Кэти не стала спорить – наоборот, ей даже стало лучше, когда Пирс ее поддержал.
– Ты можешь идти?
Она кивнула.
– Все нормально, Пирс. Если бы ты мог довести меня до квартиры… это недалеко.
– Я знаю, где это, – негромко заверил ее Пирс.
– Ах да, я совсем забыла – у тебя же все про меня записано, во всех подробностях.
– Я знаю о тебе почти все, Кэтрин, – с улыбкой произнес он.
– Далеко не все, – тихо сказала она.
Наконец они остановились у дверей. Кэти вынула из сумочки ключ и сказала, безуспешно пытаясь придать дрожащему голосу прежнюю уверенность:
– Спасибо. Все уже в порядке.
– Я с тобой. – И он уверенно взял у нее ключ.
Как странно – Пирс у нее в квартире. Сколько недель провела она здесь, пытаясь не думать о нем, – и вот он рядом с ней.
Она присела на кожаный диван в гостиной, а Пирс прошел на кухню, чтобы налить ей воды.
– Ну как, тебе лучше? – спросил он, как только Кэти сделала несколько глотков.
Она кивнула.
– Извини, я просто переутомилась. – Она чувствовала, что обязана назвать какую-нибудь причину. – В последнее время много работала.
Интересно, а как бы Пирс отреагировал, если бы она сказала правду – что ждет от него ребенка? Наверное, захотел бы помочь ей деньгами. Она провела рукой по волосам. Не нужны ей его деньги, и не надо, чтобы он осложнял ее существование.
– Пытаешься компенсировать несостоявшееся интервью с Тироуном? – улыбнувшись, поинтересовался Пирс.
– Что-то вроде этого. – Она отвела глаза и сосредоточила взгляд на стакане с водой. – Как поживает Поппи? – Задавая этот вопрос, Кэти явственно ощутила комок в горле. Она часто вспоминала девочку. Иногда, в тяжелейшие мгновения безысходности, когда она не хотела рожать, только воспоминания о больших голубых глазах Поппи и ее радостной улыбке удерживали ее от отчаянного шага.
– Все хорошо – она снова с мамой.
– Значит, Джоди совсем поправилась?
– Более или менее. Пока она отдыхает у меня на вилле.
– Должно быть, у прессы это вызывает большой интерес? – натянуто осведомилась Кэти.
– Наверняка, – невозмутимо ответил Пирс. – Все равно правда может в любой момент выплыть наружу.
Кэти поставила стакан на стол.
– Я ничего не говорила.
– Знаю. Но я не могу слишком долго держать все в секрете. Это слишком усложняет мою жизнь… и отношения с людьми.
Кэти подумала, уж не Лору ли он имеет в виду.
– Ты ведь говорил, что правда может слишком многим навредить?
– Я действительно так думал… Особенно меня беспокоила реакция матери. – Пирс отвернулся и стал через окно смотреть на набережную. – Понимаешь, о сестре я узнал только два года назад, когда умирал отец. Можешь себе представить мое изумление, когда он сказал, что двадцать пять лет назад у него с кем-то был роман и у меня есть сестра, о которой я ничего не знал?
Но, похоже, этот роман продлился недолго. Отец понял свою ошибку – он любил мать и не хотел, чтобы их брак разрушился. Но он всегда заботился о Джоди и очень серьезно относился к своим обязанностям. У них были хорошие отношения.
В голове у Кэти вдруг промелькнула мысль: наверное, и Пирс будет так же относиться к своему ребенку. У нее громко стучало сердце. Если она ему не расскажет, это будет несправедливо по отношению к ребенку. Но разве сможет она вынести, если Пирс женится на ком-то другом – возможно, даже на Лоре, – заведет собственных детей, а сюда будет приезжать только на выходные и на дни рождения? При одной только мысли об этом Кэти словно застыла.
– А твоя мать все еще не знает?
– Я думал, что нет. – Тут Пирс обернулся. – Но недавно она позвонила и похвалила меня за то, что я помогаю растить Поппи. Тут все и выяснилось. Должно быть, она давным-давно узнала правду и простила отца.
На мгновение воцарилась тишина – Пирс смотрел на нее, и в лице его была такая печаль, что Кэти хотелось вскочить и обнять его. Но она сжала зубы. Не ее дело – утешать Пирса. У него есть Лора, да и наверняка много других. Кэти яростно твердила себе, что он ей не нужен.
– Ну и зачем ты мне все это говоришь? – резким голосом произнесла она. – Ты же не хочешь, чтобы я об этом написала?
– Хочу. И мама, и Джоди хотели бы, чтобы об этой истории написали со всей точностью и теплотой. Они полагают, что через некоторое время пресса все равно начнет муссировать эту тему, так что лучше уж заняться этим прямо сейчас, но рассказать обо всем достойным образом.
Так вот почему он здесь. Кэти глубоко вздохнула.
– И ты посчитал меня самой подходящей кандидатурой?
– Что-то вроде этого.
Она поднялась с дивана.
– Я не могу, Пирс.
– То есть как – не можешь? Я думал, ты ухватишься за эту возможность.
– Ты ошибся, – сказала Кэти, в упор взглянув на него.
– Я тебя не понимаю…
В это мгновение она и сама не понимала ничего, кроме одного: присутствие Пирса причиняет ей боль. Кэти знала, что просто не может относиться к нему объективно.
– Найди кого-нибудь другого.
– Я уже сказал, что никто другой мне не нужен.