Надо же, вот тебе и сказки. Вот тебе и эксцентричный друг родителей. Интересно, и давно Марк бродит по мирам, причиняя добро? Тут птиц завезет, там старушку умыкнет и в няньки назначит. Ему бы хобби какое-нибудь безобидное. Сериальчики там, вязание.
— Держали птиц в клетках для развлечения? — ахнула Стеллария, и в ее бледно-голубых глазах заблестели слезы. Ну вот, довели мне ребенка. — Это же ужасно! И незаконно!
— Разные миры, разные законы, — развел руками Марк. — Зато на родине эти, как их метко назвала Ирида, жар-птицы до сих процветают и чувствуют себя просто замечательно.
Вот уж утешил, ничего не скажешь.
— Законы о защите животных были приняты в нашем мире ещё четыреста лет назад! Страшно подумать, что где-то существуют столь отсталые цивилизации! — возмущалась Стеллария. Возмущение ей шло. Бледные щёки раскраснелись, глаза заблестели.
Я подумала о канарейке, которую мне подарили на шестилетие, и тихонько вздохнула. Отсталая цивилизация, значит.
— А как же жабонки? — решила я немного прояснить ситуацию. Или я местные законы нарушала, когда лазала по веткам, чтобы добыть этих чудо-юдо птичек счастья? — Мы же их изловили.
— Во-первых, мы их отпустим, когда подрастут. Во-вторых, у жабонков повышенный магический фон, поэтому проживание в доме, полном драконов, им полезно, особенно на стадии формирования скелета. Есть версия, что гнездиться жабонки предпочитают не там, где нужно счастье, а как раз в местах с повышенным магическим фоном. Недалеко от жилищ драконов, фейри и прочих магических существ.
— Неправда! — возмутился Шемрок. — Мы в книжке прочитали про счастье!
— Ну, если в книжке, — протянул Арадий таким тоном, что сразу стало понятно, что он тут самый умный и поэтому готов уступить, — тогда вполне возможно.
Разговор перешел на другую тему, а я сидела, пила чай и думала о счастье. Для каждого человека (и дракона) оно же заключается в чём-то своём…
Глава 53О тортах и тайнах
Следующим утром после завтрака я вихрем ворвалась в кухню.
— Винка, у нас есть немного зерна? Мы со Стелларией и Лоницерой идем кормить птичек. Посиделки в девичьей компании.
Винка, как обычно, одновременно делала уйму дел: помешивала какой-то крем или соус, варящийся на плите, лущила что-то вроде местного горошка, а в перерывах между подходами от плиты к столу ухитрялась еще и протирать окна и начищать столовые приборы.
— Может, тебе помочь? — предложила я этой рабыне домашнего хозяйства. — Могу взять на себя овощи. А когда закончим с ними, пойдем создавать профсоюз, потому что это же невозможно столько трудиться, нужен кто-то, кто будет защищать твои права. У тебя выходные вообще бывают?
— Зерно в кладовке на третьей полке сверху. Слева банка большая, ты её сразу заметишь. Там как раз смесь разных круп для птиц. А выходные мне не нужны, — проскальзывая мимо меня, она быстро сунула мне в руки мэлюс. — Ешь. Тебе витамины нужны. Вчера каталась на драконе, а там, на высоте, ветрищи жуткие, не хватало ещё заболеть. Сейчас тебе болеть никак нельзя, хороша будешь с красным носом.
Я поспешно нырнула в кладовку. Давно меня так не ругали и не заботились обо мне. Есть в Винке что-то материнское. Что-то, что я потеряла много лет назад, когда умерла мама. Эти интонации и эту заботу не может дать ни муж, ни друг, ни подруга, ни кто-либо еще.
— А вот это детям отдашь, — впихнула мне Винка еще парочку фруктов, когда я, наконец, высунулась из кладовой с кормом для птиц в руках. — Ты какой цвет больше любишь?
— Э-э-э… чёрный? — наугад ляпнула я. Как-то не привыкла думать о любимом цвете. Среди взрослых такие разговоры вообще редко ведутся, меня лет с десяти не спрашивали, какой у меня любимый цвет.
— Нет, чёрный торт мы точно делать не будем, — отрезала домоправительница. — Как насчет… ах да, торт был голубой. Ну, конечно же! И как я сразу не увидела?
— Где был голубой торт? — нерешительно уточнила я, чувствуя, что начинаю терять нить разговора. Если она вообще была, эта нить.
— На помолвке, разумеется. Со свадебным пока обождем, там еще не очень понятно. И рецепт мудрёный какой-то.
— Помолвке? — разговор начинал напоминать беседу глухого и слепого.
— Могу еще приготовить те странные пирожные с медом, которые ты так любишь. Марка попрошу привезти баночку вашего меда, будут совсем как у тебя на родине.
— А-а-а… Хорошо, — осторожно пятясь назад, пробормотала я. — Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
— Да-да, — отмахнулась Винка, вновь погрузившись в мерный гул кухонных дел. Ей уже было не до меня.
Я пожала плечами и пошла прочь. Странная она немножко. Надо всё-таки поговорить с Кардусом об отпуске для неё. Нельзя же столько работать, в самом деле. Я ни разу за все это время не видела Винку, сидящую без дела. Вечно у нее двадцать восемь занятий одновременно. Даже когда просто по коридору идет, и то ухитряется картинные рамы протирать или пыль с полок смахивать.
— Девочки, я принесла корм, — обрадовала я подопечных, ожидающих меня в саду. Стеллария держала сестру на руках, показываля ей что-то на дереве.
— Чудесно, — одарила меня Стеллария мягкой светлой улыбкой. — Им очень понравится. А Лоницера отказывается рассказывать мне секрет. Я всё пытаюсь выпытать, но безуспешно. Может, ты сможешь?
— Лонечка, — проворковала я, принимая девочку от Стелларии. — У тебя какие-то секреты есть?
— Конечно, — ответила за малышку сестра. — У неё их множество. Она знает практически всё и обо всех. Сегодня с самого утра загадочно улыбается, но ни слова не говорит. А мне страсть как интересно.
— И откуда же наша девочка знает всё и обо всех? — покачивая Лоницеру, ласково улыбалась я.
— А ей все всё рассказывают, — пожала плечами Стеллария. — Ты разве не замечала, что Лоницера очень располагает к доверию? Ей всегда можно раскрыть любую тайну, она внимательно выслушает. Папа говорит, что у неё от матери дар. На самом деле официально никто не регистрировал способность вызывать доверие как дар. Мы даже не знаем, есть ли в этом магическое зерно, и как это вообще работает. Со мной чуть проще: я говорю с птицами и понимаю их, такие дары по сути своей элементарны и легко фиксируются. У Арадия повышенная способность к усваиванию любой информации. Он невероятно обучаемый.
— А у Шемрока и Лето? — полюбопытствовала я.
— С ними пока не очень понятно, — развела руками девочка. — Папа говорит, что дар Шемрока — влипать в неприятности и тут же из них выворачиваться. Говорит, что нужен удивительный талант, чтобы найти недоваренное зелье, в него нырнуть и получить всего лишь зелёные волосы. Ну, это он так говорил, когда ругал Шемрока. Папа тогда ужасно испугался, ведь случиться могло что угодно. Про Лето мы тоже ещё не знаем. Это ведь у всех в разное время проявляется. Так что, Лоницера, может, расскажешь тайну? Наверняка ведь что-нибудь интересное.
Девочка лишь прищурила голубые глаза и загадочно улыбнулась.
— Ну вот, не хочет рассказывать. А ведь наверняка что-нибудь ужасно интересное. Может, мы сами догадаемся, в чем дело? Папа взял мальчиков в деревню, может, дело в этом? Они оттуда что-нибудь привезут? Или тут дело в другом? Ирида, ты ничего странного сегодня не замечала?
— Нет, — покачала головой я. — Впрочем… Винка спрашивала, какой у меня любимый цвет. Это считается?
— Для торта? — хлопнула в ладоши Стеллария. — Она всегда печет нам торты любимого цвета. У Шемрока в прошлом году был зелёный. А у Лето радужный. Но в честь чего торт? — девочка задумчиво нахмурилась.
— Она сказала, что на чьей-то помолвке был голубой торт, — добавила я, пытаясь помочь ей распутать это дело. Детектив из меня, конечно, сомнительный. Не Холмс, не Уотсон, а скорее инспектор Лестрейд. Все еще не понимаю, зачем торт. Или это Винка так пытается показать, что принимает меня в штат? Мол, рады приветствовать вас в нашем доме, госпожа гувернантка.
— Помолвка! — ахнула девочка. — Вы с папой… О! Какая замечательная новость! Ты об этом молчала, Лоницера?
Глава 54О рыбной ловле, предвидах и браке
Я растерянно захлопала ресницами.
— Э-э-э… Мы… мы что, прости?
— Вы с папой собираетесь обручиться! — восторженно воскликнула Стеллария, подпрыгивая на месте.
— Подожди, подожди, дорогая, я не до конца… с чего ты вообще это взяла?
— Винка печет вам торт на помолвку, — таким тоном, словно это совершенно очевидно, сообщила девочка. — У нее бывают небольшие предвиды, она всегда знает, когда нужно готовить праздничный торт.
Интересно у них тут все организовано, конечно. Я ещё ничего о помолвке не знаю, предложения мне никто не делал, а торт уже готовят.
— Допустим, — я честно попыталась принять новые реалии. После информации о драконах, волшебниках и межмировых путешествиях эхэто оказалось не так уж сложно. — А Лоницера откуда знает?
— Говорю же, она всегда все про всех знает, — пожала плечами Стеллария и принялась рассказывать что-то.
Я автоматически кормила птиц, время от времени поддакивая Стелларии. Уж не знаю, о чем она там со мной говорила, но мои мысли были далеко. Замуж? Замуж⁈ Я⁈
И о чём только Кардус думает? Мы же ещё не говорили ни о чём серьезном, а брак — это более чем серьезно. Хочу ли я вообще замуж?
Я попыталась найти ответ на этот вопрос. Забавно, как на пенсии жизнь, кажется, остановилась, приготовившись рухнуть с обрыва в смерть… А оказалось. она просто сделала передышку, чтобы вдруг помчаться во весь опор.
И таки рухнула, но в пучину событий и переживаний. Впрочем, и это оказалось не так уж страшно. Так испугает ли меня брак? Замужем я уже была, не так уж там и ужасно, можно ещё раз сходить. Тем более… тем более по любви.
Успокоенная, я широко улыбнулась. Он предложит, я соглашусь. Если, конечно, Винка и Лоницера не ошиблись в своих прогнозах.
День проходил в привычной чехарде разнообразных дел. В этом доме попросту не бывает скучно. Вернулись Кардус, Арадий, Шемрок и Лето. Мальчики принялись наперебой восторженно рассказывать, как провели время и что видели. От их щебета на душе становилось тепло. Захваченная водоворотом детей, я беспомощно оглядывалась на Кардуса. Нет, сейчас нам с ним не поговорить.