За ней по пятам следовала маленькая девочка в новеньком зимнем платье, чьи пухлые щеки порозовели с мороза, а темные кудряшки смешно топорщились в разные стороны. Не по-детски насупленное лицо, при виде Мирона, тут же разгладилось. А зеленые глаза заблестели от радости.
- Полина, - Меньшиков спрятал за улыбкой неподдельное удивление и сел перед малышкой на корточки. А когда убедился, что с ней все в порядке, повернулся к няне. – Здравствуйте, Эльза Генриховна. Признаться, не ожидал вас здесь увидеть. Что-то произошло?
- Очень даже происходить, мистер Меньшиков, - с сильным британским акцентом произнесла женщина. – Ольга Федоровна заболеть и взять выходной. А я совсем один.
- Если не ошибаюсь, забота о ребенке лежит на вас, как на няне, а не на моей горничной? – Мирон приподнял правую бровь и, поднявшись, задвинул Полину себе за спину.
- Я не справляться с ваша девочка, - брызгая слюной и размахивая руками, запричитала Эльза Генриховна. - Она капризный, неугомонный ребенок. Совсем не идти на контакт. Замкнуться. Бояться людей. То сидеть на окно, то прятаться по всей дом. Это уже невозможно терпеть. Я профессионал. Я привыкать работать с послушными детьми. Которые с детства знать, что есть дисциплина и порядок.
- Простите, миссис Гольц, но в ваших рекомендательных письмах русским по белому значились ваши достоинства, среди коих я особенно отметил одно – терпение. А теперь мне думается, меня пытались надуть?
- Да как вы сметь! – возмущённо заголосила женщина. – Подсунуть мне совершенно неуправляемый ребенок и хотеть мой помощь?
- За эту помощь вам назначено прилично жалование, - усмехнулся Мирон, мысленно смирившись, что поиски новой няни придется начать уже сегодня.
- Дело не в деньги! Я… я… требовать помощник.
Вопли Эльзы Генриховны так испугали маленькую Полю, что она, сорвавшись с места, спряталась под стол.
- Вы не будете ничего у меня требовать. Сегодня же соберете свои вещи и уберетесь из моего дома. Чтобы ноги вашей к нашему с Полиной приезду там не было. Надеюсь, я ясно выразился? - медленно процедил Меньшиков и кивнул на дверь.
- Более чем, - тряхнув напудренной шевелюрой, женщина развернулась и с прямой, как палка спиной, зашагала к выходу. Не забыв, однако, напоследок громко хлопнуть дверью.
- Вылезайте, Полина Мироновна, - заглянув под свой стол, произнес Мирон и протянул малышке руку.
- А Эйза Генлиховна больсе не велнется? – осторожно уточнила Поля, не торопясь высовывать свой маленький носик из надежного укрытия.
- Не вернется, - покачал он головой. Они около минуты смотрели друг другу в глаза, пока девочка не вздохнула и не протянула в ответ свою пухлую ладошку. Та тут же утонула в большой и крепкой мужской руке. - Не будете ли вы так любезны сообщить, что такого натворили?
- Ето не я, - произнесла она, поднимаясь на ноги и отряхивая подол запачкавшегося платья. - Плосто миссис Гойц так гломко кличит и лугается. Я ее боюсь.
- Бояться нет надобности, я не дам вас в обиду, - заверил девочку Мирон и кивнул на свое кресло. – Раз уж вы здесь, присаживайтесь. Сейчас закончим с бумагами и отправимся домой.
- А мозет погулять? – невинно захлопала взглядами Поля. – Я видела на улице плодают сахалные леденцы. Но Эйза Генлиховна сказала, сто от них полтятся зубки.
- Она не обманула, они действительно портятся, - усмехнулся Мирон и подмигнул ей. – Но это если съесть с лишком. А мы не будем.
Малышка смешно выпучила глаза, закивала и бросилась к креслу. В это же время открылась входная дверь и внутрь, размахивая руками, влетел помощник Меньшикова.
- Елисей, у тебя вошло в привычку без стука врывать в мой кабинет? – удивленно приподнял правую бровь глава сыска.
- Ваше благородие, нашли! Нашли! – глотая воздух воскликнул парень.
- Позволь узнать, кого?
- Шарлатанку ту, которая на ярмарке честный люд обманывала! – Мирон резко подобрался и развернулся к Елисею всем корпусом, ожидая продолжения его речи. – Она помещение на Невском снимает. Ее торговка опознала. Одна из тех, что жалобу писала. С ней Антип Сергеевич разговаривал, велел срочно вам доложиться.
- Правильно сделал, - протянул Меньшиков, задумавшись. – Вели Осенникову собрать людей. Я отправлюсь с ними… - его взгляд остановился на Полине, которая, подперев ладонями щечки, внимательно слушала разговор двух мужчин… - Черт! Елисей, как закончишь вернись сюда. Останешься с Полиной. И смотри, глаз с нее не спускать. Отвечаешь головой!
Парень перевел взгляд на девочку и шумно сглотнул.
- Есть, ваше благородие!
***
Экипаж остановился у нужного дома через час после того, как Мирон получил наводку.
Сойдя на землю, мужчина одернул китель и молчаливым жестом направил вперед десяток полицейских. А сам замыкал шествие, думая о том, как поступить с зеленоглазой красавицей, чей образ, после первой встречи, временами прокрадывался в его мысли.
Тело напряглось как сжатая пружина. Нутро затапливало предвкушением и удовлетворением. И пусть мужчина повторял себе, что девушка - аферистка, наживающаяся на невежестве простого люда и место ей в тюрьме, охладить себя никак не выходило.
Внезапно открылась входная дверь и на улицу, на карачках, выползла кутающаяся в шаль седая старушка. С трудом поднявшись на ноги, она принялась отряхивать длинные юбки. А услышав полицейский свисток и заметив солдат, схватилась за сердце.
- С кем имею честь? – подошел к испуганной женщине Мирон.
- Хто? Я? Глафирия Петровна Махницкая, - нерешительно произнесла бабка Глаша, заламывая руки.
- Здание арендуете вы, госпожа Махницкая? - Она отрицательно качнула головой. – Тогда будьте добры проводить к хозяйке.
Глафирия Петровна сначала замялась, затем печально кивнула и прошла к двери.
Внутри пахло деревом и свежей краской. Новые, совсем недавно покрытые лаком столики стояли полукругом. За каждым - деревянный стул с мягкой подушечкой. На полу валялась лестница и, как ни странно, мужское белье.
- Ищите, она где-то здесь, - отдав приказ своим подчиненным, глава сыска огляделся.
У стены, прижав ладони к груди, стояла невысокая, тучная женщина и удивленно хлопала глазами. На длинноволосую чаровницу она совсем не походила, а значит интереса тоже не представляла.
- Ваше благородие. Той шарлатанки тут нет, - очень быстро отчитался Осенников.
Мирон скрипнул зубами от досады, и тут заметил бегающий взгляд тучной матроны.
- А вот мне так не кажется, – он подошел ближе. Женщина испуганно застыла, широко раскрыв свои мелкие глазки, а затем отняла от груди руку и ткнула пальцем вверх.
Мирон поднял голову, и утонул в омуте зеленых глаз, что ошеломленно взирали на него прямо с потолочной балки.
Взгляд прошелся по закушенной нижней губе, свисающим черным локонам и грязным юбкам недешевого платья. На лице мужчины расплылась холодная усмешка.
- Попалась, птичка. Долго же я за тобой бегал.
⚜️ Глава 10. Чей ребенок?
- Прыгайте, барышня, - взгляд брюнета был строгим, в голосе звенел приказ, но я чувствовала – надо мной издеваются.
- Тут высоко. Я боюсь. Не будете ли вы так любезны, поднять лестницу? – проворковала я, невинно хлопая глазками.
Без преувеличений могу сказать, что девяносто девять из ста мужчин прониклись бы и бросились исполнять мою просьбу. Но этот конкретный экземпляр оказался не так прост. Скривил губы в едкой усмешке и покачал головой.
- Мы и так потеряли много времени. Не переживайте, я вас поймаю, - и закончил предостерегающе сузив глаза. – А начнете противиться, будет намного хуже.
Нет, я не испугалась его угроз. Не знаю почему, но этот полицейский вызывал во мне какие угодно чувства, кроме страха. Наоборот, я вскипела от негодования, понимая, что меня пытаются взять «на слабо».
Меня! Девчонку, что выросла в приюте. Привыкшую храбро отвечать на любые вызовы.
Прикусив нижнюю губу, я глубоко вздохнула, зажмурилась, разжала ладони и полетела вниз. По пути проклиная и свою вспыльчивость, и чертова солдафона. Который, впрочем, сдержал слово, не дав мне растелиться на деревянном полу.
Подхватив и удерживая на весу, он прижал меня к своей широкой груди. Взгляд черных глаз прожег насквозь, заставив встрепенуться. И мои руки, будто живя своей собственной жизнью, сомкнули вокруг его загорелой шеи.
В горле стало сухо. Ноздрей коснулся запах леса и мускуса. Такой мужской и терпкий, что в животе невольно екнуло.
- Что вам от меня нужно? – сглотнув, прошептала я.
- В околотке разберемся, барышня, - хмыкнул он и, не спуская меня с рук, зашагал к выходу.
Легко и свободно, будто не чувствуя лишнего веса.
Можно было бы устроить скандал, потребовать объяснений, но какой в этом толк? Вступить с ним в словесное противостояние я всегда успею. А сейчас лучше успокоиться. Послушать, что он хочет мне сказать и выстроить свою, непробиваемую линию защиты.
С этими мыслями я устроилась в полицейском экипаже, напротив своего пленителя. Демонстративно зевнула и уставилась в окно.
Не знаю на что надеялась. Может пыталась разозлить, разговорить? Зря старалась. Этот мужлан, заполнив собой все пространство, вытянул длинные мускулистые ноги и, на протяжении всего пути, молчаливо сверлил меня взглядом.
Так и ехали.
Он пялился. Я скрипела зубами. А снаружи раздавался голос подгоняющего лошадь извозчика.
На долю секунды наши взгляды все-таки пересеклись. Он прищурился. Я быстро опустила голову, не желая демонстрировать охватившее меня волнение.
Понять бы еще его причину.
Меня никогда особо не привлекали мужчины в форме. Подумаешь, военная выправка. Черный китель под цвет глаз. С серебряными погонами и пуговицами, что только подчеркивали необычный для зимы загар. Мужественные черты лица. Притягательная оболочка, скрывающая под собой нечто дикое… рвущееся наружу.
Встреться мы при других обстоятельствах, я бы, без сомнений, предпочла держаться от него подальше. Но в экипаже, где толком не развернуться, это было довольно проблематично.