- Я коуч… учитель, если вам так удобнее.
- Няня? Гувернантка?
- Нет, я учу не детей. Я учу взрослых. Осознанности. Позитиву. Учу людей прислушиваться к себе. Помогаю раскрыть свой потенциал. И все в таком духе.
Мирон около минуты молча следил, как я нервно стучу пальцам по столешнице.
- Значит, люди не зря на вас жаловались, госпожа Вольнова. Вы брали с них деньги за обучение, по сути, продавая… воздух?
Боже, в стране зануд этот мужчина был бы императором!
- Я бы назвала это иначе. Я фея, которая исполняет желания. За денежку, - подмигнула я ему и расплылась в сладкой улыбке. – И прежде, чем вы снова обвините меня в обмане, сообщаю, я никого силой на свои семинары не затаскиваю. Все мои ученики – добровольцы. Сами у них спросите!
- Всенепременно.
Боже, он словно цитирует комментарии хейтеров в моих соцсетях. «Продаете воздух», «обманываете людей». А я еще считала его интересным.
Токсичный, как и все мужланы!
- Мирон Александрович, - выдохнув, я нацепила на лицо вымученную улыбку, - надеюсь мы закончили, и я могу идти?
- Отнюдь, Мария Андревна, - он будто смеялся надо мной, копируя мой тон. – Куда вы так торопитесь? Мы только начали нашу познавательную беседу. Расскажите мне, как вы дошли до жизни такой?
Еще и издевается, гад!
Сильнее вытянув ноги, он задел мысками своих грязных солдафонских сапог подол моего новенького платья, чем разозлил еще сильнее.
- Да поймите вы уже, это не я такая, это обстоятельства. Как я могу хорошо зарабатывать без вложений? Семья у меня бедная, денег нет. На шее мачеха и младший брат, - как лихо завернула. Вот и пригодились «родственнички». – Я делаю то, что умею лучше всего - учу не отчаиваться! А то, что за это хорошо платят, не является нарушением закона.
- Не отчаиваться, говорите. Это как же? – Меньшиков даже брови сдвинул, притворяясь заинтересованным.
Но я не дура!
- С радостью бы с вами поделилась, Мирон Александрович. Но как-то нечестно по отношению к моим ученикам. Они, значит, деньги за знания платят, а вам все на блюдечке бесплатно преподнеси?
- Да будет вам, барышня, всего-то пара уроков? – усмехнулся он.
- С вами у меня ничего не выйдет, - покачала я головой. – Чтобы по-настоящему проникнуться, у вас должно быть желание. И не поддельное, напускное, а такое, чтобы нутро горело и светились глаза. Ваша цель должна быть реальна. Вы должны понимать, где находится ваша точка А, и как далеко вам от нее до точки Б.
Наконец-то мне удалось пошатнуть его непоколебимую стойкость. Да так, что он аж вперед подался.
- Что еще за точки такие? О чем вы говорите?
- Точка А, это то, где вы сейчас находитесь. Но не физически, а психологически. А точка Б, это место, где хотите оказаться. Допустим, вы кто? Глава сыскной полиции? И зарабатываете сколько? Сотню рублей в месяц? – назвала я наобум пришедшую в голову сумму. Мужчина не перебивал, продолжая внимательно слушать. – А что, если я вам скажу – это не предел? Что, если вы можете зарабатывать тысячу рублей в месяц? Главное лишь захотеть…
Возникла пауза, в течении которой я ждала привычной реакции. Только вот… ее не последовало.
- Значит, именно на это и покупаются ваши ученики? Умно! Я бы поаплодировал, но руки заняты, - они действительно были заняты. Он скрестил их на груди.
- Знаете что! – не выдержав, я подскочила на ноги, положила ладони на столешницу и наклонилась вперед. – Я не обязана сидеть здесь и выслушивать оскорбления. Не верите мне, опросите свидетелей, а я хочу домой!
- Хорошо, Мария Андревна, - Меньшиков тоже поднялся со стула и навис надо мной. Наши лица разделяли считанные сантиметры. – Считайте, что у нас случилась воспитательная беседа. Завтра мои люди опросят ваших учеников, а пока можете идти.
Затопившее с головой облегчение, внешне на мне никак не отразилось. Надеюсь.
Поджав губы, чтобы они, против воли, не растянулись в радостной улыбке, я подхватила юбку и, не прощаясь, бросилась к двери. Но стоило схватиться за ручку, на мое плечо легла тяжелая ладонь.
Как он так быстро и практически бесшумно меня нагнал?
От места прикосновение, вниз, до самой талии, по телу побежал озноб.
- Маша, - то, как интимно прозвучало мое имя в его устах, произвело на меня странное впечатление. Пульс стал зашкаливать, а ноги едва не подкосились. – Если решите завязать со своим «коуч» ремеслом, я буду рад предложить вам место няни моей дочери. Оно как раз недавно освободилось. А вы, как успел заметить, отлично поладили.
Тяжело сглотнув, я подняла на Мирона удивленный взгляд.
- Вы так просто предлагаете работу женщине, которую собирались арестовать? Неужели по всем Петербурге для вас не нашлось достойной няни? Это же не жену себе выбирать.
- Поверьте, жену выбрать намного проще, - очень проникновенно и со знанием дела произнес он. – Ну так что, вы согласны?
- Послушайте, Мирон… Александрович. Полина прекрасный ребенок. Милый и отзывчивый. Но я не могу быть ее няней. Учить детей – это большая ответственность. Вам лучше поискать кого-нибудь с соответствующим образованием. У меня его, к сожалению, нет.
- А для того, чтобы учить людей «раскрыть свой потенциал», или что вы там им обещаете, есть?
Прикусив губу, я гордо задрала подбородок, отвернулась и вышла, не забыв напоследок хлопнуть дверью.
Вот же…! Уел.
Глава 12. Мелочь пузатая
Правду говорят, все мужики - законченные сексисты.
Что в двадцать первом веке. Что сто лет назад. Лозунг один – место женщины на кухне. А попытаешься воспротивиться – поднимут на смех.
Даже Славик, мой продюсер, уж до чего прогрессивная личность, но порой выдавал такое, что хотелось его тихонько придушить. То на встречу с потенциальным инвестором мне лучше не приходить, так как это «мужской разговор». То приходить, но в платье покороче…
Правда, если его заскоки я, по большей части, терпела молча, здоровяк-солдафон своими издевками заставил меня выйти из себя.
Замуж мне, видите ли, надо. У плиты стоять. Детей нянчить. А то придумала тоже… людей обманывать, воздух продавать.
Да они же сами в очередь за этим самым воздухом выстраиваются!
Он-то поди при богатых родителях рос. Да и для должности такой важной уж больно молод еще. Значит, помогли. А меня критиковать вздумал.
Не на ту напал!
Одно не ясно, как у подобного ретрограда могла родиться такая милая крошка? Умная, смышленая, со светлой головой. Не то, что ее папаша. Пещерный человек.
Я бы и няней ее с радостью стала, тем более что дело не пыльное, а в обществе этой девочки чувствовала себя более чем непринужденно. Но какие знания я могла ей дать?
Как заставить толпу поверить тебе на слово? Как наобещать с три короба, а потом, в ответ на все претензии, отправлять читать мелкий шрифт в договоре? Как благодаря связям избегать суда?
Боже, если так задуматься, я ужасный человек. Лучше не задумываться.
Да и вообще, выкинуть из головы Меньщикова и его семью. Мне о себе заботиться надо. А еще о Лешке. И бабе Глаше.
Как бы не стыдил меня Мирон, деньги сами себя не заработают.
Экипаж, что вез меня от участка обратно в офис на Невский, мерно катился по дороге. Из окна открывался унылый пейзаж за пеленой туманной дымки. Из-за усталости, на фоне пережитых волнений, клонило в сон.
Очень хотелось назвать извозчику адрес съемной квартиры, но через пару часов у меня по расписанию семинар по навыкам мотивации и контроля. И пока одна моя половина умоляла его отменить, вторая - настаивала на ответственном отношении к прибыльной работе.
Ее-то я и послушала.
Стоило транспорту остановиться, я быстро подхватила юбку и спрыгнула на снежную мостовую. Кинула сидящему на козлах бородачу монету и ежась от холода, бросилась ко входной двери.
Перед семинаром я хотела забежать в типографию и заказать еще стопку новеньких брошюр на раздачу. Но после пережитого, мне требовался отдых, поэтому…
А попрошу-ка я Глафирию Петровну. Она точно не откажет.
Додумать не успела. Из-за угла выскочил долговязый мальчуган, в котором я сразу признала Лешкиного приятеля Алексашку. И перерезал мне путь.
- Ну, здоров, - замялся паренек, одновременно косясь по сторонам. Одетый в короткие для его роста штаны, он держал руки в карманах и жевал нижнюю губу. – Дело к тебе есть.
- Чего надо? – уточнила я, мысленно подсчитывая завалявшуюся на дне кошелька мелочь.
Судя по лихорадочному блеску в глазах, у него неприятности и нужны деньги. А значит или плату за приют решил взыскать, или в долг попросить. Одно из двух.
- Тут это… с Лешкой беда.
Мне показалось, что у меня остановилось сердце. Просто заглохло на мгновение и забилось с утроенной скоростью. В горле резко пересохло. И какая-то неведомая сила заставила подскочить к мальчишке и схватить его за лацканы мятого пиджака.
- Какая еще беда? Где он? Что с ним? – я сама не понимала, откуда этот страх. Как так случилось, что за такое короткое время, я обзавелась семьей в виде одной пузатой мелочи, называющей себя моим братом? Да не просто обзавелась. Я приняла этот факт всем своим существом. И теперь готова была бежать за ним хоть на край света. – Не молчи!
- Полегче, болезная! Живой он! – еле слышно прошипел парень. – Давай внутри поговорим, тут ушей лишних много.
Резко выдохнув, я отпустила его и кивнула, чтобы шел следом.
В помещении первой на глаза попалась бабка Глаша, которая, завидев меня, бросилась с объятиями.
- Машенька! Слава богу отпустил тебя, супостат проклятый.
- Отпустил, Глафирия Петровна. Расскажу позже, дело сейчас важное, - я стрельнула глазами на застывшего в стороне Алексашку. – Мы в кабинет!
Старушка удивилась незнакомому гостю, но спрашивать кто такой и откуда будет не стала. Знала, что, если понадобится, я все сама расскажу.
Ну не бесценный ли кадр?
Закрыв за нами дверь кабинета, я снова повернулась к парню, который, судя по разглаженном морщинам на лбу и опущенным плечам успел заметно расслабиться.