- Выкладывай. И побыстрее.
- Сцапали Лешку.
- Кто?
- Кто-кто? Легавые! Он лопатник у фраера на рынке стащить хотел. А тот заметил и крик поднял. Я спрятаться успел, а брательнику твоему руки кандалами сцепили и в участок поволокли. Вытащить его только родня может, но, если маман ваша узнает, Лешку со свету сживет. А потом я вспомнил, он же мне адрес твоей конторы еще пару дней назад говорил. Вот, прибежал.
Лопатник, это кошелек что ли? Так Лешка – вор? Этого мне только не хватало. Увижу, ремнем исхожу!
- Вот охламон! Куда его забрали, знаешь?
- А, то. Я до самого участка проводил, тут неподалеку. Я покажу, но сам не пойду. Знают меня там… примелькался.
И почему я не удивлена?
***
- Глафирия Петровна, - крикнула я, открывая дверь кабинета. – Будьте любезны распорядиться об отмене семинара. Мне нужно срочно отлучиться по делам.
- Як же, Машенька? – захлопала от удивления глазами выскочившая на зов старушка. – Времени-то мальца осталось. Вскорь попрут.
- Лешка в беде, баб Глаш, не могу, спасать надо, - моя ассистентка схватилась за сердце, но быстро отошла, закивала и, без лишних вопросов, бросилась выполнять распоряжение.
Золотой человек!
Пока Алексашка топтался у выхода, я разгладила ладонями платья, накинула на плечи новую пелерину из куньего меха и, встав у висевшего на стене зеркала, начала примерять входящую в комплект шапку.
Половина успеха в вызволении моего свежеприобретенного братца крылась в том, как я себя преподам. Если шокированной бедной сестренкой, то велик шанс нарваться на глухую стену полнейшего игнора. Жалостливые, да сердечные в органах правопорядка долго не задерживаются. А вот роль молодой респектабельной барышни при деньгах, почти всегда приносит нужный результат.
Главное не торопиться. Так я не буду выглядеть запыхавшейся. Да и мелкому обманщику и хулигану полезно потомиться в четырех стенах. Будет знать как родню обманывать и со всякими ворьем дело иметь.
К тому времени, как мы вышли из конторы и направились в участок, куда, по словам Алексашки, увезли Алексея, я уже приблизительно сформировала в голове план действий. Который почти на сто процентов состоял из купюр, что покоились на дне моего глубокого кармана.
Боже, благослови жадных коррупционеров. Ведь без них нам, добропорядочным обывателям, пришлось бы жить в честном и справедливом мире. Аж жуть берет и холодочек по позвоночнику.
Стоило мне закончить мысленно репетировать речь, как Алексашка встал столбом перед запорошенным снегом крыльцом и ткнул пальцем в закрытую дверь.
- Пришли, - выдохнул он и юркнул мне за спину. - Тута его держат. В подвале. Ежели не вытащить, замерзнет, как пить дать. И бывалые мужики ночи зимней не выдерживают.
- Хватит мне ужасы рассказывать. Вытащу я его. Но после, все равно за уши оттаскаю. И тебя тоже, - повернувшись, я стрельнула на парнишку недовольным взглядом.
- А меня-то за шо?
- За компанию. Беги домой!
То ли угрозы подействовали, то ли мое природное обаяние. Но два раза повторять не пришлось. По-взрослому выругавшись, Алексашка насупился и бросился наутек. А я, приподняв юбку, неспешным танцующим шагом принялась подниматься по ступенькам.
Первым, кого я повстречала, открыв входную дверь и войдя в длинный узкий коридор, был молодой парень в офицерской форме. Он явно не ожидал поздних посетителей, и выгнал бы взашей, будь на моем месте кто-то другой. Но стоило кокетливо похлопать глазками, снять шапку и тряхнуть гривой черных волос, как служивый поплыл. Растянул губы в приветливо-восторженной улыбке и поклонился.
- Чем обязаны, госпожа?
- Мария Андреевна Вольнова, - подала я ему обтянутую белой перчаткой ладонь. – Мне сказывали, тут давеча парнишку рыжего привели. Алексей звать.
- Вроде был такой, - кивнул он и нахмурился. – А вам на кой эта беспризорная голытьба?
- Так случилось, что эта голытьба совсем не беспризорная. Алексей приходится мне младшим братом. Скорее всего произошла какая-то чудовищная ошибка, его с кем-то спутали… Ведь такое бывает? - Я принялась заламывать руки. Нижняя губа задрожала. В глазах - покорность судьбе. И все ради того, чтобы всколыхнуть в этом парне инстинкт защитника.
Морщина на его лбу разгладилась. Взгляд стал мягче. Сработало, он кивнул.
- Если вы мальца подождете, я провожу вас к главному надзирателю, - предложили мне, намекая на деревянную скамейку у стены.
- Могу я, для начала, увидеть брата? Вдруг это не он, и я напрасно отрываю вас от работы? – теперь в ход пошла стеснительная улыбка, отказать которой могли единицы. И этот служивый в их число не входил.
Он предложил следовать за ним и провел к лестнице, что вела в подвал. После первого пролета открыл железным ключом замок на решетчатой двери. Поздоровался с поднявшимся из-за стола бородатым стражником, держащим в руках ружье и указал мне на дальнюю камеру. Внутри, на узкой скамеечке, ютились двое грязных мужиков и один парнишка, в котором я тут же признала Лешку.
- Он? – спросил меня провожатый. Я кивнула и подняла на него умоляющий взгляд.
- Могу я поговорить с ним? Узнать, что произошло?
Парень замялся, но, видимо, решив, что я особа более чем безобидная, посторонился.
- Только к решетке близко не подходите, барышня. Семен присмотрит, ежели что. А я пока предупрежу его благородие, что к нему посетительница, - с этими словами служивый откланялся, а я, улыбнувшись бородатому Семену, зашагала к камере.
Стоило приблизиться, как изнутри раздался режущий слух свист.
- Гляди, Михайло, какая красавица к нам пожаловала, - тихонько заржал, демонстрируя беззубый рот, почерневший от грязи мужик. - Иди ко мне, милая, пощекочу.
- Я тебя сама сейчас пощекочу, дядя, - шикнула я, вспомнив свое суровое детство. – Одолжу у стражника ружье и так пощекочу, мало не покажется.
Смех заглох. Все мигом притихли. Даже Лешка, вращая своими глазищами, не сразу бросился ко мне в объятия. А когда все же бросился, еле слышно прошептал:
- Зря ты, Машка. Это ж Сковырла. Та еще гнида. На мне отыграется.
Не сдержавшись, я огрела парнишку подзатыльником, а затем схватила за ухо.
- Вот же охламон, мелочь пузатая! – опешили, кажется, даже Михайло со Сковырлой.
- Ай, не бей! – тихонько заскулил братец. – Больно.
- Да тебя прибить мало! Вор и обманщик! Ты где сейчас должен находиться?
- П-помогать вам с бабкой Глашей.
- Так какого ты… здесь ошиваешься? Тебе денег не хватает, что ты по чужим карманам лезть вздумал? Или адреналина?
- Чаво?
- Того! Я сейчас с надзирателем поговорю. Попробую миром все решить. Но, если снова повторится, отправлю жить к мамаше. Она тебя породила, пусть она тебя и... Все понял? – Он насупился и уставился себе под ноги.
Какие мы гордые.
Несмотря на воинственный настрой, мне стало его жалко. Мальчишка привык с ранних лет заботится о себе сам. Да и время такое… Сколько вот таких Лешек, кому не повезло с родней, по улицам ходит?
Выпустив покрасневшее ухо, я принялась гладить его рыжие кудри.
- Тебя здесь не обижают? - Он отрицательно качнул головой. – Это хорошо. Впредь, будешь у меня под присмотром. Я из тебя, Лешка, честного человека сделаю.
«Ой, ли?» - не ко времени отозвался мой противный внутренний голос.
Глава 13. Это гадкое слово - шантаж
Пригрозив Лешкиным сокамерникам, что, если с его головы упадет хоть волос, никому из них не поздоровится, я нацепила на лицо грустную улыбку и последовала за молодым служивым в кабинет главного надзирателя.
Несмотря на имеющийся план, ощущалось нешуточное волнение. Деньги в кармане платья прожигали ткань, под ложечкой сосало все больше, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Даже техника контролируемого дыхания не справлялась с нагрузкой, что уж говорить о позитивных мыслях и настрое на победу?
Сапожник я без сапог!
Проводив меня на второй этаж, парень остановился перед массивной дубовой дверью, постучал и, услышав краткое «войдите», дернул за ручку. Сам порог переступать не стал. Чуть склонился, пропустил меня вперед и закрыл за спиной дверь. Да с таким грохотом, что я невольно вздрогнула. Сглотнула. Огляделась.
Из-за стойкого запаха резкого мужского одеколона, атмосфера внутри царила удушливая. А плотно задернутые шторы добавляли ей мрачности. За овальным столом, на кожаном кресле, сидел толстый и лысый мужчина с пышными, закрученными на концах рыжими усами. Его длинный, с широкими крыльями нос выдавался вперед, а мясистые губы, при виде меня, раздвинулись в сальной улыбке.
Осознание, что в кабинете кроме нас никого больше нет, ударило под дых. Мне стало сильно не по себе.
- Мария Андревна, если не ошибаюсь? – слегка замешкавшись, я кивнула. – Позвольте представиться, Борис Евгеньевич Шлиссер. Главный надзиратель Невского участка.
Встав с места, Борис Евгеньевич обошел стол, приблизился ко мне, поклонился и провел к стулу для гостей. Сам выпрямился рядом, сел на край столешницы и скрестил пальцы на выпирающем из-под жилета пузе.
- Внимательно вас слушаю, - стоило его масляному взгляду опуститься в район моего декольте, я быстро пожалела, что оставила на входе меховую пелерину.
Зато злость помогла справиться с нерешительностью. А заодно добавила азарта, который – к гадалке не ходи – проявился блеском в моих глазах.
- Господин Шлиссер, прошу, не оставьте меня в беде, - сложив домиком ладони, я подняла на него умоляющий взгляд. Мужчина от неожиданности подавился слюной. Закашлялся. Затем вытащил из нагрудного кармана свернутый в конверт белоснежный платок и промокнул им уголки рта. Я, меж тем, продолжила спектакль. – Помогите спасти единственного родного человека. Мой младший брат попал в беду, связался с дурными людьми. Поддался их влиянию, и теперь вынужден мерзнуть в вашем страшном подвале. Он еще совсем ребенок. Как же так?
Опустив голову, я потерла обтянутыми в перчатки ладонями абсолютно сухие глаза.