- Неа, не видел такого.
Вот мерзавец!
Видит бог, не будь рядом Поли, я бы кинулась на него с кулаками. А так, пришлось быстро взять себя в руки, и нацепить на лицо вымученную улыбку.
- Не может быть! Вы, скорее всего, просто забыли, - я захлопала глазками, одновременно вытаскивая из кармана десятирублевую купюру. Положила ее на стойку и придвинула парню. - Но я знаю, как вам помочь.
Оценив мою щедрость, но не сильно впечатлившись, он покачал головой.
- Маловато будет, барышня, - и после непродолжительной паузы, издевательски добавил. - Но ежели вы к рубликам поцелуй свой приложите… оно в самый раз.
Не будь между нами деревянной преграды, я бы не то, что поцелуй, я бы колено своё приложила, не пожалела. Негодяй!
В кармане юбки нашлось ещё две десятирублевые купюры, которые я добавила к лежащей на столе.
- Так дело не пойдёт, барышня. Я же сказал, поцелуй сейчас и поцелуй после того, как я скажу вам, где искать вашего парнишу.
- Уже не один, а два? Что, инфляция? – удивилась я.
- Папоське это не понлавится, - нахмурила свои маленькие бровки Полина.
- А мы ему ничего не скажем, - подмигнул ей парень и снова перевёл на меня испытующий взгляд.
- Боюсь, она права. Мой муж будет сильно против, - пожала я плечами. – У вас последний шанс. Отказываетесь от денег, и я предложу их вон тем господам, - я кивнула на его последних клиентов. - Думаю, они окажутся куда разговорчивее.
Выругавшись так цветасто, что мне даже пришлось прикрыть Поле ушки, парень схватил деньги и засунул их в карман.
- Ушел ваш рыжий через кухню. Там выход запасной. Просил, ежели хвост будет, молчать.
- А вы его сдали? Ай-я-яй, молодой человек, - покачала я головой.
- Ну дык… не просто же так! - он еще что-то бормотал, но я уже не слушала. Решив дождаться «братишку» дома, заранее подготовив что-нибудь жесткое, для его задницы, я, вместе с Полиной, заторопилась к выходу. Но не успела схватиться за ручку двери, как она открылась и внутрь влетела женщина в цветастом полушубке, сжимающая в руке увесистую сковороду.
- Ах ты, Петька, скотина эдакая! - подскочив к одному из друзей-пьяниц, она огрела его по спине. – Паскудник срамной! По миру нас с детьми пустить решил? Последние гроши пропиваешь.
Еще один удар и мужчина свалился на пол. А его приятель, Кузьма, подскочил с места и стал носиться по помещению.
- Помогите! Полиция! Убивают!
Парень у стойки, перестав намывать стаканы, бросился к женщине, и принялся вырывать у нее из рук грозное оружие. Завязалась драка. Из кухни выбежал повар в грязном колпаке и начал ловить сошедшего с ума от страха Кузьму. А апогеем всего этого стал раздавшийся за моей спиной, полицейский свисток.
- Никому не двигаться!
Черт, как же не вовремя!
Глава 21. Здравствуйте, я ваша мама!
Тяжелые кандалы натирали запястья. Стул подо мной скрипел и шатался. От пола тянуло холодом. Держа спину прямой как палка, из-за чего ныли все ребра, я не отрывала взгляда от бегущего по паркету таракана и мысленно делала ставки, как скоро он достигнет щели в углу.
Не самое интересное занятие, но других не подвезли. Вот и развлекалась, как могла.
Сидевшая на моих коленях Поля, прислонившись макушкой к моему плечу, клевала носом, изредка вздыхая и косясь на закрытую дверь, за которой не смолкали мужские голоса.
С того момента, когда полицейские доставили нас в участок, а его глава Сюртуков Клим Данилович, услышав фамилию Меньшикова, тут же проникся и закончил допрос, прошел уже час. Но воз - то есть мы с моей подопечной - и ныне там. Хотя к разношерстной компании, вместе с которой нас забирали из кабака, никакого отношения не имели.
Про Лешку я ничего рассказывать не стала. И Полину попросила молчать. Если мальчишка ввязался в неприятности, я найду, как ему помочь. А если просто прогулял занятия и об этом узнает Мирон, боюсь, терпеть в своем доме бездельника он не станет.
Уж больно строг глава сыска к неповиновению. Привык приказы своим подчиненным раздавать, а тут подросток, почти ребенок. К нему другой подход нужен…
Пока я раздумывала, какой именно подход и по какому месту заслужил мой остолоп-братишка, открылась входная дверь и в проеме застыла внушительная фигура. Только грома и молнии не хватало, ей-богу!
Взгляд волчий, исподлобья. Спина прямая. Руки скрещены на могучей груди. Ноги в черных сапогах расставлены на ширине плеч.
Сердце ухнуло в пятки. В горле резко пересохло.
И этот мужчина еще вчера сжимал меня в своих объятиях, заставляя терять голову? Зря я, наверное, его именем всем тут грозилась. Как бы самой невредимой остаться.
Из-за спины Мирона выглянул его верный помощник Елисей. Он попытался мне улыбнуться, но улыбка вышла несколько кислой.
- Папенька, - вынырнув из дремы, Поля помахала родителю ладошкой. Подойдя к нам, мужчина подхватил ее на руки и прижал к своей груди.
- Ты не ранена? – в чуть хрипловатом голосе я ясно почувствовала стальные нотки. Похоже, Меньшиков был в ярости, если не сказать больше.
Поля отрицательно качнула головой и обняла его за шею.
- Папенька, не лугай Малию Андлевну, - громко зашептала она ему на ухо. – Она ни с кем не целовалась.
Услышав ее аргументы в мою защиту, я от удивления открыла рот. Но увидев, как у Мирона - видимо на нервной почве - задергался глаз, тут же его закрыла.
Повернувшись к Елисею, он кивком головы приказал тому подойти и передал из рук в руки засыпающую дочь.
- Отнеси ее в экипаж, к Антипу. Мы скоро присоединимся.
Я едва сдержалась, чтобы не запроситься с ними. Последнее, чего мне сейчас хотелось, это оставаться наедине с мужчиной, который – тут к гадалке не ходи – выплеснет на меня всю свою злость.
И вправду, стоило закрыться входной двери, как в помещении воцарилась пугающая тишина. Гнетущая и душная, как погода перед грозовым ливнем.
- Маша… - меня бросило в дрожь от его негромкого, волнующего голоса. – Могу я узнать, что вы забыли в том кабаке?
- Я… мы… - дура, вместо того чтобы тараканов считать, лучше бы легенду нормальную придумала. И что мне ему ответить? – Я искала клиентов для будущего семинара.
- Среди разбойников и пьяниц?
Я сглотнула.
- Он называется «Портал в трезвую жизнь».
- Маша… - Мирон снова выдохнул мое имя, а затем поднял взгляд, в глубине которого плясало настоящее черное пламя. От страха я впилась ногтями в ладони. – Ты обещала мне, что не будешь искать клиентов в общественных местах.
Он подошел так близко, что ноздрей коснулся терпкий мужской запах леса и мускуса. Который обволакивал, словно защищая меня от своего хозяина.
- Я помню, просто… - Я пожала плечами. - Бывших наркоманов не бывает. Вижу людей, руки тянутся за визитками.
- Даже если это отребье, о пардон, клиенты… едва стоят на ногах?
- Они сидели, - прошептала я, борясь с желанием зажмуриться и не видеть исказившее красивые черты бешенство.
Я привыкла, что слова легко срываются с моих губ. Даже мозг, порой, за ними не поспевал. Но тут внезапно поняла – мне не нравилось врать Мирону. И я с радостью сказала бы ему правду, если бы на кону не стояла судьба Лешки. Куда ему одному? Не к матери же кукушке возвращаться?
Меньшиков, между тем, подошел ближе и теперь нависал надо мной, закрывая бьющий от окна солнечный свет.
- Черт, моя жизнь, с твоим в ней появлением, превратилась в дешевый водевиль, - выругался он и, обхватив горячими пальцами мой подбородок, приподнял его. – Ты понимаешь, что подвергала опасности мою дочь?
- Что? – я тряхнула головой, пытаясь вырваться из его хватки, но ничего не вышло. – Мирон, не делай из мухи слона! Это всего лишь ресторан. На улице был ясный день. А внутри сидело всего двое постояльцев. Они лыка не вязали, не то, чтобы нам угрожать. Если бы не драчливая жена одного из них, мы бы с Полей сейчас были дома и пили чай. И нечего на меня так сердито молчать. Я тебя не боюсь!
Мои слова, кажется, заставили его молчат еще злее.
Отпустив меня, он подошел к окну и несколько минут гипнотизировал меня своей спиной.
- С сегодняшнего дня я запрещаю тебе выходить из дома. Никаких семинаров. Никаких опытов. Никаких гостей. Только тихая и размеренная жизнь, состоящая из присмотра за детьми и управления слугами.
Влепи он мне сейчас пощёчину, я бы, наверное, даже не заметила. В такой ступор меня повергло его предложение. Хотя, какое еще предложение? Это самый настоящий приказ. Жестокий и глупый, как стоящий напротив солдафон.
Подскочив со стула, я запнулась о ножку и, если бы не очутившийся рядом Меньшиков, расстелилась бы на грязном полу. Он придержал меня за талию и так же быстро отступил.
- Ты хочешь… ты хочешь посадить меня в тюрьму? – с обидой в голосе, уточнила я.
- Я желаю уберечь тебя от твоего же неуемного характера. Когда-нибудь ты встрянешь в настоящие неприятности и меня рядом может не оказаться. Даже не спорь, Маша. Это не обсуждается…
- Не обсуждается, говоришь? – не сомневаюсь, что походила на огнедышащего дракона. – Ты, конечно, тиран, но я, слава богу, не твоя крепостная! Сегодня же уволюсь!
Я резко развернулась и направилась к двери, но на середине пути вспомнила о сцепленных за спиной запястьях. Вернувшись к Меньшикову, повернулась к нему спиной.
Даже не сомневаясь, что ключом от кандалов Клим Данилович его точно обеспечил, дождалась, когда глава сыска освободит мне руки и ушла.
Ни разу не оглянувшись.
***
- Дурочка ты, Машка, - покачала головой Глафирия Петровна, замешивая тесто на пирожки. – Хто ж от такого молодца бежит? Ну покумекай сама, чего б он вороном тебя клевал, ежели б не нравилась ты ему?
- Он запереть меня здесь хочет. Ни на что не способной считает, - всхлипнула я, помогая ей нарезать лук.
Отдав Антипу приказ доставить нас с Полиной домой, а Елисею следить за нашей безопасностью, Мирон поймал извозчика и уехал. А я всю дорогу давилась слезами, наблюдая из окна, как ясное солнце скрывает темная туча.