Тетенька охнула и испуганно захлопала глазами.
Медуза открыл дверь и вытаращил глаза. Катя плясала по лестничной площадке в майке и Мишиной олимпийке, пытаясь согреться. Миша был и вовсе в футболке с коротким рукавом. Оба они были перепачканы в земле, со ссадинами и царапинами.
– Да так, – уклончиво пояснил Миша, – вывалились с седьмого этажа.
– Заходите, – пригласил Медуза. – Бабушка спит уже, я ей звонил спокойной ночи сказать. А я… я играл.
– А чем вы сейчас заняты в игре? – спросил Миша. – У медуз вроде какая-то своя миссия, да?
– Ну да, – кивнул Медуза. – Мы на космодроме сейчас. То есть я, бабушка-то спит.
Катя вошла, стуча зубами.
– Такой тяжелый период, – печально произнесла она. – То меня пытались выдать замуж за этого…
Ее передернуло, как будто она увидела зубастую многоножку-плутонянина.
– То на свадьбе отравили тамаду, и нас искала милиция, будто это мы ее, чтобы свадьбу сорвать, – продолжала жаловаться Катя. – А сейчас вот мой бывший жених нас ищет. Ужас!
– Я так понимаю, – весело сказал Медуза, – что вы прыгали с седьмого этажа именно по последней причине.
– Ага, – подтвердил Миша. – Он нас нашел. Но нас же голыми руками не возьмешь.
Медуза сделал ему и Кате чай, и Миша с наслаждением отхлебнул горячей жидкости.
– Спасибо, – поблагодарил он.
– Не за что, – улыбнулся Медуза, – вы же помогли спасти мою бабушку. И вообще, геймер геймеру друг, товарищ и брат.
– Не всегда, – сказала Катя, вспомнив своего бывшего жениха, который играл за зомби.
Она тоже отхлебнула чаю и почувствовала, как по телу разливается теплая волна.
– А что там, на космодроме? – спросила она. – Неужели экспедиция на… Япет?
– Да, – ответил Медуза. – С Япетом надо разбираться. Хотя ходят слухи, что в огромном-огромном трюме. В огромной-огромной коробке. На огромной-огромной подушке. Лежит один неразменный пятак.
Катя улыбнулась. Миша подавился чаем.
– Хорошая шутка, – сказал он. – Я тоже давно хочу узнать, что там в трюмах. Что они продают? В обмен на порошок из костей крокодилов? Ходят слухи, что это для них наркотик… А другие говорят, что мука из костей крокодилов для пигмеев Япета как соль.
– Тоже слышал много версий, – кивнул Медуза, – я даже их в некотором смысле собираю, эти слухи. Темноглазая принцесса Геката, например, сказала мне, что грузовой отсек Япета забит пилюлями. Ну, таблетками. Которые дают абсолютное знание на короткое время. Каждый пигмей может стать гением на час. Да что там каждый пигмей – вообще каждое живое существо. И что эти пилюли пигмеи продают как огромную драгоценность. Правда, эта же принцесса рассказывала мне о мусорных жучках, которые съедают две тонны мусора, а потом умирают от обжорства, так что у меня нет к ней особого доверия.
– Интересно, – сказал Миша. – А я-то думал, что груз на Япете – это их запасное топливо. Это должно быть какое-то очень крутое топливо, которого хватает на миллионы лет. Представляете такие батарейки? Кстати, у такой энергоемкости могут быть побочные эффекты – например, растворили крупинку топлива в воде, полили дерево, и дерево выросло за пять минут.
– Интересная версия, я такой не слышал, – произнес Медуза. – А ты, Кать, что думаешь?
– Ежики сказали мне, – произнесла Катя, – что в трюме у Япета семена пигмеев. Это такая большая летающая семенная коробочка.
Медуза захохотал, откинув голову.
– Ну да, – продолжила Катя, – народ пигмеи древний, лететь им надо было долго, размножаться в космосе под радиацией было опасно, вот они и загрузили в грузовые отсеки семена. А теперь пигмеи будущими соотечественниками приторговывают. Продают такое семечко, потенциальный рабовладелец в горшочек посадит его, водой польет, вот и работник появился. Веселый и трудолюбивый, который ест только гидропонную вату.
Медуза продолжал хохотать.
– Такой оригинальной идеи я еще не слышал, – сказал он.
– Это ежики придумали, – пояснила Катя. – А какие есть еще версии?
Медуза открыл шкафчик и достал вазу с печеньем.
– Я еще слышал, что у пигмеев в качестве груза уплотнители памяти и увеличители мозга, якобы они должны были долететь до места назначения в глупом состоянии, чтобы не мучиться от бездействия и ожидания, а потом на месте прибытия съесть эти увеличители и уплотнители. Но они почему-то есть не стали. Не хотят они быть умными, тупое безделие приносит им больше счастья. Вместо того чтобы быть умными и трудолюбивыми, они едят костный порошок и продают уплотнители памяти и увеличители мозга налево.
– Мне бы не помешало такое выпить, – вздохнула Катя.
– Всем бы не помешало, – сказал Медуза.
– Мне еще совсем дурацкую версию рассказывали, – вздохнул Миша, – что там полно российских рублей, прямо-таки все забито. Эти пигмеи – из нашего, русского, будущего, когда Россия обзавелась колониями в космосе. Вот корабль и прилетел вернуть кредит МВФ.
– Одна пожилая королева рассказывала мне, что там в грузовом отсеке – эликсир молодости, – произнесла Катя. – Это был бы ходовой товар, я бы тоже чуток купила на пробу. А еще я слышала версию, что внутри у Япета что-то нематериальное, например, счастье. Просто счастье в трюме. Они его потихоньку распродают, и счастье у них уходит сквозь пальцы.
Медуза потянулся.
– Давайте ложитесь спать, – предложил он. – Договорим завтра.
– Нам спать нельзя, – сказала Катя. – У нас Кроки в стальной камере. Внутри горы.
– Ну, елки! – расстроился Медуза. – А я вам ничем помочь не могу, мы на космодроме готовимся взлететь. Вернее я. Бабушка спит. Она ко мне утром присоединится.
Катя и Миша молчали.
– Его убьют, как только зомби доберутся до компьютеров, – произнесла Катя, кивнув в сторону Миши.
– Ну идите в Интернет-кафе, – пожал плечами Медуза, – тут есть на соседней улице одно. Денег там за ночь берут совсем немного, я дам, также по куртке выдам. Только вы осторожно.
Ася спала и спала, спала и спала, и никак не могла выспаться. Артем то уходил, то приходил, и, увидев, что она все еще спит, опять уходил. Асю переполняло счастье, она чувствовала, что отдыхает каждая клеточка ее тела.
– Нет, пока я не пойду в школу, завтра, – говорила она. – Мне надо выспаться.
И снова засыпала.
Ее самочувствие приходило в норму, спокойствие и нирвана вливались в сосуды, а сердце билось медленно и умиротворенно. Родители наконец всполошились и вызвали врача, но врач сказала, что дети в современном мире часто переутомляются и что пусть девочка выспится.
– Школа подождет, пусть отдыхает, – велела врач. – Это просто хроническое недосыпание и переутомление.
Однажды, проснувшись, Ася вынесла на мусорку всю свои коллекцию DVD, и ей не было их жаль.
– Они не давали мне спать, – подумала Ася, – а ведь спать это так приятно.
Долгое время лишая себя ночного отдыха, считая его помехой и досадной необходимостью, она наконец поняла его ценность и роскошь.
Катя надела наушники и очки. Клавиатура была не ахти, раздолбанная тысячами рук, но девушке было все равно. Картинка прояснялась, она входила в игру. Через пару минут принцесса вскинула на плечо огнемет и побежала к горе.
– Никто не поможет, – думала она. – Никто. Кроки могу спасти только я.
Она уловила незнакомый запах и остановилась. Пахло озоном.
– BFG, – поняла принцесса. – Неужели!
Она принялась копать землю, не задумываясь о том, как понесет тяжелое оружие. Тонкие пальчики разбрасывали комья, она нашла пустую раковину на берегу ручья и принялась копать с большим комфортом. Наконец показался BFG, настолько огромный и тяжелый, что принцесса с трудом смогла его поднять. Увешанная оружием, шатаясь, она побрела к горе, время от времени останавливаясь и переводя дух. Гора приближалась, но очень медленно.
– Если не я, то кто же? – подбадривала себя принцесса.
Она закашлялась.
– Зомби должны быть стерты с лица Земли, это принципиальный вопрос, – добавила она. – А Кроки должен быть спасен, это тоже вопрос принципиальный.
По лбу у нее градом катился пот, ломило плечи.
«И это я только иду, это я не сражаюсь и не стреляю», – подумала принцесса и постаралась ускориться, скользя ногами по глине.
«Ну хоть погода хорошая, – подумала принцесса. – Только мне сейчас дождя, снега, града и урагана не хватало».
Эта мысль ее приободрила.
Что-то пищало возле уха Кроки. Он открыл глаза и посмотрел влево. По камере летал еж.
– Вставай, амфибия огромная, – сказал он, – я попытаюсь с тебя намордник снять, и строгач.
– Не могу я встать, у меня лапы связаны цепью, – произнес Кроки.
Маленький суетящийся еж не производил впечатления существа, которое могло реально помочь. Впрочем, колючая малявка вела себя уверенно.
– В настоящей жизни я слесарь-сантехник, – пояснил ежик. – Мне сорок пять, и у меня трое детей.
Иглокожее нырнуло под ошейник, нашло собачку замка и попыталось ее открыть.
– Мало я каши ел, видимо, – сказал он минуту спустя.
Еж Сантехник сделал вираж и попытался развязать цепи, которыми были связаны лапы Кроки.
– Что-то никак, – вздохнул он. – У меня опытные и чувствительные лапки, но тут нужно большое усилие и значительная масса. А я всего сто тридцать граммов вешу.
– Попытайся еще раз, – попросил крокодил, – они скоро придут сюда. Зомби.
Ежик вцепился в собачку замка и принялся толкать и пихать, упираясь лапками. Он пукнул, смутился, но быстро восстановил привычную самоуверенность.
– Кстати, – сказал Кроки, краем глаза наблюдая за ежом, который ковырялся в цепях, пытаясь освободить крокодила, – тут в соседней камере в кадке стоит самопишущее дерево. Его посадили в темницу, потому что оно писало на листьях пасквили на зомби. Его, по-моему, давно не поливали, оно скоро может отдать концы… то есть корни.
– Бедняжка, – взвыл ежик. – Как они могли! Несчастное бессловесное травянистое, безобидный графоман!
И ежик, тоненько рыча от возмущения, удвоил усилия.