Скорее всего, второе, но мне нравится, что в кои-то веки Земляникина никуда не убегает и называет мой дом своим. Или именно это плохо?!
— Вероника, это значит, что ты останешься жить со мной?
Девушка спотыкается об ножку кровати, но тут же хватается за её лакированный ножной конец. Морщит губы и трёт ушибленный палец на ноге.
Натягиваю футболку и в несколько шагов преодолеваю расстояние между нами. Приседаю на корточки, чтобы перехватить пострадавшую конечность.
— Ванилька, ты не ответила, — напоминаю о своём и, пока жду, дую на пальчик.
Глава 15
Захар
— Зар, это плохая идея.
В шоколадных глазах ни грамма упрёка или недовольства, только серьёзная грусть.
— Почему? — а сам представляю, как она уходит.
И мне не нравится, что я при этом чувствую. Дерьмо.
— Мы очень разные и оба не верим в противоположный пол. Я не против твоих свиданий с ребёнком и от помощи тоже не откажусь, но только что касательно малыша. С остальным я вполне справлюсь сама или с помощью подруг.
Аккуратно высвобождает свою ногу и тут же отходит в сторону.
Наверное, я проклят. Вроде, говорят, что молния в одно и то же место два раза не бьёт, а что же тогда меня снова херачит. Медленно выдыхаю, стараясь не показать и четверти истинных эмоций.
— Мне казалось, мы не плохо начали.
Выпрямляюсь и тут же ловлю тонкое запястье. Это на уровне рефлекса, чтобы не сбежала, а ещё понимаю, что мне нравится её касаться.
— Согласна, и здорово продолжили, но, Захар, это только секс. Уверена, что ты это тоже понимаешь.
Наши взгляды скрещиваются, но сегодня первым не выдерживаю я. Эта женщина познаётся в борьбе.
— Вероника, я понимаю только то, что нам не надо спешить. Давай будем спокойно решать проблемы по мере их поступления.
Земляникина задумывается на целую длинную минуту, а потом нерешительно кивает головой, соглашаясь.
— Но только без фанатизма, Яровой! — тычет мне указательным пальцем в грудь. — Поясняю, не надо прятать меня в большой надувной шар и кормить с ложечки, когда в это время вокруг стоит рота охраны.
Между прочим, зря! С ней бы отлично сработало!
— Ванилька, я не настолько сентиментальный и романтичный мужчина.
— Правильно. Ты настолько повернутый на охране и безопасности, что Лику на тренировки и к репетитору возят разные водители и по разным дорогам без чёткого графика.
— На это есть свои причины.
Внимательная матрёшка! Открываю рот, чтобы ещё чего весомого добавить, но резко захлопываю. Как ни странно, больше сказать уже нечего.
В ответ она смотрит на мой рот, словно очерчивая взглядом контуры губ. Чуть дёргаю за запястье на себя и чувствую, как мягкое тело врезается в моё. Клинит сразу.
Ухватываю рукой упрямо вздёрнутый подбородок и уже губами собираю сдавленный стон женского удовольствия.
От нашего голодного поцелуя из моей груди рвётся нетерпеливый стон, что едва успеваю приглушить. Меня сейчас больше интересует жалкая попытка Ванильки тормозить меня и саму себя заодно.
И где-то правильным умом я понимаю, что это треш, и я вот только полчаса назад испил полную чашу драйва, но сейчас в глотке сушняк, в штанах стояк, а мне нужна новая порция.
— Зар, мы же собирались домой, — шепчет между вдохами Ника и в последней попытке к освобождению дёргается вперёд, но тщетно.
Она ещё больше врезается промежностью в мои бедра, что удовольствие от нашего соприкосновения разносит меня в щепки.
Дёргаю замок на штанах вниз и тут же стаскиваю с округлых женских бёдер мягкую ткань. Ника тихонько хнычет от нетерпения, но я всё равно сначала скольжу по внутренней стороне бедра к нежным складкам между ними. Там охрененно влажно и тесно, и как-то особенно вставляет её мгновенная реакция на меня.
— Значит, только обычный секс? — дышу в её маленькое ушко, прикусывая тонкую кожу.
Она извивается ещё сильнее, насаживаясь на мои пальцы. Кусает губы, срывается на тихий стон, прогибается и льнёт ко мне.
— Сволочь ты, Яровой, — трепещет Ванилька. — Хорошо, только охрененный секс. Доволен?!
Теперь рычу уже я. Бесит. Подхватываю под колено и рывком поднимаю вверх, чтобы тут же уронить на кровать. И прежде, чем прижать собой, срываю мешающиеся у её щиколоток пижамные штаны, а с себя футболку.
— Ни капли. Сейчас буду удовлетворяться, — выдыхаю в женский приоткрытый от тяжёлого дыхания рот и опускаюсь сверху.
На игры и прелюдии сил нет, поэтому просто вхожу одним сильным толчком, перенося свой вес на руки около её головы. Ники обхватывает меня своими длинными ногами, вжимая в себя.
И всё. Мысли в разбег, сердце вскачь, а душа в клочья, причем с ней так постоянно — сплошная термоядерная реакция. Нутром чувствую, как ей сейчас надо, и быстро довожу до громкого экстаза и свежих царапин на моих плечах. Мне и самому до конца осталось совсем чуть-чуть, так что за два мощных толчка кончаю и хриплю, уткнувшись лицом в её шею под ухом, как она упоминала в температурной лихорадке.
— Блин, Захар, вот ты нарочно, — измученно стонет Ванилька, когда её мышцы влагалища снова сокращаются.
Ведь не врала, зараза, оказывается. Реально её от этого штормит.
— Случайно, — нагло вру и прикусываю в этом же месте влажную кожу.
Ники выгибается, бессильно хлопает меня ладошкой по плечу и просит пощады.
Скатываюсь с неё, по пути подтаскивая к своему боку затраханное мной тельце. А ведь я предупреждал, чтобы не перегибала…
— Зар, что за радостный оскал? Чеширский кот и тот скромнее был.
— Мне нравится с тобой ссориться, — скромно подвожу итог нашей затянувшейся беседы.
— Ох, Яровой, ну ты реально попал. Ведь мы ещё мириться не пробовали.
Это она сейчас о чём?!
Вероника
Ох, карусель моя планета, остановите кто-нибудь, и я сойду на следующей.
Моя новая жизнь сродни экстремизму древнего папуаса, пытающегося своей задницей прикрыть жерло извергающегося вулкана. И тут вечный вопрос- то ли жерло велико, то ли задница мала, а ещё горячо и больно.
— Земляничка, ты хреновая подруга. Четыре дня никаких вестей, и сейчас, когда я сама тебя вызваниваю, в ответ на моё «Как дела?» твоё короткое «Хорошо»! Не буди во мне, пожалуйста, мамонта.
— Ой, ты ещё сама приди и пыточные иглы под ногти прихвати, — упираюсь всё тем единственным рогом, который мне Владимир благополучно наставил.
— Я на тебя Райданова лучше натравлю!
Легок на помине!
— Если хочешь стать той, по чьей вине его мозги оросят девственные леса на территории Ярового, то вперёд.
Машка, коза, довольно урчит в трубку.
— Ауч! Какой у тебя злой защитник!
— Он не мой, а нашего ребенка, и в тему — я вас с Сонькой ещё не простила за полную сдачу под трибунал моей тушки.
— Ники, ну ты даёшь! Ты сам-то пробовала спорить с твоим богом? У него же на лбу высечено «Придушу», а внизу подчёркнуто.
— Ой, Маш, не выдумывай. Я вот спорю постоянно и до сих пор жива.
— Ну, дорогая, ты другая тема. Как мне показалось, ради тебя он, скорее, самого себя придушит.
— Если только в одной связке вместе со мной. Не фантазируй!
И последнее было больше обращено к самой себе, так как моей влюблённой душонке до жалостливых слёзок хотелось верить в слова Сорокиной про особые отношения с Панталоновичем.
Но в реальности мы как будто застыли в одной из стадий превращения гусеницы, а наш секрет мирного сосуществования был именно в том, что мы всегда воевали. За исключением секса. Там моё персональное божество скидывало маски и в прямом смысле слова вытрахивало все наши мысли до самого утра.
Может, это и есть одна из моделей семейной жизни, я не знаю. Опыта в этой области нет от фразы «Семья?! А это что?!».
— Ау, няня для телохранителя, очнись! — и Сорокина громко смеётся прямо в моё ухо.
— Ой, задумалась над сроком моей немилости по вашим вертлявым задницам.
— Ты там не затягивай. Лады?! Скучаю я, — последнее уже совсем тихо.
— И я скучаю. Скоро увидимся, — оставляю звонкий чмок прямо в динамик. — А что там с гематологом? Ты сходила к нему на личную консультацию, как он просил?
— Нет ещё. Уже не надо, — через секундную задержку отвечает подруга.
— Это ещё почему не надо?
— Ой, мне главное, что он передал заключение, а насчёт лечения и потом можно. Я себя чувствую отлично, босс радостно утёрся бумажкой и привалил мне новый заказ — проект домика мечты для семьи с длинной очередью нулей на счёте в банке. И ещё отличная новость — премия уже на моей карточке, так что к выходным Мармеладик подгонит нам варианты. Ты сможешь отпроситься у своего цербера?
Вот что-то тут нечисто! Слишком много информации без права вставить хоть словечко.
— Машуля, а ты меня сейчас не обманываешь?
— Да ты чего?! Земляничка, тебя Тор там совсем заездил, бедняжку. Ноги-то хоть сдвигаются или заранее готовишься к естественным родам? Чем шире, тем легче акушеру.
Птичка заливисто смеётся, и меня отпускает. Наверное, действительно показалось. Как говорится, если у самого рыльце в пушку, то и на других хоботок накидываешь. Тоже смеюсь, сбрасывая напряжение из тела.
— Ладно, Машуль, мне пора двигать. Сейчас у Лики закончится занятие, так что моя прогулка по парку подходит к концу.
— Давай. Не лопай много мороженого!
— Да ни разу, — клянусь подруге, выкидывая в урну возле моей лавочки две деревянных палочки от эскимо и обёртки.
А что? Я уже поела, теперь можно и пообещать.
— Ага-ага, врунька!
— Пока-пока, архитектор коттеджного посёлка «Ёлочки».
Сбрасываем с Сорокиной вызов одновременно.
После беседы улыбка непроизвольно приклеилась к моему лицу, наверное, пугая редких прохожих. Быстро несусь на выход из парка, что как раз возле бассейна, где занимается моя Ванилопа.
Время обед, и тут вне царства зелени и покоя правит суматоха и постоянное движение толпы по заранее неизвестным траекториям. Радостно понимаю, что до конечной цели в виде машины с кондиционером осталось только перейти главную улицу по наземному переходу.