Агафон протянул руку и сжал моё плечо, выказывая поддержку.
— Справимся, со всем справимся. И не переживай о жрецах. Насколько я понял, твоя роль в жизни Альфреда ещё не отыграна до конца, значит и вреда не причинят, не смогут.
— За себя я и не переживаю, — отмахнулась я. — Меня посещали мысли, что я буду делать, когда всё это закончится. Наверное, подамся к эльфам.
— Зачем тебе куда-то уходить? — не понял Агафон. — Альфред уже к тебе привязался, а что будет спустя десять лет? Ты ему как мама.
— Да, — я улыбнулась, вспомнив ревность малыша. — Я знаю. Но я не мама, а титул у меня можно сказать липовый. Когда жрецов приструнят, я останусь без крыши над головой и монет на пропитание.
— Глупости! — фыркнул мужчина. — Отменить приказ никто не сможет. Единственное, тебе надо будет его подтвердить у наместника. Это не сложно.
— Ладно, что уж тут рассуждать, — вздохнула я. — Нам бы продуктов раздобыть. Кстати, а до Каристополя же не далеко?
— Пешком, да с грузом, — фыркнул мужчина. — Далековато будет.
— А если провести лошадь по подземному ходу? Хотя бы в ту сторону? Обратно уже по основной дороге, — предложила я.
— Неплохая идея, может и получится за день обернуться, — задумался мужчина. — Даже быстрее, если товар с собой не везти, а нанять возницу.
— Да, так и поступим, — решила я, но почти сразу же осеклась. — Но кто поедет? Я не разбираюсь в ценах, да и не знаю пути. А тебя — страшно оставаться одной с детьми. Мало ли что.
— А если день посидеть в потайной комнате? — предложил Агафон. — А вот отправляя в дорогу меня, ты не права. Тебе ехать надо.
— Почему мне? — не поняла я. — С моими знаниями, вы здесь с голода умрёте, пока я плутать буду. Лес незнакомый.
— Потому что надо возвращаться к изначальному плану. Охрана нужна. И нужна та, что не признаёт власть жрецов.
— Тем более, — усмехнулась я. — Кто со мной разговаривать вообще станет?
— Станут, — уверенно ответил мужчина. — Я скажу, куда тебе зайти и что сказать. Только вот что… Наймёшь людей, груз им отдашь, а сама быстрее домой, через тайный ход. Наёмникам не показывай. Они сегодня на тебя работают, а завтра на твоих врагов.
— Зачем тогда нам такие наёмники? — обалдела я от такого расклада.
— Не переживай, у них тоже есть кодекс, который они чтут. Но не будут же они всю жизнь на тебя работать? Пока служат тебе и Альфи, пока ты им платишь — не предадут.
— Хорошо, — согласилась я, ещё не понимая, как всё это будет происходить.
Мы допили чай и собрались уже расходиться, как со стороны улицы послышался какой-то шум. Мы с Агафоном тревожно переглянулись и поспешили к входной двери. Судя по всема, звук шел от ворот.
Прислушавшись, мы услышали тихие всхлипы. Звуков стали не было, что не могло не радовать.
— Что будем делать? Будить детей? Уводить? — зашептала я Агафону на ухо.
— Не надо пока. Дай-ка, — Агафон ушел в гостиную, а вернулся уже с мечом. — Иди в спальню к Альфреду. Если я свистну, ты немедленно будишь принца. Ему надо будет приложить ладонь к стене и попросить защиты для себя и всех, кто в замке по твоему согласию.
— И что будет?
— Плохо будет, — рыкнул Агафон. — Тем, кто недоброе задумал против нас. Всё, иди!
Кивнув, рванула наверх, стараясь ступать тихо, чтобы не разбудить топотом весь замок.
Страшно… Сердце стучит где-то в горле, а в глазах темнеет. Я не особо доверяю магии, хотя купол видела собственными глазами. Но то купол, а как магия справится с теми, кто уже в замке.
И почему Агафон не подсказал этот способ, когда вломились жрецы…
Я тихонько приоткрыла дверь и так и осталась стоять у входа, чтобы не пропустить свист. Я знала, Агафон умеет очень громко свистеть, довелось слышать во время поездки. Там не то что лошадь, даже я приседала. Но всё же пропустить было страшно. А ещё было до безумия страшно услышать звон стали…
Но ничего не было. Слышались тихие, женские всхлипы и отрывистый мужской голос.
— Виолетта, спустись, — позвал меня Агафон. Голос его был обеспокоенным, словно случилось что-то очень плохое. Или я себя накручиваю? Как говорится, у страха глаза велики.
Спустившись, я поняла, почему так взволнован конюх. На полу лежал мужчина, из груди которого текла кровь, собираясь в лужи рядом с телом. Почему-то я была уверена, что это уже тело, но никак не живой человек.
— Умоляю, помогите! — ко мне бросилась женщина лет сорока.
Захлёбываясь слезами, она схватилась за подол платья окровавленными руками и рухнула на колени.
— Мама, прошу тебя! — к нам подошла девушка помоложе и присела над женщиной, пытаясь отцепить её руки от моего платья. Возле тела остался парень лет восемнадцати.
— Что здесь происходит? — от страха голос стал звонче, вопрос прозвучал строже и… Злобнее, что ли.
— Мужчину ранили, — кивнув на тело, глухо объяснил Агафон. — Он ещё жив, но рана слишком серьёзная.
С трудом справившись со страхом, я подошла к лежащему мужчине и склонилась над ним. Длинный порез пересекал почти всю грудь. Глубокий, но жизненно важные органы не задеты.
— Его надо шить, — тихо сказала я.
— Виолетта, лекаря вызвать не успеем, — покачал головой Агафон. — Предлагаю выделить комнату подальше от детей, и дать умереть. Алкоголя достаточно, чтобы держать его в коматозном состоянии. Так он не почувствует боли.
— Нет, надо попытаться помочь, — нахмурилась я. — Отнесите его в комнату для слуг, я сейчас подойду. Девушка, идём со мной. Нужна будет помощь.
Я действовала на автомате, стараясь не задумываться о предстоящей операции. Поставила кипятиться воду, нашла бутылку какого-то крепкого алкоголя. Достав стакан, я налила целый и передала девушке.
— Отнеси матери. Пусть выпьет залпом, может уснёт, — приказала я.
Девушка испуганно кивнула и убежала. Я знала, что успокаивать сейчас нельзя, ещё больше впадут в панику. Как бы ей не было сейчас больно, надо взять себя в руки. Хотя бы потому, что я не смогу всю ночь следить за мужчиной.
Найдя чистую простынь, я разрезала её на полосы. Где-то у меня был набор для шитья.
Метнулась в свои покои.
— Чёрт! чёрт! — ругалась я, вытряхивая сумки. — Почему я так и не успела разобрать вещи!
В самой последней сумке и оказался набор. А ещё то, о чём я совершенно забыла. Аптечка!
Распахнув коробочку, едва не взвизгнула от радости. Даже спиртовые салфетки есть, а уж об основных лекарствах и речи не идёт.
Подхватив всё необходимое, бросилась вниз. Туда, куда определили больного.
— Агафон, принеси воды и бутылку с алкоголем, — попросила я, присаживаясь рядом с больным.
Пугала не рана, а то, что может пойти заражение. У меня есть кое-какие антибиотики, но я не врач, поэтому хотелось бы избежать последствий.
Оглядевшись, я заметила женщину, спящую в кресле.
— Она не пила алкоголь никогда, — объяснил парень, заметив мой взгляд.
— Это и к лучшему, — тихо ответила я, вспоминая, есть ли у меня аспирин или я выпила последний.
— Вы спасёте отца? — неумело сдерживая дрожь в голосе, спросил подросток.
— Я постараюсь, но я не лекарь, — честно призналась я.
Дальше на разговоры не осталось времени. Плеснув алкоголь на руки, я хорошенько растёрла руки.
— Агафон, помогай. Надо аккуратно избавить мужчину от рубашки.
— Двигать его сейчас нежелательно, — нахмурился мужчина.
— Не надо двигать, просто освободи мне грудь, — объяснила я. — Просто порежь рубашку и всё. Только аккуратно около раны.
Мужчина кивнул, достал нож и аккуратно отрезал ткань.
Вымочив в чуть остывшей воде тряпку, я аккуратно промыла рану. Ну что же, ему повезло, что рана не рваная. И мне тоже…
Налив в кружку, из которой пила женщина, алкоголя, я закинула туда нитки и иголку. К счастью, в наборах продают полукруглые иглы. Не знаю, для чего они, но сейчас весьма кстати.
Пока нитки и игла дезинфицировались, я копалась в аптечке, надеясь найти ещё что-нибудь нужное. Антибактериальную мазь отложила в сторону, как и антибактериальный порошок.
Подумав немного, решила, что дезинфекции мало не бывает, поэтому после того, как обильно полила рану перекисью и дождавшись прекращения реакции, сверху посыпала порошок.
Ещё раз ополоснув руки, а сверху протерев спиртовыми салфетками, я достала нить и иглу.
— Мне нужно больше света, — тихо сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь, но не сомневаясь, что мою просьбы не только услышали, но и исполнят быстро.
И угадала, потому что спустя буквально минуту, в комнате стало ярче — кто-то принёс свечи.
Вздохнув, я ещё раз посмотрела на бессознательного мужчину и принялась шить.
Прокол — стежок — прокол — узел.
Я запретила думать себе, что зашиваю человека. Не сейчас, не время. Трясущиеся руки совершенно ни к чему.
Прокол — стежок — прокол — узел.
Кожа прокалывалась легко, благодаря острой игле. Выступающую кровь я сразу же убирала спиртовой салфеткой, стараясь делать всё очень быстро. Рана длинная, защивать придётся долго.
Прокол — стежок — прокол — узел.
Послышался тихий стон. Больной очнулся, но из-за слабости закричать не мог. Как же? Как помочь?
Краем глаза заметила знакомый спрей. Помню, покупала его очень давно на операцию. Но насколько давно? Не вышел ли срок годности?
— Агафон, возьми вон тот белый пузырёк и скажи мне цифры на дне, — молясь про себя всем существующим и несуществующим богам, попросила я.
— Восемь, двенадцать, две тысячи девятнадцать, восемь, двенадцать, две тысячи двадцать четыре.
— Слава богу! — выдохнула я. — Надеюсь, на лидокаин у него не возникнет аллергия.
Распылив спрей на рану, я подождала пару минут и принялась шить дальше. Мужчина затих. Не знаю, может подействовала местная анестезия, а может потерял сознание. В любом случае, шить намного легче, когда рядом никто не стонет от боли.
Последний стежок дался с облегчением. Наложив на шов мазь, я вскрыла упаковку со стерильным бинтом и сложила плотный квадрат, которым прижала рану. А сверху уже полосу из простыни, закрепив её пластырем.