Прежде, чем подойти к двери, доктор Доу оглядел стоявший на тротуаре у мостовой пожарный гидрант. Под отростком трубы обнаружился привязанный к нему бечевкой небольшой сверток.
Развернув его, доктор извлек из саквояжа переносную лампу и в ее свете изучил содержимое. Звякнул металл, но Натаниэля Доу в первую очередь интересовала записка. Прочитав ее, он подошел к ожидавшим его в стороне констеблю Хопперу и Шнырру Шноррингу.
– Что пишет ваш человек? – спросил констебль, и доктор поморщился.
– Он не мой человек, просто иногда помогает мне в некоторых…
– Так что он пишет?
– Он обследовал дом снаружи. Во всем доме нет ни единого окна и более того…
– Это я и так вижу! – вставил констебль.
– …Более того, – продолжил доктор, – в нем нет черного хода, нет даже отверстия для пневмоуборщика, а дымоходы на крыше перекрыты изнутри. Здесь нет ни щелочки, через которую можно попасть в дом, помимо двери.
Хоппер почесал подбородок.
– Знаете, что я думаю? Кажется, хозяин попытался всячески обезопасить себя от проникновения. Хотя это странно: кто в здравом рассудке решился бы сунуться к нему домой?
– Мы? – напомнил доктор. – Но, полагаю, вы правы. Это место походит на логово человека, который от кого-то прячется или кого-то боится. И я, признаться, тоже не понимаю, кого может опасаться господин, о котором мы говорим.
– Своего прошлого?
– Вероятно. Мистер Шнорринг, что с вами?
Шнырр едва заметно подрагивал и потирал руки – как показалось доктору, в предвкушении.
– Знаете, на что похож этот домик? – спросил он и тут же сам ответил: – На несгораемый шкаф. В таких шкафчиках тоже лишь одна дверь. Теряюсь в приятных догадках, что там может… м-м-м… храниться.
Констебль, утратив терпение, придвинулся к нему.
– Слушай сюда, Шнырр. Мы здесь не для того, чтобы ограбить хозяина дома. Это полицейское дело. Когда мы попадем внутрь, только попробуй протянуть к чему-нибудь ручонки – тут же протянешь ноги, уяснил?
– Я-то уяснил, сэр. Но как мы туда попадем?
– Не заставляйте меня подчеркивать очевидность, мистер Шнорринг, – раздраженно проговорил доктор и направился к двери. Хоппер и Шнырр последовали за ним.
Когда они оказались под фонарем, доктор протянул Шнырру то, что достал из свертка. Тот недоуменно уставился на металлическое кольцо с несколькими отмычками.
– Пора сделать то, ради чего вы здесь, мистер Шнорринг. Я ведь не ошибусь, предположив, что вы умеете обращаться с данными инструментами?
– Да с ними даже ребенок справится! Я, бывало, проникал за двери, имея под рукой лишь рыбью кость, а с отмычками…
Шнырр понял, что сболтнул лишнее и бросил взгляд на хмурящегося констебля.
– Давай поживее! Мы не можем здесь долго торчать.
Шнырр взял отмычки и склонился над замком. Сунув первую в замочную скважину, он принялся с энтузиазмом, от которого у наблюдавших за ним случился общий приступ тошноты, возить в ней.
– Ну что там, Шнырр? – спросил Хоппер, оглядываясь по сторонам. Взлом явно затягивался.
– Еще немного… – закусив язык от напряжения, ответил Шнорринг. – Я уже почти… Нужно время…
Но время шло, к сопению, фырканью и кряхтению Шнырра добавились приглушенные ругательства.
– Мистер Шнорринг, как успехи? – справился доктор.
– Не выходит… – жалобно проскулил Шнырр.
– Отодвинься! Дай я попробую, – велел констебль.
– Да с чего бы вам уметь обращаться с отмычками? – прошипел Шнырр, забыв о своей напускной почтительности.
– В начале службы всех констеблей обучают взламывать замки, чтобы негласно попадать в дома подозрительных лиц.
Доктор знал об этом, ведь, согласно изначальному плану, именно Хоппер должен был орудовать отмычками. Как и тогда, когда они разрабатывали план, его передернуло: изумительная полиция Тремпл-Толл – констебли, тайно влезающие в дома, разве можно придумать что-нибудь приятнее?
Между тем Хоппер отобрал у Шнырра отмычки и, отодвинув его в сторону, сам склонился над замком. Кольцо и инструменты для взлома в его громадных пальцах совсем потерялись, но замочную скважину он все же нашел и даже попытался повертеть отмычкой.
Доктор Доу прежде не присутствовал при попытках проникновений подобного рода, но даже он понял, что звуки, раздающиеся из замка под воздействием констебля, вряд ли можно назвать характерными для подобной процедуры: резкие скрипы, скрежет и лязганье вызывали у него все больше сомнений. Шнырр Шнорринг наблюдал за потугами Хоппера с плохо скрываемым злорадством.
Наконец констебль сдался и, повернувшись к доктору, пожал плечами.
– Обычно я стучу кулаком в двери, и приказа «Откройте! Полиция Габена!» прежде всегда хватало. Замки – это не то чтобы мое. Но и слепой бы увидел, что здесь какой-то странный и очень… гм… сложный замок.
– Это существенно усложняет все предприятие, – проворчал Натаниэль Доу.
– Может, вы попробуете, доктор?
– Нет уж, благодарю. Если вы не справились, думаю, мне не стоит и пытаться.
Он на миг пожалел о том, что не взял с собой Джаспера – сейчас его навык открывания чужих дверей пригодился бы.
– А ваш человек не может помочь с замком? – спросил констебль.
– Нет, – с досадой ответил доктор. – Он лишь изучил дом и предоставил отмычки. Я не знаю, где он сейчас – может, уже на другом краю Тремпл-Толл.
– И что делать? Мы должны попасть внутрь. Или предлагаете караулить его у входа?
– Я ничего не предлагаю, – со злостью в голосе проговорил доктор Доу. – Я пытаюсь думать.
Он и правда думал, вот только его мысли уползали куда-то в сторону. Вместо того, чтобы изобрести какой-нибудь потенциально успешный – да вообще любой! – вариант, доктор злился на самого себя из-за того, чем занимается и в каком обществе он этим занимается. Дело, в которое он ввязался, уже нельзя было назвать сомнительным – оно даже не пыталось маскироваться. Недостойное, низменное, грязное преступление. Подумать только! Он, Натаниэль Френсис Доу, пытается влезть в чужой дом вместе с констеблем-дуболомом и типом, которому он пока что даже не выделил подходящий термин в своем «списке раздражающе гадких личностей». Можно было, конечно, оправдывать себя тем, что у него нет выбора, но обманывать себя доктор Доу не привык. То, к чему все однажды придет, если задуматься, было ожидаемо. Цепочка четко очерченных событий привела его к этой двери. Когда именно его жизнь свернула не туда? О, он это прекрасно знал: в тот самый момент, когда он пробрался на борт того дирижабля…
– Доктор? – хмуро произнес Хоппер. – Поворачивайте штурвал к берегу, а то кажется, вы куда-то уплыли.
– Я все еще здесь, констебль. И смею заметить, эти моряцкие выражения вам не идут. – Он повернулся к Шнырру. – Мистер Шнорринг, у вас есть идеи? Очевидно, что в дом мы через дверь не попадем. Окон здесь нет, дымоходы перекрыты. Как нам оказаться внутри этого, как вы выразились, несгораемого шкафа?
Шнырр Шнорринг почесал клочковатые бакенбарды. А затем вдруг отбежал на несколько шагов, осмотрел фасад, задрав голову, уставился на крышу, проследил взглядом по трубам. Снова почесался. После чего вдохновенно вскинул палец и… Тут же понуро свел плечи. Что-то придумав, он припустил к стоявшему у угла дома чистильному шкафу, подергал висевший на нем замок и с огорченным видом вернулся к двери.
– Сними шляпу, – посоветовал Хоппер. – Может, без нее какая идея в голову и проникнет.
Доктор было возмутился столь отвратительно антинаучному замечанию, но Шнырр Шнорринг уже сорвал с головы котелок и, к удивлению Натаниэля Доу, на его губах внезапно появилась самодовольная улыбка.
Он легонько постучал по двери костяшками пальцев.
– Я ошибся, господа хорошие, – сказал Шнырр. – Это никакой не шкафчик несгораемый. Это обычный дом в Саквояжне. А что есть во всех домах в Саквояжне?
И прежде, чем собеседники успели высказать предположения, многозначительно потопал по мощеной неровным камнем дорожке.
Доктора осенило:
– Спуск в канализацию!
– Верно. Уж сколько я подвальчиков ни облазил, в каждом найдется лючок. Да через такие лючки я в эти подвальчики и забираюсь обычно. Они есть везде. А если и здесь есть, вдруг крышка не на замке?
– Вряд ли не на замке. К тому же хозяин мог и вовсе замуровать люк, – возразил Хоппер, но доктор, хоть и не исключал такой возможности, решил удостовериться – все равно других вариантов не было.
– Если мне не изменяет память, ближайший канализационный люк находится на аллее, в нескольких ярдах от гидранта, – сказал он и добавил наиболее строгим тоном, на какой был способен: – Мистер Шнорринг, у вас задание: вы спуститесь в канализацию, пройдете по тоннелю к этому дому, отыщите нужный люк и…
– Почему я? – возмутился Шнырр.
– Я не договорил. Итак, вы отыщите нужный люк и проверите его. В случае, если вам удастся проникнуть в дом, вы откроете эту дверь изнутри и впустите нас. Если нет, вы тут же вернетесь сюда.
– Но я…
– Не стоит огорчать меня спорами и возражениями, мистер Шнорринг. Вы же не хотите, чтобы я был огорчен? – Доктор бросил взгляд на запястье Шнырра, и тот машинально прижал руку к груди. Достав из кармана жилета часы на цепочке, Натаниэль Доу откинул крышку. – Если вы не появитесь, мистер Шнорринг, мы с мистером Хоппером покинем это негостеприимное место и отправимся домой, а я очень огорчусь из-за потерянного времени.
– Да понял я, понял!
– У вас ровно десять минут.
– Десять?! Так мало?! Мне понадобится больше минуточек, чтобы…
– Справедливо. У вас одиннадцать минут. Вперед, мистер Шнорринг. Не подведите нас.
Шнырр, с трудом сдерживая пробивающиеся наружу эмоции, попятился, а затем припустил прочь. Вскоре он скрылся из виду.
Глядя ему вслед, Хоппер негромко спросил:
– Что с ним будет, если он решит сбежать?
Доктор пожал плечами.
– Ничего не будет.
– Но вы ведь вкололи ему какой-то яд…
– Я просто его уколол, мистер Хоппер. Это был блеф. Неужели вы решили, что я спо