Она была жива! Я должен был ее найти! Должен был опередить Клыка…
Вот только мне это не удалось. Мисс Эштон нигде не было.
Время подбиралось к полуночи. Отложив поиски, я бросился туда, где, согласно плану, должен был произойти сброс ящиков. Меня гнала вперед одна лишь мысль: «Остановить его. Помешать ему убить детей…» Я был готов отдать свою жизнь, но не допустить это ужасное преступление.
Выбежав на палубу, я увидел Клыка. Прислонившись к ограждению борта, он курил папиретку.
«Что-то ты долго… – сказал он, когда я приблизился. – Забыл о нашем деле, приятель?»
Я был в ярости. Сыпал угрозами и обвинениями, клялся, что не дам ему сделать то, что он задумал. На это Клык расхохотался мне прямо в лицо:
«Оглянись кругом, Гоббин. Чего-то не хватает, правда?»
Я сперва не понял, о чем он говорит, но потом до меня дошло. Уже была полночь, но рядом не обнаружилось ни одного ящика.
«Что ты сделал?» – потрясенно спросил я.
«То, ради чего мы здесь, – ответил он. – Я знал, что на тебя нельзя положиться – не из нашего ты теста, Гоббин. Час назад я закрепил на ящиках груз и сбросил их за борт. Дело сделано. Почти… На очереди няня, но сперва… Понимаешь ли, приятель, мне не нужно, чтобы ты болтал о том, что здесь произошло. Да и в целом, я ведь тебя знаю: ты попытаешься помешать мне прикончить девчонку. Даже жаль: ты мне нравишься, Гоббин…»
И он на меня набросился с ножом, который прятал в рукаве. Я был готов к этому, но опыт и мастерство старого флика недооценил. Началась схватка. И я будто снова вдруг вернулся в тот день в пансионе. И снова в моей памяти всплыли наставления дяди…
Я дрался, как кот, которого пытаются схватить, чтобы отправить на живодерню. Мне даже удалось завладеть ножом Клыка. Вот только у него был еще один.
В тот момент, как он вонзил свой мне в бок, я полоснул его по горлу.
Это был еще не конец. Не знаю, что вселилось в Клыка, – видимо, какая-то нечисть овладела им, но он будто не заметил перерезанного горла и попытался меня задушить. Ему это почти удалось, и если бы я не смог вытащить из собственного тела нож, не представляю, чем все обернулось бы. Но мне удалось. Я нанес ему удар прямо в сердце и толкнул вперед.
Клык перевалился через борт и рухнул в море.
А потом появилась она.
Лилли Эштон выбежала на палубу. Дождь окутывал ее хрупкую фигурку. Она была в ужасе – не знаю, видела, ли она нашу схватку, но у нее и без того был повод ужасаться.
«Где они?! – закричала Лилли, набросившись на меня. – Где мои дети?!»
Я лишь глянул на море поверх ее плеча – и она все поняла. Ее охватило безумие, чувство потери сковало ее прекрасное лицо маской.
Я не знал, что она собирается делать. Даже не представлял, клянусь вам! Я попытался объяснить ей все, но не успел. Она бросилась к ограждению, сказала: «Будь ты проклят» – и спрыгнула за борт.
Я остался на палубе один. В ужасе. В отчаянии…
Истекая кровью, под хлещущим дождем я стоял и глядел в черноту клубящейся и переваливающейся бездны, в которой сгинула та, кого я любил…
…Старший сержант Гоббин замолчал. Еще какое-то время он смотрел в глубину незажженного камина, словно в его черных недрах пытался кого-то углядеть.
Доктор Доу раздумывал о том, что услышал, а Хоппер шумно почесал подбородок.
– Да, дела, – протянул констебль. – Я вам сочувствую, сэр…
Гоббин резко к нему повернулся.
– Засунь свое сочувствие себе в задницу! И пробкой заткни!
Старший сержант вернулся в кресло.
– Что было после произошедшего на палубе?
Гоббин невесело усмехнулся.
– Я не помню, сколько простоял там, пытаясь осознать, что произошло. В какой-то момент ко мне подошли двое матросов. Они взяли меня под руки и отвели в каюту. Я и не думал сопротивляться. Вскоре у меня на пороге появился корабельный врач. Он зашил мою рану, наложил повязки. Я хотел все объяснить, но он ничего не стал слушать. Вместо этого сказал: «Мы знаем, что произошло. Вы выполнили задание. Этого достаточно. Ваше вознаграждение будет ждать на берегу по возвращении в Габен». После чего он ушел, и я остался один. Не буду описывать дальнейшее плаванье. «Гриндиллоу» зашел в ближайший порт, а затем взял курс на Габен. Когда я сошел на берег, меня препроводили в контору корабельной компании, где клерк совершенно буднично передал мне саквояж, полный денег, и заверил, что сержант Феггерер уже получил свой пакет. Я отправился на Полицейскую площадь.
– Как вы объяснили отсутствие напарника? – спросил доктор.
– Никак. Вопросов не задавали. Отметив мой потерянный вид, сержант лишь похлопал меня по плечу и сказал: «Не принимай близко к сердцу, Гоббин: у нас опасная служба, иногда мы теряем друзей. Отправляйся в паб и выпей в честь Клыка. И заодно не забудь отметить свое повышение, регулярный констебль». В паб я не пошел, а вместо этого вернулся домой – в ту комнатку, которую снимал. Немного отойдя от плаванья и всего, что произошло, я взял подборку газет и начал шерстить разделы объявлений. Так я нашел этот дом. Вознаграждения за негласную работу хватило и еще осталась половина… Вспоминал ли я о трагедии? А сами как думаете? Едва ли не год прошел с моего возвращения, и только тогда кошмар стал понемногу блекнуть… Но он так и не поблек окончательно…
Гоббин сцепил пальцы, пытаясь унять волнение, и требовательно взглянул на доктора.
– Я все рассказал. Теперь ваш черед. Мисс Эштон… Вы утверждаете, что она стоит за убийствами моих подчиненных. Но как это возможно? Как она выжила? Где была все эти годы?
Доктор и констебль переглянулись.
– То, что мы вам расскажем, мистер Гоббин, может показаться бредом, но у нас есть причины считать, что все обстояло именно так, а не иначе.
– Можно ближе к делу?! – нетерпеливо воскликнул Гоббин.
Доктор раздраженно дернул щекой, но тянуть не стал:
– Мисс Эштон спасли. Судья, которого вы упоминали. Все дело в том, откуда он родом.
– И откуда же?
– Он из…
Доктор Доу внезапно замолчал и втянул носом воздух.
– Вы чувствуете?!
Старший сержант и констебль принюхались. Хоппер недоуменно округлил глаза.
– Дым? Где-то ужин подгорел?
Дверь распахнулась, и в гостиную влетел Шнырр Шнорринг. Его руки тряслись, волосы были всклокочены, а глаза выпучены.
– Господа хорошие, господа хорошие! – заверещал бродяга.
– Мистер Шнорринг, что происходит?!
– Дом! – закричал Шнырр. – Он горит! Его подожгли!
Доктор и сержант вскочили на ноги.
– Кто его поджег?! – в ярости крикнул Гоббин.
Наверху скрипнула половица, и все, кто был в гостиной, не сговариваясь, задрали головы.
Со второго этажа донеслось мерзкое детское хихиканье.
Часть IV. Глава 4. Таинственные события в Городе Крыс
Шнырр Шнорринг был мертв.
Бродяга представлял собой, вероятно, одно из самых отталкивающих существ во всем Тремпл-Толл, но его смерть стала для доктора Доу чем-то личным. Вероятно, от того, какой глупой и бессмысленной эта смерть была.
Покрытый сажей, провонявший керосином и гарью, доктор быстро шел по тоннелю канализационного коллектора. Сейчас он был рад тому, что никто не видит его лица и всех тех эмоций, что устроили на нем настоящую свалку. Ярость смешивалась в душе доктора с горечью вины: этой жертвы можно было избежать. Если бы он не затащил несчастного бродягу в дом старшего сержанта, сейчас тот был бы жив.
И тем не менее сквозь все его чувства хирургической иглой проходило осознание: Шнырр Шнорринг сам виноват. Его алчность и тяга к наживе к этому привели…
Незадолго до того, как доктор оказался в канализации под домом без окон, упомянутый дом охватило подлинное безумие.
Появившийся на пороге гостиной Шнырр Шнорринг и раздавшееся следом хихиканье не оставляли поводов усомниться: в дом проникли мальчишки из числа зубастых прихвостней Няни.
Это произошло так неожиданно, что доктор был попросту ошарашен. Да и прочие тоже.
Первым пришел в себя старший сержант:
– Мой револьвер! – потребовал он, но доктор резко ответил:
– Ни в коем случае. Нет времени объяснять, сержант. Те, кто проникли в дом, – всего лишь дети. Они заражены ворбургской дрянью, но я могу их вылечить.
– Он может, – подтвердил Хоппер. – Есть лекарство.
Гоббин побелел от гнева.
– И что вы предлагаете?! Позволить им?..
– Нет.
Доктор Доу поспешно достал из саквояжа запасной инъектор и протянул его старшему сержанту.
– Здесь снотворное. Мы должны отловить и обезвредить каждого из зараженных.
– Да я их наизнанку выверну! – пророкотал Гоббин.
– Никого вы не вывернете, сержант! – железным голосом отрезал доктор. – Они всего лишь больны. Эта та же болезнь, которой были заражены воспитанники мисс Эштон. Вы и правда готовы убивать больных детей?
Хоппер устал от препирательств.
– Время уходит! Сэр, не спорьте! Только не сейчас!
Гоббин вырвал из рук доктора инъектор, разъяренно кивнул. Натаниэль Доу и констебль подняли свои инъекторы.
– Мистер Шнорринг! – воскликнул доктор. – Будет лучше, если вы покинете дом, пока можно. Найдите на одной из ближайших крыш пожарный прожектор. Зажгите его.
– Я… Да, я… Кажется, я и так…
Доктор не слушал его сбивчивый лепет.
– Вперед, джентльмены! – сказал он. – Будьте осторожны и не дайте себя покусать.
Покинув гостиную, они двинулись вверх по лестнице, держа наготове оружие. Со второго этажа доносился топот, над ступенями появился дым.
– Как они смогли проникнуть внутрь? – глухо рычал себе под нос Гоббин.
У доктора ответа на этот вопрос не было.
Когда они поднялись на второй этаж, в дальнем конце коридора скрипнула дверь одной из комнат. Дым тек из проема, на стены упали дрожащие отблески пламени.
– Спальня тетушки Эби, – прошипел Гоббин. – Эти мрази подожгли ее…
Старший сержант отчего-то упрямо продолжал играть в вымышленную жизнь с несуществующим семейством, но сейчас доктора это не особо заботило.