Тем не менее Винки пытался их собирать и даже обдумывать.
Сиротки с Чемоданной площади заняли свои посты – кто-то залег у окна полуподвальной скобяной мастерской, еще кто-то влез по водостоку и затаился на карнизе, прочие рассредоточились у фонарных столбов, гидрантов и тумб. Самому Винки досталась гнилая бочка у лестницы, ведущей в бакалейную лавку миссис Норвик. Прислонив к бочке свою дубинку, он сидел на дырявом чемодане и, чуть выглядывая из своего укрытия, выискивал мрачные странности. Но как это часто и бывает, когда ты отчаянно ждешь странного, все странное решает взять выходной.
Мыслями Винки то и дело возвращался к своему незавидному положению, но всякий раз одергивал себя и принимался всматриваться в лица прохожих…
Из ресторана госпожи Примм вышли два очень толстых джентльмена; цепочкой один за другим, сжимая в руках портфельчики для бумаг, протопали клерки из Паровозного ведомства; с книжкой под мышкой прошел очкастый коридорный из гостиницы «Габенн» в забавной бордовой шапочке и пальто поверх формы; пробежал незнакомый мальчишка-газетчик…
Винки вспомнил о Сэмми. Где он сейчас? Стоит на своем перекрестке и выкрикивает заголовки? Или вновь занимается чем-то подозрительным? Может, он уже не так злится? А хотя… Какая разница, злится он, или нет.
Обида на друга была так сильна, что Винки запретил себе о нем думать и переключил внимание на запруженную мостовую: среди одинаковых «Трудсов» проглядывала пароцистерна с рыбой «Карасики мистера Доуза», неподалеку, прямо посреди дороги, в туче красноватого дыма встал горбатый экипаж «Бэдфорд» с мигающей круглой фарой и черной крышей-гармошкой. Из него вышли двое: громила в черном шапокляке и щуплый тип в клетчатой красной кепке – откинув крышку на двигателе, они склонились над ним, пытаясь понять причину поломки.
Мимо пропыхтел зеленый фургончик, на борту которого золотой краской было выведено: «Пряные Нектарности мадам Эмберс. Кондитерская»; ниже красовался рисунок: растение с пятнистым кувшинчиком на месте бутона, из которого торчала фигурка пухлого мальчика с леденцом на палочке.
Картинка эта пыталась казаться милой и развеселой, но Винки ощутил в ней нечто жуткое – растение будто засасывало глупого мальчишку, а он и не замечал, радуясь своему леденцу.
А когда Винки глянул на того, кто сидел за рычагами, ему стало по-настоящему страшно. Сгорбленное существо в бесформенном коричневом пальто и низко посаженном цилиндре повернуло голову, и в Винки вонзились два рыжих луча из круглых стеклянных глаз. Мальчик дернулся, но почти сразу понял, что это автоматон. Всего лишь автоматон…
Фургон проехал мимо, покачиваясь на неровной брусчатке из стороны в сторону, а Винки вздохнул и продолжил наблюдение за площадью.
Взгляд его то и дело сам собой сползал на станцию кебов. Что сейчас делают кебмены? Кто-то из них хватился его? Вдруг мистеру Боури или мистеру Граппи нужна его помощь? А мистер Джоунзи так и не получил свой мешок с углем – ему пришлось самому браться за совок?..
– Хватит зевать, Винки, – прозвучало за спиной, и Винки вздрогнул.
Под лесенкой лавки восседал Лис, устроившись на своем любимом стуле, который для него из вагона приволокли Сиротки. Обычно он не занимался уличными делами лично, но сейчас и правда был особый случай.
– Но я не зевал, – сказал Винки.
– Ты знаешь, о чем я. Не отвлекайся – станция без тебя не пропадет.
Лис держал в руках засаленный полицейский плакат о вознаграждении и уже какое-то время задумчиво его разглядывал. Винки знал, кто на нем изображен.
– Твоя мама… – сказал он осторожно. – Ты что-то о ней слышал?
Лис поспешно сложил плакат и спрятал его во внутренний карман пальто.
– Она ненадолго вернулась в город накануне туманного шквала. Говорят, у нее было какое-то дельце в Саквояжне, они со Слепым Бэзилом даже устроили потасовку: то ли крали бриллиант, то ли изумрудное колье – в общем, какие-то стекляшки.
– Ты ее видел?
– Мельком. Успел переброситься с ней парой слов незадолго до ее побега. А затем она села на свой интроцикл и унеслась в туман.
– Ух ты, интроцикл! Я видел его пару раз всего!
– Да, штуковина редкая, но я, знаешь ли, ни за что не уселся бы внутрь скоростного колеса – у меня слишком красивое личико, чтобы портить его о фонарный столб…
– Эй, парни! – закричал вдруг Пуншик. – Глядите! Кто-то «пиявит» на кебе мистера Граппи!
Лис вскочил со стула. Винки выглянул из-за бочки – сзади к одному из кебов Чемоданной площади действительно прицепился какой-то мальчишка. Расставленные на постах Сиротки повылезали из своих укрытий и принялись улюлюкать.
– В погоню! – велел вожак. Винки неуверенно глянул на него. – Давай, не стой столбом. Догони кеб, стащи «пиявку», а дальше мы сами.
Вся орава бросилась за кебом, огибая экипажи, чем вызвала возмущенные возгласы и ругательства тех, кто сидел за рычагами. Некоторые из пассажиров с любопытством прильнули к окнам, другие, напротив, поспешили задернуть шторки.
Толстяк Пуншик, тяжело дыша, крикнул на бегу:
– Это кто-то из парней Длинного Финни!
Отстающий от него на два экипажа Жабич ответил:
– Да, только «Хрипуны» рискнули бы сунуться на нашу площадь!
Прочие Сиротки поддержали:
– Стащим его и проучим!
– И получим пару пенсов от мистера Граппи за службу!
Сиротки подоставали «шкеты». И тут Винки понял, что свою дубинку оставил у бочки – все-таки плохой из него шушерник.
Мальчишка, «пиявивший» на кебе, замахал рукой – видимо, он так нелепо пытался их отогнать. Откуда ему было знать, что если уж Сиротки устроили охоту, то без ужина они не останутся. К тому же, на их удачу, движение на площади превратилось в тягомотину, кеб ехал медленно.
Понимая, что «пиявка» никуда от них не денется, Сиротки решили слегка над ней попотешаться:
– Да вы только гляньте на эту «пиявку»!
– Курчонок машет крылышком!
– А может, он просто немой? Эй, Вакса, переведи!
– Он говорьит: «Я – болван»!
Винки и сам не заметил, как оказался впереди прочих. Ему все это не нравилось, он не знал, что будет делать, когда окажется рядом с чужаком, и надеялся, что на помощь придет кто-то из своих.
Не раздумывая, он запрыгнул на подножку кеба и потянулся к «пиявке», но чужак стремительно оттолкнул его руку. А затем с удивлением выдохнул:
– Винки!
Винки узнал «пиявку» и не поверил своим глазам – уж кого он ожидал увидеть разъезжающим по городу таким образом, но только не этого мальчика.
Винки потрясенно выдавил:
– Ты?!
На него глядел Джаспер Доу! Как какой-то шушерник, за кеб мистера Граппи зацепился единственный приятель Винки из числа цепочников. По правде, Винки не знал, есть ли у Джаспера часы на цепочке, но вот его дядя, очень строгий и страшный доктор, точно был из цепочников.
– Не выдавай… – чуть слышно попросил Джаспер.
– Ты почему «пиявишь»?
Приставив палец к губам, Джаспер кивнул на кеб.
«Да ведь он следит за пассажиром!» – догадался Винки.
Чем бы Джаспер Доу ни занимался, это было важно. Винки давно это себе уяснил, к тому же он меньше всего хотел, чтобы у его приятеля были неприятности – дело даже не в том, что кебмен устроит ему взбучку, если поймает. Джаспер выглядел таким перепуганным, что сразу стало ясно: он боится, что его увидит пассажир. Нужно срочно сворачивать погоню!
Винки повернулся и махнул рукой особым образом, давая знак Сироткам: «Пустышка». От волнения он не придумал ничего лучше, а другие условные сигналы на ум не пришли.
Подопечные Лиса тем не менее знак поняли и остановились.
– Я потом тебе все расскажу, – сказал Джаспер.
Винки хотел спросить у него, связано ли это все как-то со странными делами, которыми в последнее время занимаются Джаспер с дядей, но кеб внезапно подпрыгнул на кривобокой брусчатке, и Винки стукнулся локтем о его заднюю стенку.
«Пассажир услышал?!» – с тревогой подумал мальчик и тут же получил ответ на свой вопрос: скрипнули петли, окошко в дверце откинулось, наружу высунулась голова в котелке и с весьма впечатляющими усами.
Винки решил отвлечь пассажира. Спрыгнув на мостовую, он подбежал к нему и озвучил фразу, которую не раз слышал из уст Сироток, отчаянно надеясь, что прозвучит она убедительно:
– Эй, мистер! Не найдется немного мелочи для сироты?!
– Пошел вон!
Голова пассажира скрылась в салоне.
Происходящее не ускользнуло от внимания кебмена, и тот, накренившись с передка, глянул назад.
– Винки! – недоуменно воскликнул он, узнав маленького попрошайку. – Ты чего это вытворяешь?!
– Ой, мистер Граппи! Это вы? Не признал!
– Дай только вернусь на станцию! – пригрозил кебмен. – Лучше не попадайся мне, хорек мелкий!
Винки не боялся мистера Граппи, к тому же он считал, что парочка затрещин – неплохая цена за спасение Джаспера. Уж лучше пусть он, Винки, получит затрещину, чем Джаспер.
Винки бросился обратно, где объяснений уже ждал раздраженно сложивший руки на груди Лис. По пути обернулся, получил благодарный кивок Джаспера и улыбнулся ему в ответ.
Подбежав к Лису, Винки перевел дыхание и сообщил:
– Это не прихвостень Длинного Финни. Я его знаю.
Подтянулись и прочие Сиротки.
– Ну и что из того? Если даже этот чужак не шушерит под Финни, нужно было все равно его проучить.
– Нет! – воскликнул Винки. – Ты не понимаешь, этот мальчик – племянник доктора из переулка Трокар.
Сиротки начали переглядываться. Лис изменился в лице.
– Того самого доктора? – спросил он и, когда Винки закивал, добавил: – Повезло, что мы не успели стащить его с кеба.
– Да, нам повезльо, – вставил Вакса. – Тот доктор вьедь приятельствует с ньищими Сльепого Безьила, потом еще перед Безьилом отвечать…
– Меня не Бэзил коробит, – сказал Лис. – А сам доктор. Жуткий джентльмен. Не хотелось бы вызывать его неудовольствие.
Винки решил, что ослышался: джентльменами Лис мало кого называл. Но при этом был с ним согласен: доктор Доу пострашнее будет любого из «старых», которые промышляют нищенством на площади.