– Что ты там делаешь? – как ни в чем не бывало поинтересовался Сэмми. – Мышь погнал?
– Д-да… мышь.
Сэмми наклонился к нему, перегнувшись через кофр.
– Ну и где она, твоя мышь?
Свет лампы упал на лицо Сэмми. Оно было совершенно обычным, в нем ровным счетом ничего не изменилось, но… из левой ноздри газетчика как будто что-то выбиралось… Щупальце!
– Ты что, язык проглотил? – с улыбкой спросил Сэмми, и Винки понял, что никакое это не щупальце – из носа друга текла тонкая струйка черной крови.
Часть I. Глава 5. Зубы, воздушный шарик и кое-что о мухах.
– Винки… Ви-инки… Винки!
Винки дернулся и огляделся. Он сперва даже не понял, где находится.
Чемоданная площадь, окутанная утренним вокзальным чадом. Дверь с окошком бакалейной лавки миссис Норвик, к которой ведут пять ступеней. Бочка. Он на посту. И на него с подозрением глядит Лис.
– Что? – спросил Винки.
– Ты меня вообще слушаешь?
– Да.
– А кажется, что ты спишь. Погляди на себя: сущий лунатик!
Винки пониже опустил кепку, почти скрыв лицо.
– Просто плохо спал, – солгал он.
Винки за всю ночь вообще не сомкнул глаз, сидя в углу за багажными кофрами вплоть до самого утра, когда Сэмми проснулся, надел башмаки и отправился в редакцию «Сплетни» за новой партией газет. Наверное. Винки точно не знал, куда именно тот отправился. Маленький работник станции кебов вообще больше ничего не знал и не понимал.
Сперва он хотел рассказать обо всем Лису, но просто не смог: вряд ли Лис ему поверил бы. Признаться, Винки и сам не до конца верил в то, что видел. Да ведь это были всего лишь тени на стене, а Сэмми… Его и не думал никто сжирать. Было ли все это на самом деле, в том переулке? Женщина с коляской, монстр, нападение?..
– Ты так и не рассказал, откуда знаешь того мальчишку вчерашнего, докторского племянника, – рассеянно проговорил Лис. – Как там его зовут?
– Джаспер Доу.
– Ну и имечко, – пренебрежительно бросил вожак Сироток. – Мне никогда не нравились те, у кого имя и фамилия начинаются на одну букву. От них только жди беды.
– Джаспер хороший.
– Он цепочник, друг мой, – авторитетно заявил Лис. – А цепочники какие угодно, но только не хорошие. Они все поголовно снобы, пьют чай по часам и еще у них есть это… как его… мерзкое…
– Дом?
– Ланч.
Винки почесал щеку.
– Я не знаю, что это.
– Это когда едят между завтраком и обедом, – пояснил Лис. – Вот скажи, зачем кому-то такое как-то называть? Может, у этих богатеев что-то подобное еще и между обедом и ужином имеется?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю. Но советую тебе на будущее держаться от цепочников подальше. Обычно им нет дела до таких, как мы, пока такие, как мы, не портят им прогулку своим присутствием. А уж если они и обращают на нас внимание, то с какой-то недоброй целью. И Джаспер этот докторский, заверяю тебя, ничем не лучше. Сам подумай, что у вас может быть общего?
Винки уже хотел было возразить, но поспешно захлопнул рот. Лису не объяснишь. Он хоть и знал уличную жизнь лучше всех, но кое-чего не смог бы понять, как ему ни растолковывай. Лис был слишком прожженным, никому не доверял, даже собственной тени, а цепочников воспринимал лишь как тех, за чей счет можно поживиться. Он был прав в том, что «старые» из числа цепочников, впрочем, как и их ухоженные домашние дети, вели себя с уличными людьми грубо и очень высокомерно – они задирали носы и постоянно кривились, когда их взгляд падал на заплатку. Но Джаспер! Нет, он был другим…
Джаспер Доу… Как и те, кто входил в шайку Лиса, он был сиротой: если не считать дяди и экономки, у него никого не осталось. Кто-то мог бы удивиться: как они познакомились, беспризорный мальчишка и сирота из хорошей семьи?
Это произошло два года назад. Тогда Джаспер Доу еще не был сиротой, не взял фамилию своего дяди и ходил в школу.
Джаспер всегда находил странности, его интересовали тайны, то, что «старые» пытаются скрыть. Он цеплялся за чужие секреты с такой жадностью, будто призванием всей его жизни было разгадывать загадки и разоблачать лжецов.
Как-то он решил, что один из джентльменов в его школе, мистер Рутичч, помощник господина директора, что-то скрывает, какую-то зловещую тайну, и взялся ее расследовать. Джаспер проник в его кабинет, но вызнать ничего не смог, так его еще и поймали, когда он обшаривал стол мистера Рутичча.
Узнав о проделке Джаспера, отец с матерью наказали его. Ссора была ужасной, Джаспера заперли в комнате, лишили печенья на целый год и запретили читать его любимый журнал «Роман-с-продолжением». Помимо этого, отец с матерью пригрозили, что если он еще хоть раз задумается о каких-то тайнах, то его ждет переселение в кошмарный «Пансион для непослушных детей мадам Лаппэн».
Джаспер так сильно обиделся на своих родителей, что решил сбежать сперва из дома, а затем и из города. Собрав припасы в дорогу и взяв все карманные деньги, что у него имелись, он выбрался через окно и отправился на вокзал. Ему даже удалось купить билет, он почти сел на поезд, но пройти мимо проводника не вышло – тот пристал с расспросами, почему это, спрашивается, какой-то мальчишка пытается пролезть в вагон первого класса. Джаспер тут же пожалел, что не догадался купить билет поскромнее: мысль о том, что если и сбегать из дома, то только с комфортом, больше не казалась удачной. Он начал напропалую врать, мол, родители отправили его к бабушке, но проводник не поверил и позвал констеблей. Оставалось лишь спасаться бегством. Джаспер выскользнул из здания вокзала через служебный вход – тогда-то они с Винки и встретились…
Винки хорошо помнил тот день.
Незадолго до полудня мистер Джоунзи отправил его в вокзальное бюро потерянных вещей с зонтиком, который забыл в салоне один из пассажиров. Винки передал зонтик мадам Громбилль, заведовавшей всеми потерянными вещами на Чемоданной площади, и тогда он увидел на одной из полок то, что заставило его сердце лихорадочно забиться. Вишневый кружевной зонтик с ручкой из слоновой кости в виде головы слона… Он мгновенно его узнал. Этот зонтик, вне всяких сомнений, принадлежал его маме!
Винки понял, что обязан раздобыть зонтик во что бы то ни стало, и попытался стянуть его, но мадам Громбилль так просто вокруг пальца не обведешь – она поймала его и избила, после чего вышвырнула из бюро потерянных вещей.
Когда на задворках вокзала появился Джаспер, Винки сидел на ящике и плакал. Джаспер подошел и спросил, что произошло, – неужели и за ним гоняются проводники с констеблями?
Винки поначалу испугался. На этом мальчике была темно-зеленая школьная форма (бриджи, жилетка, пиджак и гольфы), и до сего момента маленький работник станции кебов ни разу не заговаривал с теми, кого Лис называл снобскими школярами. Они все казались Винки очень важными и опасными: кто знает, чему их обучают в школе?!
И тем не менее он сразу понял, что перед ним не обычный школяр: тот взлохматил волосы, галстук, который должен был перетягивать воротник рубашки, свисал из кармана, а гольфы, обычно у их братии почти достигавшие колен, гармошились на щиколотках. Вероятно, у учителей его вид вызвал бы настоящий ужас.
Винки молчал, не решаясь ответить, но тут Джаспер достал из кармана пачку печенья «Твитти» и протянул ему.
«Меня зовут Джаспер. Джаспер Трэверс, – представился он. – А тебя как зовут?»
Взяв печенье, Винки назвал свое имя и спросил нового знакомого, почему тот не в школе. Джаспер уселся на соседний ящик и, поедая «Твитти», рассказал ему свою историю. Винки слушал, затаив дыхание. Закончил Джаспер словами: «Я совершил ошибку. Нужно было купить билет не первого класса, а второго – это вызвало бы меньше подозрений. Ладно, теперь твоя очередь. Что у тебя стряслось?»
Винки выдал ему все без утайки: то, как и почему оказался на улице (Джаспер искренне возмутился: «Выбросили из экипажа за то, что ты левша?! Вот прохиндеи!»); то, чем занимается на станции кебов; о мамином зонтике и о жестокой мадам Громбилль.
Услышав о беде Винки, Джаспер резко поднялся с ящика.
«Нет ничего проще! Я добуду для тебя этот зонтик!»
«Но как?» – удивился Винки.
«Нужно достать что-то дымное и что-то, что громко хлопает. Жди здесь!»
И он убежал. Винки боялся, что Джаспер не вернется, что мадам Громбилль и его побьет, но вскоре новый знакомый появился из служебного входа здания вокзала, целый и невредимый. В руках он сжимал вишневый зонтик с ручкой в виде головы слона.
Винки был потрясен: «Как?! Как тебе удалось его добыть?!»
«Это оказалось легче, чем я думал. Как же карга Громбилль подскочила, когда из ее граммофона повалил дым! Ты бы видел ее лицо!»
Джаспер отдал ему зонтик и нетерпеливо спросил: «Ну что, там есть адрес, где живут твои родители?»
Винки покачал головой и сказал, что не искал никакой адрес.
«Что? – удивился Джаспер. – Но я думал… Зачем тебе тогда понадобился этот зонтик?»
«У меня совсем ничего нет, – признался Винки. – Ни одной их вещи. Вернее, не было. Теперь есть. Тебе так повезло, что у тебя есть родители…»
Слова Винки и то, как он прижимал к себе мамин зонтик, заставили Джаспера задуматься. Он сказал, что, кажется, сильно погорячился, решив сбежать. И что его папа с мамой, если начистоту, не так уж и плохи.
«Вряд ли они отправили бы меня в пансион этой грымзы мадам Лаппэн, – добавил он. – Мама слишком меня любит, чтобы делать такие глупости. Да и папа тоже. К тому же у нас ведь еще не доделана модель дирижабля – папа не раз говорил, что не может ее собрать без меня. Думаю, мне стоит вернуться домой, пока меня не хватились…»
Они попрощались, Джаспер обещал заглянуть на площадь, когда выдастся возможность, и побежал домой.
Свое слово он сдержал: новый знакомый частенько прогуливал школу и приходил на Чемоданную площадь. Они часами болтали о разном: Джаспер интересовался кебами и уличной жизнью, а, в свою очередь, рассказывал о похождениях мистера Суона, главного героя серии журналов «Роман-с-продолжением», говорил о школе, о родителях, о домашнем автоматоне по имени Кристофер. Вместе они сновали по площади, наблюдали за дирижаблями, временами подшучивали над вокзальным механоидом, который открывал двери в зал ожидания, как-то даже забрались на крышу Паровозного ведомства. Винки всегда с нетерпением ждал Джаспера – благодаря этому чудаковатому школяру жизнь самого Винки казалась чуточку веселее.