Нюхач вытащил изо рта пленника носок, и тот закашлялся.
– Я не Сиротка! – воскликнул Винки, когда вновь обрел способность говорить, и тут же получил щелчок по носу.
– Это тебе за вранье! – сказал Носач. – Мы видели тебя с Сиротками и знаем, что Лис возится с тобой, как папочка. Ты нам все расскажешь. Куда Лис забрал босса? Где находится логово Сироток?
Винки не понимал, что от него хотят, и тогда ему озвучили то, что он «и так знал»:
– Ты и сам знаешь, что Лис при помощи невероятной подлости и низменного коварства схватил нашего великолепного босса, Длинного Финни, – сказал Носач. – Чтобы потребовать от нас выкуп. Думаю, он хочет так заставить нас отступиться от Старого пассажа. Наш босс сейчас в плену у твоего, и ты нам расскажешь, где его держат.
Сперва Винки решил, что его разыгрывают, но, не увидев на лице Носача ни намека на шутливость, понял: тому не до смеха. Они и правда думали, будто он что-то знает.
– Лис не хватал Финни! Вы не понимаете, Сиротки тоже пропали. Четверо.
– Знакомая песенка: «мы и сами не при чем, нам самим досталось».
– Нет, я говорю правду! Честно!
– Ах, честно? Поклянешься жизнью родителей, Сиротка?
Хрипуны снова рассмеялись, но уже как-то вяло. Винки ощутил общую нервозность.
– Я видел Длинного Финни, – сказал он. – Несколько дней назад. Он прибежал на Площадь и доложил Шнырру Шноррингу, что того ищут вокзальные флики.
Услышав имя Шнырра, Хрипуны прекратили смеяться. Носач нахмурился и отойдя, подозвал к себе тех, кто наблюдал за допросом внизу. Они сгрудились чуть в стороне и принялись что-то шепотом обсуждать, а затем Носач отправил куда-то одного из своих – видимо, проверять слова Винки.
– Что было потом? – спросил Носач, вернувшись к пленнику. – Куда Финни пошел?
– Не знаю. Я убежал.
– Ты врешь! Говори! Иначе посадим тебя в крысомышеловку!
Он ткнул пальцем в один из расставленных по углам чердака больших железных ящиков.
– Я не знаю… Я больше его не видел!
– Длинный Финни говорил что-то?
Винки вспомнил то утро. Он помогал мистеру Боури, получил фунт и пошел за сосиской, а потом на него напал Шнырр и… Эй, да ведь прямо перед появлением Шнорринга было кое-что еще! Именно тогда он впервые услышал скрип коляски…
Носач сразу понял по лицу Винки, что он о чем-то догадался.
– Ты что-то знаешь.
– Я знаю, кто похищает уличных детей. Думаю, она забрала и Финни.
По мосткам над головой прошел взволнованный ропот.
– Она? – игнорируя его, спросил Носач.
– Женщина с детской коляской. Я не знаю, как ее зовут. Она няня. Она подчинила моего друга!
И Винки рассказал все, что знал: о том, как монстр из коляски няни напал на Сэмми, как у того выпали зубы и отросли новые…
Закончив свою историю, Винки задрал голову. Хрипуны на мостках, казалось, не дышали – просто испуганно глядели на него, бледные, будто извозили лица в мелу.
Носач выглядел не лучше, но быстро взял себя в руки, кашлянул в кулак и натужно рассмеялся.
– Монстр со щупальцами из коляски? Выпавшие и отросшие зубы? Чернила? Ты думал, мы в такое поверим? Тебя, случаем, не Выдумщиком у Сироток кличут?
– Нет, меня все называют Винки.
Носач с важным видом соединил руки за спиной.
– Думаю, этой сказочке тебя научил Лис: чтобы ты рассказывал ее, если тебя схватят. Только вот зачем ему это, когда можно было просто потребовать выкуп за Финни?
– Он не похищал Финни! – воскликнул Винки.
– Мне надоело твое вранье, – рявкнул Носач и вернул кляп на место. – Сиди здесь и не мычи. Ты наш пленник, Винки. Лис думал, что, схватив Финни, переиграл нас, но не тут-то было. «Хрипуны» так просто не сдаются. И уж тем более не собираются проигрывать грязным Сироткам. Сперва мы все выясним, а потом…
Нюхач замолчал – видимо, он и сам пока не придумал, что «потом».
Оставив пленника на время без внимания, «Хрипуны» рассредоточились по чердаку и принялись заниматься своими делами. Где-то через час вернулся мальчишка, посланный в город. Он нашел Шнорринга и подтвердил слова Винки.
Под предводительством Носача «Хрипуны» устроились у печки и за обедом принялись решать, что делать дальше. По чердаку пополз запах жаренных мышей и каши.
Винки втягивал его носом и слушал. Мальчишка – его все звали Жуком – сообщил, что Шнорринг не знает, где Финни, но то, что тот исчез на Чемоданной площади, подтверждало мнение Носача: его похитили Сиротки.
Начались споры. Одни хотели выпытать сведения у пленника, натравив на него крыс, другие предлагали вооружиться, отправиться к вокзалу и перерыть там все кверху донизу. Третьи и вовсе считали, что стоит забраться в бакалейную лавку на улице Бремроук и пополнить запасы консервов – с Финни это никак не было связано, просто один из «Хрипунов» узнал, как проникнуть в лавку после закрытия.
Споры продлились до самого вечера. В итоге Носач постучал ложкой по днищу своей миски, и все замолчали.
– Мы не будем пытать пленника, – начал он, – потому что этот Винки наш козырь. А козырь не должен быть погрызен крысами. И на Чемоданную площадь мы не пойдем. Я ведь уже говорил: Лис хитер – никто не знает, что он выкинет, если мы попытаемся к нему сунуться. И кража консервов пока откладывается. У меня появилась идея, которая может сработать. А что если мы обменяем пленника на Финни?
Тут же поднялся возмущенный гул. Носач вскочил со своего чемодана и топнул.
– Тихо! У кого-то есть лучше идеи?
– Но почему ты думаешь, что Лис согласится обменять целого босса на какую-то мелюзгу? – спросил кто-то.
– Потому что это не просто мелюзга, – напомнил Носач, – а любимчик Лиса. Вы уже забыли?
Мальчишки задумались, и в тишине прозвучал робкий голос:
– А что если мы не будем искать Длинного Финни?
Носач вытянул шею, пытаясь разобрать, кто говорил, но тут раздались и другие голоса:
– Да! Без него нам лучше!
– Он нас бьет и все время наказывает!
– Ты лучше босс, чем Финни, Носач!
Крикунов шумным рокотом поддержало большинство присутствующих.
Носач зарделся, польщенный, но тут же себя одернул. И остальных тоже.
– Так, тихо! Босс есть босс – и мы его найдем. А если у кого-то к нему есть вопросы, закинете их в шляпу. Если вы думаете, что Финни больше не должен быть вожаком «Облезлых Хрипунов», мы решим это, когда он вернется. Всем ясно?
Мальчишки были недовольны, но никто не спорил.
– Раз уж мы это решили, – подытожил Носач, – значит, устраиваем обмен. На нейтральной территории: скажем, в Старом пассаже. Всё, разбежались по углам. Я напишу записку, и Жук отнесет ее на Чемоданную площадь…
Чердак внизу опустел – все перебрались на мостки, ловко вскарабкавшись по веревочным лестницам. Часть «Хрипунов» легла спать, другие взялись за иглы и принялись штопать одежду, некоторые играли со сломанными и грязными игрушками, найденными, видимо, на какой-то свалке.
Винки наблюдал за «Хрипунами» – они казались ему такими обычными и будто бы ничем не отличались от Сироток. Здесь был даже свой «Вакса» – смуглый паренек, который, судя по всему, приехал в Габен откуда-то из тех же мест, что и подручный Лиса. Остальные называли его Гуталинчиком.
Но по-настоящему удивило Винки, что среди «Хрипунов» была девочка. Лет двенадцати-тринадцати, со здоровенной копной сильно вьющихся волос, которая не смогла бы поместиться ни в одну шапку или шляпу.
Когда Жук убежал с запиской, а Носач занял наблюдательный пост у большого круглого окна, она уселась на мостках прямо над Винки, пристально его разглядывая.
Винки поспешно отвернулся: вдруг она пытается залезть ему в голову? Он слышал, что некоторые женщины так умеют – пробираются в ухо или через ноздрю и копошатся в мыслях, вытаскивая все самое потаенное. Как-то мистер Боури рассказывал, что подвозил такую даму до «Спиритического салона господина Фридкина» – и за время пути, по его словам, она прочла его как раскрытую книгу. Вдруг эта девочка такая же?
Винки прикусил кляп и заставил себя не думать о Лисе и о вагоне Сироток на рынке Изнанки. Ему было страшно представить, что будет, когда подтвердится то, что он пытался им всем втолковать: Лис не похищал Финни.
Хуже всего было то, что и идея Носача с обменом ни за что не выгорит: менять Винки не на кого, да и Лис дал «своему любимчику» понять, что тот сам по себе. Рисковать, подниматься на поверхность и спасать Винки он не будет.
Прошло около часа, а Жук все не возвращался. Носач не мог найти себе места от волнения и расхаживал по Чердаку, заложив руки за спину.
Девочка с копной волос – ее звали Курчавая Бетт – спустилась, и под ее руководством трое «Хрипунов» опустошили крысомышеловки. Еще один приволок мешок с крупой. Надев фартук, Бетт принялась возиться у печки.
Когда ужин был готов, за окном уже стемнело. Девочка начала стучать поварешкой по миске, созывая всю шайку вниз.
Поев, «Хрипуны» по очереди сказали: «Ужин удался, Бетт!» – и отправились обратно, наверх.
Тогда-то Бетт и взяла миску, наполнила ее кашей и подошла к Винки.
– Даже не думай кормить пленника, Бетт! – попытался помешать ей Носач, но девочка явно была из тех, кому невозможно помешать, когда она что-то задумала.
Винки был ей благодарен. Он ведь так проголодался, а каша… Каша Бетт была едва ли не самым вкусным, что он ел в своей жизни. Как же «Хрипунам» повезло, что у них есть такая повариха.
Доев всю кашу, что была в миске, Винки сказал:
– Ужин удался, Бетт.
Курчавая Бетт хмыкнула, а потом внезапно изменилась в лице и, покосившись на Носача, склонилась к Винки.
– Я тебе верю, – прошептала она ему на ухо. – То, что ты говорил про своего друга и монстра из коляски. Как-то я тоже видела жуткого монстра. Он живет в башне и крадет часы.
Винки хотел было спросить, зачем монстру понадобились часы (неужели он так боится куда-то опоздать?), когда Носач воскликнул:
– Ну наконец! Жук идет! Кляп на место, Бетт!