Винки замолчал и бросил взгляд на гамак друга.
– Ну вот! – раздраженно воскликнул он. – Так всегда, когда окно остается открытым. За два дня, что меня не было, набросали целую гору мусора!
Гамак Сэмми и несколько футов под окном были завалены опавшими листьями, мятыми газетами, окурками папиреток, консервными банками и пустыми бутылками.
– Ты говорил про какое-то яблоко, – напомнил Джаспер.
Винки ткнул рукой, указывая на стоявшие рядком у стены колеса кебов, после чего вскарабкался на ящик и закрыл окно. Вытащив откуда-то мешок, взялся за уборку.
Джаспер решил пока изучить улику. Взяв лампу и достав из кармана лупу, он подошел и принялся осматривать то, что так испугало его друга. Яблоко было покрыто пылью и успело подгнить, но два зуба в нем торчали по-прежнему.
Вытащив один, Джаспер оглядел его со всех сторон. По спине прошел холодок. Он так и представил, как мальчишка-газетчик кусает это яблоко и… У него и самого заныли зубы.
– Я помню, о чем ты спрашивал у дядюшки. Понятно, что никакая это не болезнь.
Винки заглянул в пустую консервную банку, оценил надпись на ленте этикетки и с сожалением опустил ее в мешок.
– Я надеялся, что это болезнь, – сказал он. – Если болезнь, ее можно вылечить.
Джаспер не стал уточнять, что далеко не все болезни можно вылечить, и Винки добавил:
– Конечно, это не болезнь – я же своими глазами видел, как колясочный монстр напал на Сэмми и превратил его тоже в монстра.
– Превратил? – поморщился Джаспер и стал напоминать доктора Доу. – Превращение – это термин обывателей, Винки. Правильно этот процесс называется метаморфозой. Мгновенно метаморфоза происходит только в страшных историях, которые печатают в журнале «Ужасы-за-пенни». Но на деле для нее нужно время.
– Откуда ты знаешь? Вы с доктором Доу уже такое встречали?
– Эх, если бы. Но я много читал о всяких метаморфозах в больничной библиотеке. Дядюшка думал, что я читаю книжки про скучную простуду, а я стащил книгу про больничных Хроников.
– Хроников?
– Это странные пациенты из странной больницы.
Винки сунул в мешок бутылку и принялся сгребать листья.
– Ты думаешь… – с дрожью в голосе спросил он, – у Сэмми тоже вырастут щупальца?
Джаспер покачал головой.
– Не знаю. Тут можно выделить две основные стадии метаморфозы. Выпадение зубов и отрастание новых. Думаю, есть что-то еще, но у меня слишком мало сведений. Нужно упорядочить все, что нам известно.
Джаспер направился в угол подвала, где располагалась причудливая конструкция, по всей видимости, служившая Винки и Сэмми чем-то вроде гостиной: под разложенной экипажной крышей-гармошкой стояли два ящика, на которые были натянуты холщовые мешки; там же приютилась и печка – громоздкий чугунный цилиндр с дверцей на больших петлях.
Устроившись на одном из ящиков, Джаспер поставил лампу на пол и достал из кармана блокнот с карандашиком.
«Наконец блокнот пригодился для дела», – подумал он и, перелистнув странички с беспорядочными записями вымышленных приключений и разрозненными наблюдениями за дядюшкой и экономкой, заскрипел карандашиком. Заносил сведения он не особо долго – больше провозился с рисунками коляски (колеса, как назло, выходили не очень ровными), щупальцами и зубами. К его огорчению, сведений хватило едва на страничку.
– Сколько всего пропало детей, не считая Сэмми? – спросил Джаспер.
Винки стряхнул мусор с гамака, вытащил застрявший окурок, понюхал его и поморщился.
– Я знаю про четырех Сироток, еще пропал Длинный Финни, вожак «Облезлых Хрипунов». Еще Лис говорил, что пропал кто-то из Крысятников, но это может быть связано с теми на улице Флоретт: Поваренная площадь, где шушерят Крысятники, очень близко от Флоретт.
Джаспер записал: «4 Сиротки, 1 Финни, 1 Сэмми. Возможно, Крысятники».
– То есть всего минимум… э-э-э… шестеро.
– Другие тоже стали… ну, как Сэмми?
– Наверное. Если их всех и правда забрала Няня, это значит, что по Тремпл-Толл расхаживает шестеро зубастых. Хотя их может быть и больше. Думаю, все было так: Няня втиралась к уличным детям в доверие, угощала их сосисками, а потом на них нападал монстр, и они постепенно становились зубастыми.
– Зачем ей уличные дети?
Джаспер глянул в блокнот.
– Ты ведь говорил про список, который дал ей Сэмми. Может, другие тоже записывали по ее просьбе имена констеблей, которые их обижали. Все это как-то связано с фликами.
– Точно! Сэмми следил за фликами!
Джаспер поднял удивленный взгляд на Винки.
– Ты этого не рассказывал. За кем именно он следил?
Винки зашуршал листьями, переправляя их в мешок.
– Я не знаю, как зовут тех фликов. Их тумба стоит у моста на улице Слепых Сирот.
– Это было после того, как Сэмми передал Няне список?
– Да.
Джаспер задумался: «Что Няне может быть нужно от констеблей? Она хочет им как-то отплатить за гадкое обращение с уличными детьми?»
Он написал: «Констебли?» – и изобразил круглую ушастую голову в полицейском шлеме. Вышло похоже на мистера Бэнкса. Мистер Бэнкс в блокноте выглядел слишком одиноким, и Джаспер пририсовал рядом вторую голову – похожую на ящик, с квадратным подбородком. С мистером Хоппером стало точно лучше.
– Джаспер.
Джаспер оторвался от своих рисунков.
Винки испуганно глядел на него, он что-то держал в руке.
– Я нашел… – тихо произнес маленький работник станции кебов. – В мусоре был… конверт.
– Что еще за конверт?
– Это… Это тебе.
Ничего не понимая, Джаспер подошел и взял конверт. На нем и правда было написано: «Джасперу Доу».
– Ты нашел его здесь?
– Да. Он лежал в листьях. Я сначала подумал, что это тоже мусор, но…
Джаспер нахмурился: это еще что за странность?!
В конверте был лишь один листок бумаги. Развернув его, Джаспер прочитал вслух:
«Я знаю, что ты делаешь, Джаспер Доу. Тебе ни за что не найти Ворона. Остановись. Или пожалеешь.»
– Что это такое? – прошептал Винки.
– Кто-то знал, что я сюда приду? Точно знал! Но откуда? И кто такой Ворон?
Ответов не было. Джаспер поймал себя на том, что по-настоящему боится. Учитывая, что конверт лежал на самом дне кучи, тот здесь уже давно – кто бы ни отправил эту записку, он не только заранее знал, что Джаспер окажется в подвале на Чемоданной площади, но и то, что он возьмется за расследование тайны Няни задолго до того, как об этом узнал сам Джаспер…
Дверь подвала захлопнулась, и мальчишки даже подпрыгнули от неожиданности. Снаружи послышались скрипы и треск – что-то волочили. Почти в тот же миг свет с улицы померк – окно перекрыли несколько ящиков.
Джаспер бросился к двери, подергал за ручку, надавил плечом. Ничего не вышло – дверь с той стороны подперли чем-то тяжелым.
Повернувшись к застывшему Винки, он потрясенно сообщил:
– Нас заперли. Мы в ловушке.
…В подвале было тихо. Он почти полностью погрузился в темноту, и лишь под раскладной крышей кеба в углу на полу лежало пятно рыжего света от керосиновой лампы.
Винки выглядывал из-за кофров, наблюдая за Джаспером, а тот, приставив ухо к двери, пытался слушать. Ничего… До него доносился обычный шум с площади. Раздался отдаленный звонок трамвая, что-то проскрипели вещатели. За дверью, казалось, никого не было.
В голове назойливыми жуками роились мысли, Джаспер не знал, что происходит, он старательно себя успокаивал, но все становилось лишь хуже. Немного утешало, что никто не пытался проникнуть в подвал, а значит угрозы умереть прямо сейчас вроде как не было. Зато угроза остаться здесь навсегда была вполне реальной.
Вся радость от внезапно свалившейся на него тайны мигом куда-то улетучилась.
«Как же глупо я попался! – подумал Джаспер. – Великий сыщик, тоже мне! Сам угодил в ловушку и подвел Винки…»
И все же он напомнил себе, что отчаиваться ни за что нельзя. Мистер Суон из романа никогда не отчаивается – он постоянно попадает в опасные ситуации и всегда из них выбирается. Он часто говорит своему помощнику: «Не падай духом, Найджел! Уныние убьет тебя быстрее, чем пуля. Всем невзгодам мы ответим улыбкой и ловким трюком».
Конечно же, занудный дядюшка сказал бы на это, что никакое уныние не убьет быстрее пули, но дядюшку слушать не стоило – его коронное занудство убивало любое вдохновение быстрее и уныния, и пули.
«Думаешь, мистер Суон сдался бы просто так, если бы его где-то заперли? – Джаспер стиснул зубы и взял себя в руки. – Нет, он бы улыбнулся и изобрел какой-то ловкий трюк! А значит, и я должен это сделать…»
Джаспер заставил себя улыбнуться. Полдела сделано. Осталось придумать трюк… Повернув голову к Винки, он поднес палец к губам и поманил его в угол, где стояла лампа.
Когда они оба оказались под крышей кеба, Джаспер зашептал:
– Я ничего не услышал, но, думаю, они еще там – наблюдают.
– Кто это такие? Кто нас запер?
– Не знаю. Наверное, это те, кто написал мне записку, – не хотят, чтобы я расследовал тайну Няни.
– Нужно позвать кого-то, – предложил Винки. – Если мы громко закричим, может, кебмены на станции услышат. Они спугнут этих злыдней.
– Нет. Кто знает, как эти злыдни отреагируют. Если бы нам удалось как-нибудь выбраться, мы бы смогли выиграть время – они бы думали, что мы здесь, а мы бы пока все разузнали…
– Джаспер…
– Может, использовать какую-то из этих штуковин? – Джаспер глянул на стоявший рядом паровой двигатель кеба. – Можно попытаться вытащить кирпичи из стены. Или устроить подкоп… Что же выбрать: стену или пол? Мне нравится и то, и то… Хотя подкоп – это же звучит!
– Джа-аспер…
Джаспер задрал голову.
– А что если не подкоп, а пролаз? Наверху же есть этаж, мы соорудим лестницу из всех этих кофров и проделаем дыру в потолке. Нужно только понять, чем ее…
Винки потянул его за рукав.
– Джаспер!
– Что?
– Не нужен никакой подкоп или пролаз, – прошептал Винки и скосил взгляд. – Тут есть люк. Он ведет в канализацию.