«Камердинерс», под которой значилось: «Бюро найма прислуги». Обладатели фраков, видимо, были дворецкими, а обладательницы серых платьев – экономками, горничными и камеристками.
Оставив их за спиной, мальчишки пошагали вниз по улице в сторону Тёрнс. Джаспер все думал о том, что они обнаружили в чистильном шкафу и так глубоко ушел в свои мысли, что совсем не слушал то, о чем говорил Винки. А затем неожиданное восклицание друга вывело его из размышлений.
Путь им и правда преградил диван – со скругленной спинкой, темно-красной полосатой обивкой и четырьмя механическими ножками. Передвигая ими, он полз по тротуару и в какой-то момент начал поворачиваться на месте, словно человек, который оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда идти дальше.
Мальчишки потрясенно глядели на эту причудливую штуковину: что она здесь делает и откуда взялась? К их вопросам внезапно добавился еще один:
– И куда это ты собрался?! – раздался чей-то окрик, и Джаспер с Винки повернули головы. Через мостовую, огибая стоявшие в заторе экипажи, к ним бежал запыхавшийся мужчина в очках, коричневом костюме и переднике с гербом в виде львиной морды.
Оказавшись рядом, он вытер платком взмокший лоб и, укоризненно глянув на диван, возмущенно выдал:
– Всего на минуту отвернулся! Вот ведь проказник!
Взяв беглеца за подлокотник, он, как собачонку на поводке, повел его на другую сторону улицы, где светились большие окна мебельной лавки «Гардинер».
Винки с Джаспером переглянулись, пожали плечами – это Габен, здесь и не такое увидишь – и продолжили путь.
Они прошли едва ли несколько футов, но уже оба забыли о непоседливом диване. Винки снова завел разговор о том, что произошло у моста на улице Слепых Сирот:
– Нужно кому-то сообщить.
– Кому? Другим констеблям? – с сомнением спросил Джаспер. – Если это сделал Сэмми…
– Это был не Сэмми! – упрямо воскликнул Винки.
– Если это сделал Сэмми, – повторил Джаспер, – то думаешь, они поверят, что ты не при чем? Ты лучше меня знаешь, что собой представляют флики, – особенно, когда они в ярости. Мы сами во всем разберемся.
Джаспер не стал озвучивать, что даже короткого взгляда на мертвого констебля ему хватило, чтобы сопоставить две вещи: следы укусов и отросшие у газетчика Сэмми острые зубы.
– Но как мы во всем разберемся? – с тоской в голосе спросил Винки.
– Пока не знаю. Нужно раскрыть тайну. Жаль, не удалось осмотреть тело мистера Пелла. Уверен, на нем было много улик. Но у нас есть одна зацепка. «Чайноботтам». Надпись на шкафу появилась не случайно: кто-то кому-то оставил знак – это тайное послание.
– Еще бы знать, что это послание значит.
– Я знаю, что такое «Чайноботтам».
– Что?! – воскликнул Винки. – Что такое «Чайноботтам»?!
Джаспер остановился и на что-то указал рукой.
На углу улиц Ламповой и Тёрнс был разбит обнесенный оградой сад. В проплешинах между сухим вьюнком, обвивавшим путаными лохмами ржавую решетку ограды, проглядывали голые скрюченные вязы и старинный черный особняк с вывеской над входом…
– «Чай-но-бот-там», – прочитал Винки. – Значит, это дом.
Джаспер кивнул.
– Когда мы с дядюшкой едем на Неми-Дрё, я часто вижу этот дом в окошко кеба. Всякий раз оторопь берет: он же будто из какой-то страшной аудиодрамы или из «Ужасов-за-пенни». Я как-то спросил у дядюшки, что это за «Чайноботтам» такой, но он сказал, что предпочитает не задумываться о местах, где не требуются его услуги. Так я понял, что там никто не живет.
– Но если там никто не живет, то почему название этого дома появилось на чистильном шкафу?
– Вот это мы и попробуем выяснить. Поищем вход?
Они зашли за угол. На улицу Тёрнс выходила арка ворот. Тут же была еще одна вывеска с названием особняка. На самих воротах висела тяжелая цепь с замком, и замок этот был настолько громадным, что Джаспер и не подумал доставать из кармана шпильку – тыкать ею в замочную скважину было все равно, что ковыряться комариным носиком в пустой консервной банке.
– Так я и думал, – сказал он. – Отсюда в сад не попасть. Придется обдирать костюм через ограду. Пойдем – я видел что-то похожее не лаз…
«Что-то похожее на лаз» на деле оказалось проемом между двумя отогнутыми в стороны прутьями решетки. Джаспер протиснулся первым. Винки немного задержался, дожидаясь, когда мимо пройдет пара куда-то торопящихся джентльменов в цилиндрах.
Опытный садовник Джаспер сразу отметил, что когда-то за садом ухаживали, но от этого почти не осталось ни следа. Повсюду был бурьян. У мощенных камнем дорожек располагались клумбы – в сравнении с этими кошмарными зарослями розовый куст у дома в переулке Трокар выглядел будто только вышедшим от цирюльника даже до того, как Джаспер взялся за ножницы. Меж деревьев высились пожелтевшие фигуры из кустарника – некогда они, видимо, представляли собой животных, но за годы без стрижки утратили форму. И все равно кое-где угадывались рыбьи хвосты.
Озираясь по сторонам, Джаспер и Винки пошагали к особняку. Ветер подхватывал опавшие листья и шевелил волосы, ветви вязов чуть поскрипывали. Шум улицы с углублением в сад становился все тише…
Мальчишки ежились в своих костюмчиках не только от холода, но и от запущенности этого места. Кусты затянули собой и дорожку, и даже скамейки. Джаспер не удивился бы, увидев здесь парочку старых надгробий или даже скучающего от постылого одиночества призрака.
В какой-то миг ему показалось, что кто-то за ним наблюдает – дырявит ему спину пристальным взглядом. Он обернулся.
За оградой по тротуару шли какие-то дамы, прошуршал колесами велоцикл разносчика из лавки, на миг показалась и исчезла фуражка почтальона. Никто, казалось, не следил…
Напомнив себе об осторожности, Джаспер… тут же о ней забыл, стоило им подойти к особняку.
Это был один из самых жутких домов, которые он видел в своей жизни. Племянника доктора Доу посетило странное ощущение: как будто здесь был пожар, но ничего не сгорело. Черные стены, черепица, как будто вытесанная из угля, громоздкие эркеры, застекленные витражами – из-за пыли казалось, что они собраны из осколков стекла различных оттенков серого. Парадный вход тонул в полутьме ниши крыльца, по обе стороны от него стояли подпирающие козырек деревянные колонны.
– Я только одного не могу понять, – негромко проговорил Джаспер. – Где черные вороны? Здесь очень не хватает черных воронов. Если бы мы были в каком-нибудь выпуске «Ужасов-за-пенни», ими тут бы все кишмя кишело.
– Думаю, вороны боятся этого места, – шепотом отозвался Винки. – Тут и без них… бр-р-р…
Поднявшись по лесенке, они подошли к двери и недоуменно переглянулись. По крайней мере один ворон здесь все же был.
На замке стояла большая кованая печать с изображением черной птицы с золотой монетой в клюве и надписью «Собственность “Ригсберг-банка”! Не входить!».
– Подтяжечки мои! – Джаспер едва не присвистнул, но вовремя себя одернул: поблизости вроде бы никого не было, но рисковать и привлекать внимание в любом случае не стоило.
– Тут что, тоже банк? – спросил Винки.
– Нет, этот дом принадлежал каким-то людям, но банк забрал его за долги. Наверное, хозяева разорились и…
И тут его осенило.
– Ворон! – Он потыкал пальцем в печать.
– Ну да, – кивнул Винки. – Это же банковский знак. Еще он на пенсах и фунтах есть.
– Да нет же! Я не о том. Записка с угрозой. Помнишь, что там говорилось? «Тебе ни за что не найти Ворона». Да я съем всю гадкую тушеную капусту в городе, если речь шла не об этом вороне.
– И что будем делать?
– Как что? Конечно же, выясним, что за тайну хранит Ворон.
– Но тут заперто. – Винки покосился на бронзовый дверной молоток в виде якоря. – Не будем же мы стучать…
– Нет уж, стучать мы точно не будем. Обойдем дом кругом – поищем, как забраться внутрь.
Джаспер потер руки от предвкушения, а Винки сглотнул вставший в горле ком. Лезть в этот жуткий дом ему совсем не хотелось…
…Звякнуло стекло. Осколки посыпались на землю, и Винки с Джаспером застыли, боясь шелохнуться. Эхо пронеслось по саду и, казалось, долетело до площади Неми-Дрё, где его услышали все городские констебли.
Тем не менее время шло, ни в саду, ни в доме ничего не происходило, и мальчишки осмелели, решив, что все сработало, как они и задумали.
Впрочем, разбить окно над дверью черного хода – это было только полдела. Впереди их ждало самое сложное.
Джаспер кивнул Винки, и тот, выбравшись из-за дерева, за которым они прятались, ловко вскарабкался по кривому водостоку на кованый козырек и принялся вытаскивать из рамы оставшиеся в ней осколки. Джаспер последовал за ним.
Оказался на козырьке он, когда приятель уже полностью очистил раму.
– Кажется, там был кораблик, – с сожалением сказал Винки, отшвырнув прочь последний осколок разбитого витража.
– Да, очень грустно, – согласился Джаспер. – Но иначе мы в дом не попадем.
Они заглянули в проем: небольшая прихожая, от нее в темноту ползет коридор.
– Видишь вешалку? Можно за нее зацепиться. За газовый рожок не хватайся – он может оторваться.
Винки вздохнул и полез в проем.
Окно было крошечным. Маленький работник станции кебов проник через него с легкостью, а Джасперу пришлось втянуть живот и при этом как следует поелозить.
Спрыгнув вниз на пыльный круглый коврик, Джаспер отряхнулся и прислушался – по-прежнему тихо.
Крадучись, они с Винки двинулись по коридору попутно заглядывая за двери, которые в него выходили. Там были: кухня, прачечная и, судя по скромной обстановке, две комнаты для слуг. Все здесь, хоть и было пропитано старостью, выглядело так, словно хозяева и их домочадцы покинули это место не так давно.
Добравшись до конца коридора, Джаспер и Винки осторожно выглянули.
Им предстал довольно просторный холл. Свет в него проникал через окно над дверью – он был серым, зыбким и вместе с пылью, которая здесь все покрывала тонкой ровной поволокой, делал помещение похожим на фотографию в старой газете. Кадр, созданный фотографом-временем, будто показывал не настоящее, а прошлое. И это прошлое явно не желало, чтобы его нарушали прикосновением.