Со смертью господина Боттама его компания, особняк и имущество складываются в конвертик и переходят в собственность банка.
Уверен, не преувеличу, отметив, что на этом история корабельного дела, основанного господином Боттамом и его давно покойным компаньоном господином Чайном, завершена.
Ожидается, что в скором времени на Чемоданном кладбище, когда трубы Пруддса смолкнут, произойдет очень теплая встреча двух старых компаньонов, при которой господин Боттам даст ответ господину Чайну, как ему удалось потопить их общую компанию.
Следите за новостями…
Джеймс Перо-с-зубами Петтерс.
Джаспер хмуро глянул на Винки.
– И правда: перо с зубами. А я-то думал, что Бенни Трилби – хмырь, но, по сравнению с этим Петтерсом, он еще ничего.
– Ты был прав, Джаспер. Все произошло в полночь!
Джаспер сложил газету и вернул ее в папку.
– Но во всем остальном я, кажется, ошибся. Это был сердечный приступ… Или… – Его глаза вдруг зажглись. – Это обставили, как сердечный приступ. Точно! Газетчики же всегда врут!
Но на этом его взгляд померк, отчего он стал похож на барахлящего автоматона.
– На самом деле мы узнали не так уж и много. Компания разорилась, и ее прибрал к рукам банк, но это и так нам было известно…
– Дети! – воскликнул Винки. – Они болели, и их куда-то отослали на лечение. Помнишь, что Няня говорила? Она хочет отомстить кому-то за то, что сделали с детьми. Думаю, все дело в этом. Боттам что-то с ними сделал?
– Не знаю, Винки. Но тут мы о тайне «Чайноботтам» больше ничего не выясним.
– Мы попали в тупик?
– Еще нет. Есть у меня одна мысль. Пришло время разузнать все, что можно, об этом колясочном монстре. – Джаспер склонился над рожком, переключил его и сказал: – Мистер Букетт, вы там? В трубе?
Из рожка раздалось шипение, а потом тот заговорил голосом архивиста:
– Слушаю вас, мистер… гм… Доу.
– У вас есть какие-то сведения о… – Джаспер запнулся. – О последнем габенском монстрологе?
На другом конце переговорной трубы повисло молчание.
– Ждите, – наконец сказал мистер Букетт. – Я пришлю к вам Пенси.
После чего голос смолк, и Джаспер повернулся к Винки.
– Кажется, я и правда спятил, – сказал он с улыбкой. – Дядюшка точно не оценил бы.
Часть II. Глава 3. Два правила монстрологов
Поднялся ветер. Да и в целом погода решила показать характер: за то время, что мальчишки были в архиве, прежде лишь слегка накрапывавшее недоразумение превратилось в весьма раздражающую морось.
Обычно дождь Джаспера не смущал, потому что чаще всего он наблюдал его из окна своего дома, а в те редкие моменты, когда все же оказывался под дождем на улице, всегда прятался под дядюшкиным зонтиком. Но сейчас…
– Льет как из ведра, – проворчал он, глядя на низко нависающие над городом хмурые тучи. – Почти гроза…
– Ты чего, Джаспер, – рассмеялся Винки, – это же даже не дождь почти.
– Тебе легко говорить: ты в кепке. А меня как будто в лужу засунули.
– Хочешь я дам тебе кепку? – предложил Винки, но Джаспер отказался.
Маленький работник станции кебов хотел пошутить, что Джаспер и в самом деле – изнеженный цепочник, который дождя боится, но промолчал. Во-первых, у Джаспера не было ни карманных часов, ни цепочки, а во-вторых, Винки понимал, что дело вовсе не в дожде: настроение друга портилось все сильнее с каждым кварталом, что они приближались к этому месту. Винки считал, что Джаспер его боится, ведь он сам едва ли не начинал трястись от страха, стоило ему подумать о том, куда они направляются.
В действительности Джаспер не боялся и испытывал ряд других не то чтобы положительных эмоций. Как только он принял решение ехать на Вишневую улицу, это его решение тут же показалось ему опрометчивым и глупым. Отступать, впрочем, было поздно, да и вариантов особо не оставалось.
Когда они еще только вышли из здания архива и Винки начал забрасывать его вопросами о человеке, к которому они направлялись, Джаспер вдруг поймал себя на том, что будто бы испытывает к этому человеку презрение – будто бы ненавидит его. И это было очень странно, учитывая, что он его даже не знал. Все его существо, казалось, противилось тому, чтобы найти его и поговорить с ним…
Несмотря на то, что им нужно было попасть на другой конец Тремпл-Толл, трамвай, на который они сели на Неми-Дрё, подозрительно быстро преодолел четыре станции. С каждой станцией, что они проезжали, злость в душе Джаспера все копилась. Его настроение и правда испортилось, но как будто это было вовсе не его настроение… Не успел Джаспер как следует разобраться в своих непонятных эмоциях – и вот уже двери открываются, а хриплый голос из вещателей сообщает: «Станция “Площадь Семи Марок”».
Мальчишки вышли и пошагали по Вишневой улице. Винки то и дело заводил разговор о расследовании, но Джаспер отвечал односложно и почти не принимал участия в беседе, строя догадки о том, что их ждет, и задаваясь вопросом, а не отправиться ли прямо сейчас домой и не рассказать ли все дядюшке?
Незаметно они преодолели два квартала, а затем увидели… его.
Здание лечебницы для душевнобольных «Эрринхауз» нависало над улицей мрачной громадиной. Как Джаспер, ни принюхивался, запаха безумия рядом с ним он не улавливал, но и без него массивный фасад из бурого кирпича был буквально пропитан таинственностью и едва уловимой тревогой. Высокие окна на втором и третьем этажах чернели, а из окошек поменьше в двух квадратных башнях через витражи лился свет в оттенках коричневого. На карнизах и парапете крыши замерли горгульи, облаченные в потрескавшиеся от времени каменные смирительные рубашки. Они с презрением взирали на подошедших мальчишек со своих «насестов», корчили уродливые рожи, а некоторые и вовсе показывали им длинные языки. Миссис Трикк точно сказала бы, что это очень дурно воспитанные горгульи, но Джаспер в показывании языка тем, кто тебе не нравится, не видел ничего плохого.
Перед входом стояла статуя на невысоком постаменте: женщина в завязанной за спиной смирительной рубашке, с искаженным лицом и торчащими во все стороны волосами.
В городе эту статую называли Всклокоченной Венди, хотя в основании постамента было выбито: «Пациентка № 1». Почему именно она Венди, не знал никто, и это оправдывали классическим, ничего не объясняющим «так повелось». Кто-то мрачно шутил, что Всклокоченная Венди – это единственная пациентка «Эрринхауз», которая смогла сбежать – впрочем, далеко ей отойти не удалось, и она навечно застыла у фасада лечебницы.
Джаспер не был таким дураком, чтобы во все это верить, к тому же он знал, что из «Эрринхауз» время от времени кто-то сбегает. Не так давно он сам встретился ночью в переулке с типом, который, по всей видимости, вышел отсюда вовсе не через дверь.
«Нам туда не нужно, – подумал Джаспер. – Вряд ли мы там узнаем что-то полезное… – И тут же заспорил сам с собой: – Других идей нет. Мы должны выяснить, с чем столкнулись. Кто еще может что-то рассказать о монстре? – А затем снисходительно себя одернул: – Ну да, спятивший старик – очень надежный источник сведений…»
Нужно было что-то делать – какой смысл стоять и мокнуть под дождем? – и Джаспер, решив кое-что уточнить, достал блокнот. Вместе с ним он случайно извлек из кармана вырванную страничку с зачеркнутыми именами, и та, выскользнув из его руки, полетела прочь, подхваченная ветром.
Винки бросился за ней. Схватив ее прежде, чем она вылетела на мостовую, он вернулся, но отдавать ее Джасперу не спешил. Опустив голову, он прижимал страничку к себе с видом бельчонка, сунувшего лапку в мышеловку. Бросив быстрый взгляд на здание «Эрринхауз», он посмотрел на Джаспера. Тот все понял.
– Думаю, будет лучше, если я пойду в «Эрринхауз» один, – сказал племянник доктора Доу.
– Правда?
– Нет смысла соваться туда вдвоем. Если что-то пойдет не так, я сразу же сбегу. Подожди меня здесь, у этой каменной мисс.
– А если они тебя схватят?
– Не схватят, – убежденно сказал Джаспер. – Ну а если я не вернусь к вечеру, беги в переулок Трокар и скажи моему дядюшке, чтобы брал всю свою важность и шел меня вызволять.
– К вечеру?! – возопил Винки.
– Да я же шучу. Не думаю, что все это займет так уж много времени. – Джаспер нахмурился – он уже пожалел о своих словах. – Винки, это очень важно: если тебя посетит мысль бежать к дядюшке, даже не вздумай этого делать. Уж лучше тут пропасть, чем потом выслушивать его упреки и назидательное глубокомыслие. Не бойся: ничего страшного не произойдет. Худшее, что может случиться, – меня просто вышвырнут за порог.
Винки неуверенно кивнул.
– Жди здесь. И не привлекай внимание. Я мигом, – подумав, Джаспер добавил: – Ну… может, не совсем мигом…
Пробежав глазами записи, он спрятал блокнот и с деланно уверенным видом направился к двери.
«Это просто дом, – подбадривал себя племянник доктора Доу. – Всего лишь очередной мрачный дом – да, там живут безумцы, но вряд ли кого-то действительно опасного выпускают бродить по коридорам. К тому же дядюшка говорил, что безумие не заразно…»
«Еще как заразно, можешь мне поверить…» – прошелестел тихий голос в голове, но Джаспер тут же забыл эту странную мысль, стоило ему оказаться у входа, над которым аркой выстроилась вывеска:
«ЭРРИНХАУЗ
Пристанище мятущихся душ»
Взявшись за большую бронзовую ручку, Джаспер сжал зубы, велев себе думать только о деле, приоткрыл дверь и просунул голову в проем.
Вестибюль лечебницы тонул в полутьме. На стенах тускло горели лампы в круглых красноватых плафонах, освещая панели темного дерева и небольшие участки выложенного серой мраморной плиткой пола. Вдаль тянулся коридор. Он упирался в лестницу, перед которой стоял помост со столом. Издали было трудно понять, кто за ним сидит, и Джаспер разобрал лишь чепчик: «Видимо, медсестра».
Он не сдержался и поморщился. Медсестер племянник доктора Доу не любил: они были хмурыми и чаще всего зловредными. Правды ради, знал он только медсестер из Больницы Странных Болезней, где когда-то работал его дядюшка, но отчего-то не сомневался: вряд ли здесь что-то обстоит иначе.