Повернув голову и вымученно улыбнувшись опасливо выглядывающему из-за статуи Винки, он собрался с духом и протиснулся за дверь…
…Внутри лечебница «Эрринхауз» выглядела столь же подавляющей, как и снаружи.
По обе стороны вестибюля темнели ряды арочных ниш – Джаспер знал, что когда-то они перекрывались решетками, и в них, как какие-то экспонаты, выставлялись пациенты – любой желающий мог прийти сюда и за небольшую плату полюбоваться на безумцев. Сейчас решеток видно не было, как и безумцев, но тут и так хватало жути. Плафоны ламп держали скрюченные кованные руки, которые будто бы вырастали из стен – казалось, их замурованные обладатели тянутся наружу, словно пытаясь вырваться – обратить на себя внимание в отчаянном и бессмысленном призыве о помощи. Напротив входа висела громадная картина в громоздкой раме – что на ней изображено, понять не удавалось, потому что полотно было буквально сшито из множества лоскутов: на одних проглядывали лица, на других – какие-то механизмы, тут и там угадывались фрагменты зданий, окон и дверей. А еще на картине повсюду были разбросаны кусочки ленты, на которых вразнобой стояли части какой-то фразы – вероятно, названия.
Джаспер, обожавший различные головоломки, уже начал было составлять из лоскутов то, что на них написано, но, почувствовав, что сходит с ума, одернул себя. С трудом оторвав от картины взгляд, он преодолел вестибюль и направился по коридору к лестнице.
От шагов мальчика расходилось эхо, уходя под высокие своды. Его тень в какой-то момент раздвоилась, и, опустив взгляд, он вздрогнул: одна тень была обычной – серой, пожухлой и похожей на него, но другую, непроглядно-черную, будто отбрасывало какое-то уродливое существо, напоминающее горбуна с очень длинными руками и дырой в середине головы, а в этой дыре, казалось, была вырезана пасть с длинными острыми зубами.
Джаспер моргнул, и тени вновь стали единым целым.
«Видимо, именно здесь по-настоящему теряют себя, – подумал он. – Неужели в этих стенах кто-то может вылечиться?»
Коридор был похож на странную картинную галерею. На стенах во множестве висели портреты – все изображали людей в смирительных рубашках и туго обтягивающих головы белых полотняных масках с черными пятнами на месте глаз. И хоть эти люди были запечатлены в разных позах, а на табличках значились разные номера пациентов, Джаспера не покидала мысль, что все это один человек…
Подойдя к столу у лестницы, мальчик мгновенно понял, что сидевшая за ним женщина ничем не отличается от прочих габенских медсестер. От дамы в сером форменном платье и переднике исходили холодность и безразличие. Чепчик казался продолжением выбеленных подкрученных волос. Стоявшая перед ней на столе лампа странным образом почти не освещала лицо, и оно будто было скрыто вуалью, из-под которой проглядывали мутные, словно плывущие черты.
– Добрый день… э-э-э… мэм…
Медсестра оторвалась от карточек, которые заполняла, и окинула Джаспера настолько уничижительным взглядом, что ему захотелось развернуться и ринуться прочь, пока к этому взгляду не добавилась хватка длинных бледных пальцев с острыми ногтями.
– Чем могу помочь?
Даже в этом формальном вопросе сквозило нечто заведомо лживое – она никому не могла и не собиралась помогать. И Джаспер смутился еще сильнее.
– Я… гм… в смысле… Я пришел навестить своего дедушку.
– Номер пациента.
– Я… К сожалению, я не знаю номер. Его зовут Ричард Дартмур, он профессор.
– Номер пациента.
– Я не знаю номер, я ведь уже сказал. Он монстролог. Гм… в смысле, был монстрологом. Я просто хотел его увидеть и…
– Никаких посещений без номера пациента, – отрезала медсестра.
– Но, мэм…
Резкий взгляд в конец коридора на дверь был доходчивее любых слов.
Джаспер попятился и, с досадой глянув на лестницу, нехотя развернулся и направился к выходу. Стоило ему отойти от стола, медсестра тут же забыла о его существовании и вернулась к записям.
Дойдя до конца коридора, Джаспер остановился и, убедившись, что женщина на него не глядит, притаился у стены там, куда не падал свет ламп.
«И что теперь делать? – в отчаянии думал он. – Может, устроить какой-то трюк и отвлечь ее? Но какой? И почему я не взял с собой ни одну дымовушку?»
Джаспер понимал, что, даже если ему бы и удалось что-то изобрести и каким-то чудом проскользнуть мимо этой грымзы, он бы ни за что не нашел профессора – не блуждать же по коридорам «Эрринхауз», заглядывая во все палаты… Тем не менее так просто сдаваться Джаспер был не намерен. Если бы он только знал номер пациента, но в архиве тот не упоминался.
«Может, все же попытать удачу? Вдруг повезет, и профессор отыщется. Но без помощи Винки отвлечь медсестру не получится. Эх, а ведь он так боится сюда соваться…»
– Ты… – раздался вдруг резкий голос рядом.
Джаспер дернулся и повернул голову.
Перед ним стоял, по всей видимости, один из здешних обитателей: черные волосы вздыблены беспорядочной копной, на белоснежном лице застыл ужас, округленные глаза мечутся из стороны в стороны. Человек этот был молод, но безумие сильно его старило. И как он так бесшумно подкрался?!
– Ты… спишь?
– Что… я? – растерянно спросил Джаспер. – Нет!
– Не лги. Я вижу, ты спишь… Еще один сомнамбулист. Проснись!
– Я не сплю, сэр!
– Все вы так говорите. Но это сон. Я просто тебе снюсь. Нужно качнуть маятник, и ты проснешься. Все должны проснуться, пока не поздно…
– Сэр, я не понимаю, о чем вы…
– Проснись! Ну же!
За спиной молодого человека кто-то кашлянул, и тот отшатнулся от Джаспера. Из ниши в стене показался здоровенный короткостриженый тип в белой форме санитара, застегнутой на два ряда пуговиц.
– Доктор Беннет, – сказал он. – Вы снова чудите?
«Доктор?! – изумленно подумал Джаспер. – Он не пациент?!»
Мальчик перевел взгляд на молодого человека и обомлел. Тот выглядел совершенно иначе!
«Я ведь отвернулся всего на миг!»
На лице молодого человека больше не было ни следа безумия. Его прежде топорщащиеся без какого бы то ни было порядка волосы теперь были аккуратно зачесаны назад, даже мешки под глазами, казалось, чуть уменьшились. Прищуренный взгляд был полон задумчивости. Сейчас он и правда походил на доктора.
– Прошу прощения, юный джентльмен, – сказал он другим голосом – ровным и мягким. – Я просто на миг ушел в себя. Не хотел вас испугать. Вы к кому-то пришли?
Джаспер, все еще сбитый с толку от произошедших с этим доктором перемен, кивнул.
– Я пришел навестить дедушку. Его зовут Ричард Дартмур. Он профессор-монстролог.
– Пациент № 17/21, – удивленно сказал доктор. – Он ваш дедушка? Обычно его никто не посещает.
– К сожалению, мой… моя строгая тетушка не позволяла мне приходить к нему прежде, но сегодня позволила.
– И она отправила вас сюда самого?
– Она… да. Моя тетушка ожидает в отделении почты неподалеку. Они с дедушкой в ссоре.
– Это неудивительно, учитывая характер пациента № 17/21, – покивал доктор. – Что ж, полагаю, мы сможем устроить встречу – уверен, ваш дедушка будет рад вас видеть. Но сейчас у нас сонный час, поэтому… – Он повернулся к санитару. – Мистер Соломонс?
– Да, доктор. Лучше будет устроить встречу в саду. Я проведу юного джентльмена, а затем доставлю к нему пациента № 17/21. Он все равно не спит, злостно игнорируя распорядок.
– Замечательно. А я, пожалуй, отправлюсь в свой кабинет и вздремну перед обходом. Доктор Хоггарт не появлялся?
– Я его еще не видел, сэр.
– Дважды замечательно. Хорошего дня, юный мистер Дартмур.
Доктор Беннет кивнул Джасперу и направился к лестнице, отчаянно зевая.
Мистер Соломонс указал на проход в нише и первым в него вошел. Джаспер последовал за ним.
Узкий извилистый коридорчик был проложен будто бы внутри стен – он то вел прямо, то сворачивал, а порой спускался или поднимался по лесенкам. Здоровенный санитар едва протискивался по проходу, и казалось, что если он расправит плечи, то непременно тут застрянет. Джаспер старался не отставать, все еще боясь поверить, как ему повезло. Это была настоящая удача, свалившаяся на него внезапно и как нельзя вовремя, ведь вряд ли иначе он смог бы встретиться с профессором.
Откуда-то сверху доносилась едва слышная музыка, как будто играл рояль, а еще из-за стен раздавался странный звук – как будто шелестели ветки кустарника на ветру.
Джаспер очень напрасно радовался, даже не предполагая, что встреча в вестибюле лечебницы не имела ничего общего с везением или удачей. Он пока даже не предполагал, что последствия этой встречи еще настигнут его. Не сегодня и не завтра, но очень скоро. И тогда ему придется усомниться в том, что безумие и правда не заразно…
Все смолкло. Больше из-за стен не раздавалось ни звука, и тишина в тесном ходу, нарушаемая лишь шагами санитара и неотступно следующего за ним Джаспера, была настолько гнетущей, что мальчик решил ее нарушить:
– Этот доктор… Я еще не встречал таких докторов, – сказал Джаспер.
– Доктор Беннет, – хмуро ответил мистер Соломонс. – Он порой бывает… Доктор Беннет был ассистентом печально известного доктора Рауха, и тот ставил на нем свои опыты. Доктор Беннет иногда думает, что происходящее – это затянувшийся кошмар или что все кругом спят, а он единственный бодрствует.
– Очень необычно.
– Доктор Беннет изучает сны и все, что с ними связано. В его ведении наши сомнамбулисты – это…
– Я знаю: лунатики.
Они подошли к невысокой двери, но вместо того, чтобы открыть ее, мистер Соломонс внезапно развернулся и склонился к Джасперу.
– Ты что, ничего умнее придумать не смог? Строгая тетушка?
– А что? Она мне и правда позволила…
– Да не заливай, коротышка! – прервал его санитар. – Я тебе не доктор Беннет, я тут вранье от этих психов ем большой ложкой по сотне раз на дню – и сразу его различаю. Никакой ты не внук пациенту № 17/21.
– Мистер Соломонс… – начал Джаспер.
– Мне плевать, зачем он тебе понадобился. Не мое дело. Но тебе придется сунуть руку в карман – да поглубже, если не хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за шиворот на улицу. Двадцать «пуговиц» – и я молчу.