Джаспер тяжело задышал. В голове происходил какой-то кавардак. Появились странные мысли. Отчего-то Джаспер пытался убедить себя не слушать этого старика.
– Значит, тварь из коляски прибыла сюда оттуда? Но какая именно из тех тварей?
Монстролог покачал головой.
– Я не знаю. Порой они расползаются, их агенты проникают в другие земли. Они есть и в Раббероте, и в Снежине, и в Льотомне, и в Хартуме, есть и здесь. Чаще всего они прячутся, скрывают истинный облик. Тварь, которую ты встретил, может быть кем угодно: у многих из них есть щупальца – да почти у всех! Шарраххи, клоххи, ингангеры… хотя навряд ли это ингангер – если бы ты с таким столкнулся, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
– Как этих тварей побеждают? Они боятся чего-то?
– Очень хороший вопрос, парень. У них есть кое-что общее – все они боятся боя часов.
Джаспер вспомнил разломанные часы в кабинете господина Боттама. Это как-то связано? Владельца корабельной компании посетила одна из этих тварей?
– Почему они боятся боя часов?
– Не имею ни малейшего представления. Я знаю лишь то, что они испытывают перед ним невероятный ужас и даже боль. Бой часов не может их убить, но на какое-то время он способен их отвлечь, дезориентировать… Боюсь, тебе придется самому найти способ, как победить свою тварь. Расскажи все, что знаешь.
Джаспер задумался и вдруг вспомнил то, о чем совсем забыл.
– Эта тварь заразила мальчика. Она что-то с ним сделала, и он начал меняться. Произошла метаморфоза.
– Какого рода? У него выросли лишние конечности, появились новые пасти или прорезалось больше глаз? Может, кожа стала похожа на сухую древесную кору?
Джаспера передернуло, когда он представил все вышеперечисленное.
– Нет. У него сперва выпали зубы, а затем отросли новые – острые. Начали течь чернильные слезы и слюна стала… ну, чернилами.
Монстролог опустил голову:
– Я догадываюсь, что произошло с этим бедным ребенком и, полагаю, тварь не имеет к произошедшему отношения.
– Не имеет? – удивился Джаспер. – Но он ведь начал меняться после встречи с тварью…
– Уверен, было что-то еще. То, что ты описал, – это болезнь. Ворбург нередко распространяет болезни. Гротескиана, золоторокк, древерит и тому подобные мерзости. Я уж не говорю о том, что переносят паразиты с Червивого моря. Судя по всему, ты столкнулся с занфангеном. Редкостная дрянь. Она не только меняет больных внешне, но также вызывает у них некое состояние помутнения разума. Будь осторожен, парень, потому что она чрезвычайно заразна и ею болеют лишь дети.
– Дети? Но как происходит заражение? По воздуху, как инфлюэнца?
– Мне это неизвестно. Сам я с подобным никогда не сталкивался. До меня лишь доходили слухи, что это состояние можно обратить.
Стоявший у двери мистер Соломонс достал из кармана часы и со значением продемонстрировал их Джасперу. Тот нервно потер руки – нужно было выяснить еще так много!
– А вы что-то знаете о свете фонаря, который приманивает людей?
– Свет любого фонаря приманивает людей, парень. Люди отчего-то не любят тьму. Ты хочешь еще о чем-то спросить?
– Э-э… да. Я кое-что нашел непонятное. – Джаспер полез в карман за блокнотом. Когда он его достал, во взгляде старого профессора появилось уважение. – Может, вы знаете, что это.
Мальчик показал монстрологу бумажку, найденную в камине, и тот переменился в лице. Он явно узнал символ.
– Советую тебе бросить это дело, пока не поздно.
– Что значит символ?
– Я все сказал, – резко проговорил профессор. – Мне пора – не хочу пропустить книжные чтения. Сестра Прайден будет читать новую главу романа Кэт Этони «Мистер и миссис Я».
– Но, сэр…
– Я и так рассказал тебе достаточно, парень. Береги себя, не упускай знаки, слушай и нюхай: уши и нос помогут тебе не сгинуть. Возможно. Главное – помни второе правило монстрологов.
– Какое?
– Охотника и его добычу различает лишь то, кто за кем гонится…
…Джаспер вышел за дверь «Эрринхауз» в весьма запутанных чувствах. Разговор с профессором Дартмуром кое-что прояснил, но история с Ворбургом не покидала мысли мальчика.
«Они прячутся, скрывают свой облик…»
Это значит, что в Габене может ошиваться не одна такая тварь? Хуже всего было то, что монстролог не подсказал, как их побеждать. Бой часов – это уже что-то, но если монстр выберется из коляски и нападет, как он напал на Сэмми… Что делать в таком случае?
У Джаспера не было оружия, он не умел драться – особенно с теми, у кого больше конечностей, чем у какого-то обычного уличного задиры.
Помимо этого, он думал о болезни из Ворбурга: «Занфанген. Кажется, дядюшка ее упоминал. Если ее и правда можно вылечить, он должен знать, как. Вот только где искать Сэмми? И как не заразиться самому?»
– Пустите! – раздался крик, и Джаспер вздрогнул: кричал Винки.
У статуи Всклокоченной Венди происходило нечто мерзкое. Держа Винки за грудки, его изо всех сил тряс какой-то очень непритязательного вида тип в коричневом пальто и котелке.
Джаспер узнал его. Это же тот, кого боятся все уличные мальчишки, тот, о ком никогда не скажут ни одного доброго слова.
«Проклятье! Только этого сейчас не хватало!»
Оглядевшись по сторонам, Джаспер убедился, что поблизости нет ни одного констебля, а у сигнальной тумбы неподалеку никто не стоит. Это его слегка успокоило: значит, хмырь этот тут один, без своих покровителей в синей форме и глупых шлемах.
Джаспер решительно направился к бродяге и Винки.
– Мистер Шнорринг, я полагаю? – подойдя, спросил он с таким видом, как будто ничего отвратительного у статуи не происходило и он просто интересовался, где тут ближайшая станция трамвая.
Бродяга глянул на него, и его лицо исказилось еще сильнее. Видимо, больше всего его злило, что этот мальчишка совершенно не выказывал перед ним страха.
– Вообще-то это не мое имя. На самом деле меня зовут…
– Мистер Шнорринг, – перебил Джаспер, – я был бы вам признателен, если бы вы отпустили моего друга.
– И с чего бы мне это делать? – оскалился бродяга.
Джаспер подбоченился и широко улыбнулся.
– Мы ведь не знакомы. Позвольте представиться: Джаспер Доу. Вы знаете, кто мой дядюшка?
Шнырр Шнорринг втянул ноздрями воздух.
– Нанюхан.
– В смысле, наслышаны? В любом случае вы знаете, кто он такой. Так вот, если вы будете себя недружелюбно вести, мне придется сказать дядюшке, что вы заболели опасной болезнью и разносите ее по всему городу, заражая всех кругом. И ему ничего не останется, как взять свой любимый черный-пречерный саквояж и навестить вас. Чтобы вылечить, конечно же! Вы ведь любите иглы, жгуты и скальпели?
– Это что, угроза?
– А вы умнее, чем кажетесь.
Шнырр свел свои косматые брови на переносице и затрусил головой.
– Это оскорбление? Или комплисимент?
– Правильно говорить, комплимент. Но вы правы: это что-то из того, что вы сказали. Так что?
Шнырр Шнорринг сморщил лицо и отпустил Винки.
Маленький работник станции кебов юркнул за спину Джаспера и, выглянув, ткнул в бродягу пальцем:
– Он забрал… Забрал страничку!
Джаспер прекратил улыбаться – вот это уже было довольно скверно.
– Скажи спасибо, что только ее, хорек, – усмехнулся Шнырр Шнорринг и, расправив скомканную бумагу, которую держал в руке, пару раз перевернул ее, словно не знал, с какой стороны буквы будут располагаться правильно.
Джаспер очень надеялся, что Шнырр Шнорринг не умеет читать, но тот тут же его огорчил:
– Финлоу? – удивленно спросил бродяга. – С чего это он тут накарябан? А что там выше? Не понимаю, когда зачеркнуто.
– Вы ведь знаете, кто такой Финлоу, верно? – со смесью тревоги и надежды спросил Джаспер.
– Хех! Так я тебе и сказал!
Джаспер уже прекрасно уяснил, что это за личность, но ему повезло, что при нем был некий «инструмент», который мгновенно делает любых несговорчивых типов куда дружелюбнее.
Подтянув сюртучок, Джаспер легонько одернул манжеты и поправил галстук, стараясь придать себе чуть больше важности – у дядюшки всегда выходило. После чего он включил то, что Натаниэль Френсис Доу считал, нельзя терять даже в смертельной опасности – деловой подход.
– До меня доходили слухи, о том, чем вы занимаетесь, мистер Шнорринг, – важно сказал он. – Насколько я знаю, вы предоставляете сведения за определенную плату. Я тут подумал: почему бы мне не воспользоваться вашими услугами? Уверен, два таких деловых джентльмена, как мы, запросто смогут договориться.
Винки выпучил глаза, не веря своим ушам.
У Шнырра Шнорринга в первый миг отвисла челюсть, а затем, усилием воли и с помощью пары грязных пальцев вернув ее на место, он уставился на Джаспера с таким презрением, на какое только был способен.
Шнырр так ненавидел детей, что скорее выдергал бы себе все волосы, наступил себе на ногу, плюнул себе в лицо и дернул себя за нос, чем стал заключать сделки с мальчишками.
– Ты что о себе возомнил? Ты, мелкий, сопливый…
Не дожидаясь окончания этой, несомненно, великолепной и очень лестной тирады, Джаспер задрал штанину и вытащил из носка пачку мятых фунтов. Глядя на Шнырра с улыбкой, он принялся доставать из пачки одну банкноту за другой.
– …Гадостный… глм… обычный, тривиальный… глм… не такой уж и плохой, если задуматься, довольно приятный, я бы даже сказал, хороший господин…
Слушая, как его собственные акции растут в цене, Джаспер с довольным видом улыбался.
С каждым извлеченным фунтом глаза Шнорринга раскрывались все шире и постепенно презрительный прищур превратился в два блюдца из худшего, какой есть в доме, сервиза, который выставляют незваным гостям.
– Двадцать фунтов за сведения – неплохая цена, что скажешь, Винки? Ты лучше меня разбираешься в том, что сколько стоит на улице.
Винки возмутился:
– Это слишком много!
– Ничего не слишком! – рявкнул на него Шнырр. – Не вводи господина докторского племянника в заблуждение!