– Адмирал.
Старик пыхнул трубкой.
– Если ты знаешь, кто я, то, насколько же ты не ценишь свою жалкую жизнь, если решил ухлестнуть за Эдит?
– Но я не ухлестывал, сэр! Мне ваша дочь даже не нравится…
– Что?! – проскрежетал Адмирал. – Как ты смеешь, щенок?! Моя дочь – первая красавица на взморье.
– Я к тому, что и не думал за ней ухлестывать, поскольку мое сердце уже занято, сэр.
Адмирал качнулся на стуле и выдохнул облако дыма.
– И кто же оказался столь великолепным, чтобы затмить мою дочь?
– Вы ее не знаете…
– Имя!
– Гилли Уортон.
Один из подчиненных Адмирала склонился и что-то прошептал ему на ухо.
– Дочь лодочника с Подошвы, – задумчиво проронил Эдвард Бишеллоу. – Мы знаем ее. Но, скажи на милость, чужак, что за интерес у тебя в таком случае к моей дочери?
Бёрджес понял, что сейчас стоит все честно рассказать. Все, кроме того, что ухудшит его и без того плачевное положение.
– Я веду расследование, сэр. Ваша дочь помогла мне в нем.
Подчиненные Адмирала зашумели, и он резко вскинул руку.
– Расследование? Ты флик?
«Думай за двоих!» – предостерег себя Бёрджес.
– Нет, сэр. Это… гм… не то чтобы полицейское дело. Я частный сыщик. Работаю на… гм… Граймля из Саквояжни. Его контора находится на Неми-Дрё.
– Допустим. И что же ты ищешь на моем берегу?
– Не что, а кого, сэр. Удильщика.
Повисло молчание. Но Бёрджес все равно почувствовал, как присутствующие напряглись.
– Уди-и-ильщик? – протянул Адмирал. – Ну надо же. Мне нужны подробности.
– Сэр, вы меня не развяжете?
– Сперва ты мне все расскажешь, а уж потом я решу, что с тобой делать. Говори!
Бёрджес вздохнул. Ему предстояло снова лгать и изобретать вымышленную жизнь, но на сей раз на кону стояло кое-что важнее благосклонности хозяйки гостиницы. Можно сказать, он сейчас был в одном вранье от крабов, которые в него вцепятся, если этот старик или его люди почуют подвох.
– Неделю назад в контору мистера Граймля обратилась некая дама, – начал Бёрджес осторожно. – Она оказалась супругой конс… флика из Тремпл-Толл. Ее муж был убит, как и двое его коллег. Мадам наняла нас, чтобы найти убийцу и поквитаться с ним. Она считает, что к убийствам причастен Удильщик. Мой «сверчок» напел мне, что человека по прозвищу «Удильщик» видели на мосту Ржавых Скрепок, а значит, он пришел из Фли. Я проследил его путь и попал на ваш берег. Этой ночью я узнал легенду о мстительном духе, который появляется из моря.
Человек Адмирала снова к нему склонился. Бёрджес терпеливо ждал, когда он нашепчет все, что хотел.
– Мы знаем об убийствах фликов в Саквояжне, – сказал Эдвард Бишеллоу.
– А я знаю о том, что вы и сами хотели бы избавиться от Удильщика.
Адмирал втянул носом воздух и криво усмехнулся.
– Пахнет сделкой, мистер Бёрджес.
– Я убью пару зайцев, сэр. Выполню заказ обратившейся ко мне дамы и избавлю вас от того, кто убивает ваших людей.
– Весьма самоуверенно. Удильщика искали, на него охотились, но никто его так и не поймал. Никто не знает, кто он и где прячется.
– Я найду его, – убежденно сказал Бёрджес. – Мне нужно знать все, что вам известно об Удильщике, сэр. Даю вам слово, я поймаю его и сразу же уберусь с вашего берега.
Какое-то время Эдвард Бишеллоу раздумывал. Он пристально глядел на пленника, тот ни на миг не отводил глаз и старался даже не моргать лишний раз. В голове звучало лишь клацанье крабьих клешней.
– Ходж, развяжи мистера Бёрджеса, – велел наконец Адмирал и, когда один из его людей исполнил приказ, сказал: – Нам известно немного. Не больше того, о чем говорит легенда.
– Я не особо верю в эти россказни, сэр. – Бёрджес потер онемевшие запястья. – Тот, кого видели на мосту и в… В общем, он слишком осязаем для духа. Уверен, это человек. Мужчина… э-э-э… возраст неизвестен. Когда он впервые здесь появился?
– Не так давно. Около пяти лет назад.
– Пять лет назад… – пробормотал Бёрджес. И тут он вспомнил разговор на маяке: – Сэр, тут ведь произошло еще кое-что пять лет назад! Неподалеку от берега встал на мель…
– «Гриндиллоу»? Думаешь, этот ублюдок приплыл на нем?
– Похоже на то. Но мне сказали, что с «Гриндиллоу» стряслось что-то странное. Он якобы не случайно сел на мель. Возможно, тут есть связь.
– О том я ничего не знаю, мы с моими людьми были на другом конце Пыльного моря, в Гамлине, когда это произошло.
Подчиненный Адмирала снова зашептал ему на ухо, и тот резко повернулся.
– Почему мне не сообщили сразу же?!
– Ну она же… помешанная… болтает всякое, сэр… подумали: бред…
– О ком речь, сэр? – спросил Бёрджес.
– Кое-кто видел, как «Гриндиллоу» сел на мель. Вдова Рэткоу.
В памяти всплыл образ черной фигуры, застывшей посреди моря пыли.
– Вдова… Та женщина, которая плавает на островок недалеко от берега?
– Уже слыхали о ней? Между тем есть кое-что странное, мистер Бёрджес: то, что она заявляла после происшествия с «Гриндиллоу».
– И что же?
– Что ее муж был в ту ночь на борту.
Ничего не понимая, Бёрджес дернул головой.
– Но ведь ее муж…
– Был убит двадцать лет назад, – закончил Адмирал. – Так что это невозможно. Если только он не вернулся с того света. Впрочем, – Эдвард Бишеллоу впервые выглядел испуганным, – если кому и под силу вернуться с того света, то это худшему из людей – злодею Золотого Века по имени Мраккс.
***
– Вы уверены, что это чай, мадам? – спросил Бёрджес, с сомнением и опаской глядя в чашку.
В мутно-серой жиже проглядывали крошечные, меньше ногтя, рыбешки, а наружу торчали склизкие зеленоватые растения, совершенно не похожие на чайный лист.
– Это рыбный чай, – последовал ответ. – Он очень вкусный.
Бёрджес поднес чашку к губам и сделал вид, что отхлебнул, но хозяйке было все равно.
Она стояла к нему спиной у большого окна, занимавшего всю стену, и глядела на клубящуюся снаружи пыль.
В доме Регины Рэткоу было тихо, но порой дом легонько вздрагивал и скрипел, отчего на каминной полке дребезжали стеклянные плафоны, заполненные вороньими перьями, и качалась витая люстра под потолком.
Гостиная была темной, серый утренний свет в дом почти не проникал через покрытое зеленоватыми разводами стекло большого окна. Из-за этого цвет обивки кресел и дивана, на котором сидел Бёрджес, как и узор ковра на полу, было невозможно определить.
Сама хозяйка будто являлась продолжением этого дома: сухая, в черном платье с турнюром и иссиня-черными с проседью волосами, собранными в высокую прическу.
Полчаса назад, стуча в дверной молоток в виде скрюченной птичьей лапы, Бёрджес ожидал увидеть старуху, но открывшая дама, на удивление, оказалась будто бы ненамного старше его самого. Бледное узкое лицо с выступающими скулами было довольно красивым, но на нем сохранились следы утраты и непрерывной печали. Регина Рэткоу казалась самим воплощением меланхолии. Большие глаза моргали редко, веки тяжело опускались и столь же тяжело поднимались, сухие тонкие губы почти всегда были приоткрыты, словно она постоянно собиралась что-то сказать, но так и не находила слов.
Вдова выглядела настолько потерянной, что даже не удивилась внезапному появлению у нее на пороге незнакомца – просто спросила его имя и провела в дом. На сообщение Бёрджеса о том, что его послал Адмирал, она никак не отреагировала. Видимо, эта одинокая женщина была рада любой компании, хотя Бёрджес не поставил бы и пенни на то, что она в принципе может быть чему-то рада.
– О чем мы с вами говорили, мистер Бёрджес? – спросила вдова.
– Вы рассказывали о том, что видели в ту ночь, когда «Гриндиллоу» сел на мель. Но так и не сказали, почему решили, будто на его борту был ваш супруг.
– Я ждала знака, хоть какого-то намека, мистер Бёрджес, – с тоской проговорила Регина Рэткоу. – Феннимор не мог меня оставить… Он говорил, что ни за что не позволит нам разлучиться, клялся…
Бёрджес молча глядел ей в спину. Кажется, вдова считала, что какая-то клятва может быть сильнее смерти.
– В ту ночь, – продолжала она, – я следила за морем, как и всегда. А потом увидела его. К берегу шел пароход. Сперва я не придала этому значения – «Гриндиллоу» часто причаливал неподалеку, но в тот раз все было иначе. На борту что-то произошло, и судно замедлило ход. Прямо на моих глазах все огни на борту погасли, а затем… затем…
– Что?
– «Гриндиллоу» окутала черная туча.
– Дым?
– Нет. Кое-что похуже. Черные клубы появились сперва на носу, после чего затянули собой судно целиком. Представьте только, мистер Бёрджес: настолько концентрированный мрак, что он выделяется даже в покрове ночи.
– Гм… и что же это?
– «Беспросвет», – тихо сказала Регина Рэткоу. – Одно из изобретений моего мужа. Живая тьма, вырвавшаяся из химической пробирки. Когда она появляется, невозможно рассмотреть ничего, что находится в ней. А для того, кто оказывается в туче, не видно ничего снаружи. За исключением разве что света «люминатора».
– Что такое «люминатор»?
– Фонарь. Вы могли бы подумать, что дело в яркости, но это не так. Определенный состав горючей жидкости позволяет увидеть его фитиль за много миль, хотя вблизи он будет казаться обычным фонарем.
Бёрджес нахмурился.
– «Гриндиллоу» ведь не остановился, когда его окутала беспросветная туча? – Вдова Рэткоу покачала головой, и он спросил: – Если вы говорите, что из тучи виден только свет этого «люминатора», могло так быть, что экипаж принял его за маяк и двинулся к нему?
– Именно так я и думаю.
– Значит, кто-то с этим фонарем стоял на берегу и… Шакара! Да ведь он и заманил «Гриндиллоу» на мель!
Вдова кивнула.
– Предвосхищая ваши вопросы, мистер Бёрджес, я не знаю, кто это был и зачем ему это понадобилось.
– Но вы думаете, что на борту был ваш супруг…
– «Беспросвет» мог выпустить только Феннимор. Все запасы сыворотки были уничтожены во время нападения на маяк двадцать лет назад.