– У меня нет времени никого избегать, – хмуро сказал Хоппер. – Просто у меня дела. Я вообще-то занят.
– Мисс Бишеллоу считает иначе, – ехидно ответила мадам Бджиллинг. – Она уверена, будто вы прячетесь где-то, чтобы не сдерживать обещание.
– Проклятье! Я ведь ничего ей не обещал, и почему она решила, будто я собирался ее похищать?
– У мисс Бишеллоу море плещется в голове, – сказала хозяйка гостиницы.
Джаспер, внимательно слушая разговор, усмехнулся.
– Сколько вы тут живете, мистер Бёрджес?
– Меньше недели.
– А вы времени зря не теряли…
– Заткнись, Доу! – прошипел Хоппер и, игнорируя хмыканье докторского племянника, сказал, обращаясь к мадам Бджиллинг, которая, прищурившись, разглядывала Джаспера и Винки: – Я буду в своем номере. Три горячих ужина, будьте любезны.
– У нас сегодня рагу из кашалота.
– Звучит угрожающе. Замечательно. Еще дюжину яиц чаек, запеченное щупальце спрута похрустеть, чайник грога и… – он на миг задумался, – чай для моих гостей.
– Записать на ваш счет?
– Д-да, – проскрипел Хоппер, после чего направился к лестнице. Мальчишки пошагали за ним.
Хозяйка гостиницы с досадой глядела им вслед. Больше всего ее, кажется, раздражала грязь, которую они развели.
– Солти! – воскликнула она. – Бери швабру и… Да где же снова носит эту девчонку?!
Поднимаясь по ступеням, Хоппер пробурчал себе под нос:
– «Записать на ваш счет?» Не расследование, а сплошное разорение.
Джаспер понимающе кивнул.
Оказавшись на третьем этаже, они преодолели узкий коридор и вошли в четырнадцатый номер. Хоппер зажег лампу, снял пальто и котелок, повесил их на спинку стула.
Джаспер и Винки с любопытством озирались кругом. Ни один, ни другой еще никогда не бывали в гостиничных номерах. Джаспер представлял себе их иначе – как-то более… обставленнее. Здесь же, кроме кровати, столика и стула, вообще ничего не было. Разве что в стене чернела прямоугольная дыра, заваленная мятыми газетами и какими-то щепками, которая пыталась выдать себя за камин.
«Мы ведь во Фли, – напомнил себе племянник доктора Доу. – Конечно, здесь нет ни ковров, ни люстр, ни звонка для вызова горничной или коридорного. Странно, что в этой блошиной дыре вообще есть гостиница…»
Хоппер тем временем согнулся перед камином и принялся его разжигать. Он был в такой ярости, что спички в его руках одна за другой ломались и никак не желали загораться. Через силу заставив себя успокоиться, констебль наконец совладал со спичкой, и огонек перебрался в камин. Газеты занялись, в номер тут же потянуло дымом – видимо, дымоход был забит.
Поставив на пол мешок, Джаспер с отвращением стянул с себя промокший сюртучок. Винки снял кепку и выжал ее прямо на пол, после чего вернул на голову.
– А у вас есть полотенце? – спросил Джаспер.
– Тут тебе не шикарная гостиница «Габенн» на Чемоданной площади, – грубо ответил Хоппер. – Никаких полотенец. Да и вообще, зачем жабе из болота полотенце?
– Сами вы… – начал Джаспер, но благоразумно себя оборвал: не стоило злить Хоппера еще сильнее. Несмотря на то, что тот полыхал и шипел, как фитиль лампы, на который дуют, было очевидно, что пребывает констебль сейчас в весьма расстроенных чувствах. Весь вид Хоппера выражал огорчение, разочарование и едва ли не крах надежд всей его жизни.
Дуболом Хмырр Хоппер… Уж кого Джаспер меньше всего ожидал встретить во Фли, так это вокзального констебля. И его усы, которые явно были накладными.
– А где вы их взяли? – спросил он, ткнув в них пальцем.
– Состриг с твоей бабушки.
– Вы носите усы, которые состригли с моей бабушки?
– Да. Нет. Заткнись!
Пододвинув стул к камину, Хоппер уселся. Джаспер подошел, протянул руки к огню, а Винки остался стоять там же, где и был: он еще не отошел от пережитого на маяке и к тому же испытывал некий трепет перед вокзальным констеблем, о котором на Чемоданной площади ходили сплетни одна хуже другой.
– Рассказывайте! – потребовал Хоппер.
– Нет, это вы рассказывайте, мистер Хоппер! – сказал Джаспер.
– Нет ты!
– Нет вы!
– Хватит! – оборвал спор Винки. – Всем понятно, что мы на одной стороне. И ищем одно и тоже.
– Вот только у меня больше сведений! Поэтому мне решать. – Констебль показал блокнот.
– Вы так уверены? – Джаспер показал свой.
– А у меня зато есть кое-какие особые материалы по делу! – Хоппер с самодовольным видом достал письмо, какие-то конверты и вроде как билет.
Но и у Джаспера был козырь.
– У нас тоже!
Мальчик продемонстрировал констеблю страничку с вычеркнутыми именами и бумажку из камина, найденные в кабинете господина Боттама. Партия была ничейной, но тут Винки решил, что пора ее заканчивать и, образно говоря, сбросил все карты на пол, перевернув стол.
Маленький работник станции кебов не выдержал и со злостью пнул мешок с часами, отчего те отдались звоном. Констебль и племянник доктора Доу недоуменно на него уставились.
– Прекратите! Просто прекратите, вы оба! Время уходит, пока вы здесь препираетесь! Мне все это надоело! Я устал и промок, как крыса, мне страшно, я должен быть на станции кебов, а не здесь! Я не хочу разгадывать тайны и ловить монстров! Но моего друга похитили и заразили – Няня сделала его одним из своих зубастых! И поэтому я в этом гадком Фли! Мы должны узнать, что нам всем известно. Пусть начнет тот, кто раньше занялся этим делом.
– Я взялся за расследование только этим утром, когда ты прибежал ко мне домой, Винки. А вы, мистер Хоппер?
– Неделю назад.
– Вы первый, мистер Хоппер, – сказал Винки. – Так мы узнаем, с чего все началось.
Хоппер почесал подбородок и, немного поразмыслив, кивнул.
– Гм. Весомо. Что ж… – Пододвинув стул еще ближе к огню, он пригладил усы: – Все началось неделю назад, когда весь состав полиции собрали в Доме-с-синей-крышей…
Хоппер рассказал о пропажах констеблей, о том, как «Д-об-ИК» превратилось в «Д-об-УК», о трех найденных коллегах. Затем, явно приумножая собственные наблюдательность и предприимчивость, рассказал о том, как они с Бэнксом вышли на Няню. Кратко описал то, что они нашли в ее квартире, и то, как затем последовали за ней. Не упустил он и того, как на них напали мальчишки и покусали Бэнкса. Ну, и о своем разговоре с Няней упомянул.
Слушая его, Джаспер лихорадочно заносил новые сведения в блокнот – их было так много, что на рисунки времени уже не оставалось. Порой он что-то уточнял, и констебль раздраженно прояснял тот или иной момент.
Наконец Хоппер добрался до того, как отправился домой и начал готовиться к своему «одиночному плаванью» (за время пребывания на берегу он нахватался морских словечек и выражений):
– …И тогда я решил отыскать Удильщика, через него раскрыть заговор и схватить Няню.
Услышав скрип половиц за дверью, констебль резко замолчал. Кто-то подошел к номеру и остановился за порогом.
– Мистер Бёрджес! – раздалось из коридора. – Я принесла ужин!
Констебль кивнул, и Винки открыл дверь.
В номер вошла девочка в очках и со здоровенным подносом в руках. Увидев Джаспера и Винки, она в изумлении застыла у порога.
– Ой, а кто вы?
Племянник доктора покраснел и спрятал лицо под мокрыми прядями.
– Меня зовут Джаспер Доу, мисс, – сказал он смущенно. – А это Винки.
С подозрением глянув на него, Хоппер кивнул на стол:
– Поставь поднос туда, Марисолт, – сказал он и, когда девочка исполнила его просьбу, спросил: – Мне не передавали никакую записку?
– Нет, мистер Бёрджес.
– Неси ее сюда сразу, как доставят. Это важно.
Девочка кивнула и, напоследок бросив быстрый взгляд на Джаспера, вышла из номера. Когда ее шаги стихли, Хоппер проворчал:
– Даже не думай, Доу. Если ты решил пригласить мисс Бджиллинг на свидание или еще что…
– Что?! Фу! – возмутился Джаспер. – Я их… ну, девчонок, вообще терпеть не могу, чтоб вы знали.
Винки между тем все эти разговоры совершенно не интересовали. Больше его заботило содержимое тарелок…
Они взялись за ужин. Рагу из кашалота было обжигающим, но именно это сейчас и требовалось. После первого же кусочка Джаспер ощутил, как по всему его телу разливается тепло. Винки, в свою очередь, набросился на ужин с таким остервенением, словно до этого никогда в жизни не ел: первое яйцо чайки он сунул в рот и вовсе со скорлупой. Чай был странным на вкус, но не хуже той сиреневой дряни, которой поил Джаспера дядюшка.
Попутно Хоппер продолжал историю. Опуская подробности, он рассказал о том, что выяснил за время своего пребывания в Блошином районе. Когда констебль описал им встречу братьев Финлоу и таинственного чужака, Джаспер едва не поперхнулся куском тушеного кашалота.
– Незнакомец говорил шмуглеру, что приведет к нему какого-то человека, которого тот должен доставить на маяк? – переспросил племянник доктора Доу.
Винки сказал с набитым ртом:
– Ффё быфо подфтроено, Дфафпер. Наф фаманифи фюда.
Джаспер кивнул.
– Страннее всего, – вставил Хоппер, – что этот тип о тебе говорил. Якобы ты – единственный, кто может что-то для них сделать. Что именно?
– Я не знаю. Это и правда очень странно…
По тому, как мальчик был ошарашен, Хоппер понял, что он не лжет. И тем не менее что-то Джаспер Доу скрывал.
– Я больше ни слова не скажу, пока вы не раскроете, что знаете и как вас занесло во Фли, – отложив вилку и сложив руки на груди, произнес Хоппер.
– А можно посмотреть ваши улики?
– Нет!
– Почему?
– Потому что они мои.
– Мистер Хоппер, мы должны их увидеть. Я все вам расскажу, честно-пречестно.
– Гхгр-р, ладно! Но если ты попробуешь как-то увильнуть…
Джаспер и Винки уставились на протянутый билет.
– Ну что, вам о чем-то он говорит?
– Да. Он кое-что дополняет.
– Что?
– Это билет на пароход «Гриндиллоу» – судно принадлежало корабельной компании «Чайноботтам».
Хоппер взволнованно качнулся вперед.