И уходит в другую дверь, оставив меня одну. Я быстро сбрасываю обувь и иду к дивану. Ложусь на него, свернувшись в клубочек и закрываю глаза. Надеюсь, он вернется не быстро. Увидит, что я уже сплю, и не станет трогать и приказывать перебраться на “супружеское ложе”.
Засыпаю я долго, ворочаясь. У меня то и дело мерзнут плечи, ноги и нос, из-за того, что в комнате работает кондиционер. Пульт я нигде не вижу, поэтому мне удается забыться беспокойным сном лишь через час, и я чувствую, как по коже, не переставая, бегают мерзкие мурашки.
Эпизод 24
— Рита…
Знакомый голос будит меня. Голос, который я считала родным и близким, и очень мечтала забыть, чтобы не чувствовать боль и горечь от предательства. Я медленно открываю глаза. Сердце сжимается от тревоги. Как я оказалась дома? В нашей с Володей комнате, в холодной, колючей темноте. Дома ведь всегда было тепло, вкусно пахло едой, а не незнакомой смесью дорогих духов, как у Амира в особняке.
Я поднимаюсь с дивана, отбрасываю одеяло, чувствуя, что голос несется с улицы. Подхожу к окну, за которым ночь. Внизу, под фонарем стоит Володя и машет мне рукой.
— Вов, — шепчу я, дотрагиваясь до ледяного стекла. Прислоняюсь лбом и пытаюсь нашарить ручку, но почему-то ее нет. Муж неожиданно отворачивается и смотрит куда-то в сторону. К нему подбегают друзья, он обнимается с ними и весело смеется, будто бы совсем позабыв обо мне. Я стучу ладонью в окно, — Вов!
Мне становится страшно. Кажется, что за моей спиной кто-то есть. Некто огромный и ужасный прячется в темноте и медленно подкрадывается, пока Вова беспечно болтает с друзьями на улице. Я испуганно оглядываюсь, но темнота за спиной сгущается и становится абсолютно непроглядной, наступая.
— Спасите! — кричу я, в ужасе барабаня по стеклу руками, — спасите!!!
Оно неожиданно со звоном лопается и меня засыпает острыми осколками, а я, вскрикнув, закрываю лицо… и просыпаюсь. Хватаюсь за сердце, ловлю воздух ртом, ощущая, как еще дрожу от холода и от страха. В ушах все еще стоит звон, будто бы что-то разбилось не во сне, а в реальности.
Дверь внезапно с грохотом открывается. Амир выходит из соседней комнаты и быстро идет к окну. Резкими движениями задергивает шторы, а я обнимаю себя, затаившись. Что-то в его поведении меня пугает.
— Вставай, — резко произносит Амир. Он подходит ко мне и поднимает за локоть, даже не дав мне проснуться. Толкает меня вперед, к двери, заставляя идти впереди, будто пытается закрыть собой.
— Что случилось?!
Он не отвечает, а просто рывком вытаскивает меня в коридор. Подводит к комнате напротив, и заталкивает в нее, распахнув дверь. Зажигается свет и я понимаю, что это небольшая комнатка для чтения — у стен стоят стеллажи с книгами, рядом с которыми одно кресло и маленький кофейный столик.
— Сиди тут.
Я разворачиваюсь и успеваю схватить Амира за футболку, прежде чем он ушел бы.
— А вы не хотите мне объяснить, что происхо…о, Боже! — вскрикиваю я, заметив на плече Амира разорванную ткань, рану и залитую кровью футболку. Амир отшвыривает мою руку, но я снова вцепляюсь за него, как клещ, чувствуя, что если он уйдет — я точно сойду с ума от страха, — в вас стреляли?!
…звон в ушах, будто бы что-то разбилось в реальности. Видимо, это был не сон. Наверное, выстрелили в окно.
Амир хватает меня за плечи и встряхивает. Черные глаза горят, словно у дьявола. Он в ярости.
— Сиди спокойно, ясно тебе?! Сделаешь хоть шаг из комнаты — голову сверну.
От отталкивает меня и уходит, хлопнув дверью. Оставив меня одну, растерянно гадать — что происходит в этом чертовом доме, будь он трижды неладен! Кусать пальцы и мерять шагами маленькую комнатку, в которой даже нет окон, и холодеть от ужаса, представляя страшные картины. Что, если на дом кто-то напал?
Может, там сейчас на улице перестрелка, Амира убьют, а потом обнаружат и меня. Может быть, там полиция: Вова говорил, что Амир — бандит. Сейчас они ворвутся в дом, и как я докажу, что меня похитили и держат насильно?
В коридоре звучит быстрый топот. Я, как испуганный зверек, щелкаю выключателем и юркаю в угол комнаты, спрятавшись за пыльной занавеской. Буквально втискиваюсь в крохотное пространство между какой-то пальмой и стеной и замираю, молясь, чтобы сердце не стучало так громко.
Не знаю, сколько я просидела так. Мне кажется, что целую вечность, и меня даже начинает тошнить от напряжения. Ноги затекают и болят. Их сводит легкой судорогой, и я чувствую, что стоит мне только подняться, как будет очень-очень больно…
Я прекращаю дышать, стоит только мне услышать тихие голоса в коридоре. Они приближаются, и я узнаю голос Амира. Он о чем-то говорит с еще одним мужчиной, но подробности расслышать я не могу.
Потом голоса затихают и дверь в комнату открывается. Минута тишины, пока я сижу, зажимая рот ладонями, и внезапно раздается тихий смех.
— Ты слишком громко пыхтишь, волчица. Вылезай.
Он еще и смеется?! Я поднимаюсь и айкаю: ноги распрямляются с трудом. Отбрасываю в сторону занавеску и яростно смотрю на Амира. Он темным силуэтом возвышается на пороге комнаты.
— Объясните, что происходит! Я не выйду, пока вы… — я замолкаю, потому что он приближается, и, наклонившись ко мне, тихо произносит:
— Не вопи.
Вспыхивает свет, ослепляя, и я жмурюсь, глядя в его грубые, хищные черты лица. Он выпрямляется. Кровь по-прежнему вытекает из раны. Отдаленно я констатирую — повезло, пуля всего лишь задела плечо, содрав кусок кожи и плоти. Видимо, в момент выстрела Амир повернулся, иначе бы она прошла не по касательной.
— Вы вызвали врача? — шепчу я, — надо кровь остановить.
— Спускайся к себе вниз и ложись.
Я медленно поднимаю на него взгляд. Уверена, сейчас я смотрю очень выразительно. Амир должен понять — если он сейчас мне не расскажет, что творится в этом чертовом доме, черта с два я сдвинусь с места!
— Когда я говорила о беспрекословном послушании, я еще не знала, что тут могут стрелять, — шиплю, как кошка, я, — я больше не смогу заснуть. Не пойду.
— Не испытывай мое терпение. Я сказал — иди спать.
— Нет.
Он неожиданно хватает мое лицо ладонями, и сжимает. Большие пальцы впиваются мне в скулы, и я вздрагиваю от страха. Амир сейчас выглядит злым. Мне не стоило стоять на своем? Наверное, в этот раз умнее было бы отступить, после того, что произошло, но уже поздно.
— Глупая женщина, — рычит он мне в лицо, — я сказал — ты делаешь, что тебе непонятно?
Хотя меня бьет дрожь от пережитого шока, испуга и от того, что мне удалось разозлить этого зверя, я не отвожу взгляд. С вызовом смотрю ему в глаза, стараясь быть смелой. Если послушно уйду — так и буду глупой куклой, которую однажды пристрелят, а она и не поймет за что.
— Меня раздражает твое воспитание, — Амир скользит взглядом по моему лицу, оскалившись, и слова вылетают из его рта резко, отрывисто и зло, — ты ведешь себя, как упертая овца.
— Потому что мне страшно. Как вы это не понимаете?! Я всего лишь похожа на Мирославу. Я не ваша жена! Я не привыкла так жить. А вы на мне срываете ярость, — я всхлипываю, чувствуя, как слезы против воли бегут по щекам, — я вам не сделала ничего плохого, а вы похитили меня еще и помыкаете, как вздумается. За что такое отношение?
Он нажимает большим пальцем мне на губы, заставляя замолчать.
— Тихо, — прерывает меня Амир. Из его голоса пропадают недовольные нотки. Этот монстр больше не выглядит так, будто готов меня придушить прямо тут, — не ори о таких вещах. Вытирай лицо от слез и иди за мной.
— Спать? — саркастично спрашиваю я, когда он меня отпускает. Впрочем, получается у меня не с сарказмом, а жалобно, из-за севшего после рыданий голоса.
Мой тиран криво усмехается.
— Нет, не спать. Найду тебе занятие поинтереснее. Выплеснешь энергию, чтобы не вопить потом.
Эпизод 25
Я уже начала потихоньку ориентироваться в особняке Амира — по крайней мере, в этот раз я быстро поняла, что мы идем в детскую. Там Амир, не зажигая свет, проверил спящего Тимку — склонился над кроваткой, будто прислушиваясь к дыханию и погладил малыша по голове, а потом тоже задернул шторы на единственном окне.
По плечам пробегает пугающий холодок, когда до меня доходит, для чего он это сделал.
— Вы не хотите увезти малыша в более безопасное место? — интересуюсь шепотом я, а Амир бросает на меня несколько раздраженный взгляд из-за плеча.
— Тут его дом. И это место безопасно.
— После того, как в вас стреляли? — хмыкаю я, кивая на его плечо, — о да, тут невероятно безопасно!
— Уже отошла? Огрызаешься? — Амир подходит ко мне, усмехаясь. Мне приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза, — в ванну тогда иди, будешь меня зашивать. Проверю, как ты училась на медицинском.
— Хорошо я училась, — изгибаю я в ответ бровь. Наверное, это последствия шока, но я сама удивляюсь, насколько смело себя веду.
Стоило только слезам высохнуть, как в душе появилась странная, кристальная легкость. Будто бы я выплакала все мерзкое, что грызло меня до этого времени. В особенности — трусливого Вову. Пока он, как и в моем сне, где-то сейчас веселится с друзьями, прогуливая деньги, которые за меня получил, я живу в новом и страшном для меня мире. Рядом с человеком, перед которым он трясся, как побитая собака.
Он даже не стоит того, чтобы я о нем вспоминала. Я попала в ужасную ситуацию, но если я буду продолжать плакать, заламывать руки, чувствовать себя жертвой, страдать от предательства, жалеть себя и требовать отпустить обратно домой — то этот дьявол по имени Амир так и будет смотреть на меня, как на забавную зверушку, которую купил у другой трусливой зверушки.
Поэтому я молча ухожу в ванную. Зажигаю свет в милом помещении, которое явно ремонтировали для Тимки: оно сделано в нежных, синих цветах, а на стенах мозаикой выложены “подводные” сюжеты с морскими обитателями.
— Где аптечка? — интересуюсь я, когда Амир прикрывает за нами дверь.