Он без конца травит шутки, но я сосредоточена на другом. Боковым зрением наблюдаю, как дамочка целует Горского в щеку и что-то шепчет на ухо. Я не сдерживаюсь и морщусь.
– Вы в бассейне познакомились, что ли? – неймется бородачу. – Нет, ну правда!
– Я не умею плавать, – наконец выдавливаю из себя, когда «подруга» благополучно уходит вместе с биглем.
– Ну камон! И ты ее еще не научил? – говорит он Никите и лишь после мне: – Слушай, тебе мастер-класс может дать двукратный чемпион Европы, чемпион мира!
– Он не предлагал мне.
– Это вызов? – подает голос Горский, и я не сдерживаю внутреннее ликование, потому что вижу блеск в его глазах.
К счастью, не успеваю ответить – приходит официант с чем-то невероятным. От одного аромата слюнки текут.
– Это отсюда? – не успеваю я закончить мысль, как слышу короткое «да».
Да, это именно то мясо, которое мы ели у Никиты дома.
Конечно, время в приятной компании летит незаметно. Ужин проходит тихо-миро, даже немного весело. Наевшись до отвала, я удаляюсь «припудрить носик», как сказала бы та прилипала, а возвращаюсь, наверное, слишком быстро, потому что парни громко разговаривают, явно не ожидают встречи со мной. Я останавливаюсь за углом, как подсказали инстинкты.
– Это странно даже для тебя, – голос Макса. – Она ровесница моей сестры, если не младше. Нет, конечно, такую можно воспитать под себя, но…
– Завались, – отвечает лишь одним словом Горский.
Волк выдает меня, несется во весь опор и чуть не сбивает с ног. Глажу красавца – тот похрюкивает в сторону Клеопатры, которую так и обхаживает этот бигль, чтоб его.
– Ты ей не пара, малыш.
Собственно, как и я Горскому.
Наблюдаю, как хозяйка бигля на высоких каблуках с гордостью шествует вместе с собакой на выход и машет на прощание, будто с подиума конкурса красоты.
– Можешь оставить Волка на ночь, – говорит Никита, когда равняюсь с ним.
– В общежитии ему не место.
– Решила ехать туда?
– Да, мне написали, что комната готова.
– Уверена?
– Завтра утром с наставницей нужно встретиться, – начинаю зачем-то оправдываться и тут же прикусываю язык.
Извиняться за поведение я не собираюсь. Спасибо ему уже говорила, а оставаться ни с ним, ни с бородатым, который ядовито улыбается, я не намерена.
Мы скомкано прощаемся с Максом, в танке Горского снова гробовая тишина. Завозим Волка, пока не поздно, а уже у общежития я просто открываю дверь и спрыгиваю с рюкзаком на асфальт – теперь помню о высоте.
– Рада!
Оборачиваюсь так же резко, как и выскочила из машины. Никита вышел за мной, стоит.
– Будь аккуратна.
И? Он что-то хочет сказать.
– И ты всегда можешь набрать меня, если понадобится помощь.
Да ладно!
– Скажи, тебе не понравилось? – бросаю я, просто потому что не могу и дальше ломать себе голову из-за дурацкого поцелуя. – Ты даже не пытался… в ответ.
– Не нужно таким образом благодарить меня.
– Что? Бред!
Откуда мысли вообще такие? Кто благодарит поцелуями?
Снова пытаюсь уйти, но не двигаюсь. Черт!
– Я, между прочим, ничего не почувствовала! – со злостью выплевываю. – Вот вообще ни капли!
Горский ухмыляется и даже не скрывает. Чему-то кивает, возвращается к машине, открывает дверь. Но, прежде чем сесть и уехать, снова смотрит на меня, и каждый нерв коротит от такого напряжения.
– Потому что это был не поцелуй, – говорит он негромко, а его слова подхватывает ветер и разносит по двору.
Глава 19
Рада
Сегодня после дежурства я быстро высыпаюсь. Уже к полудню, чуть зевая, ставлю чайник – электрический, между прочим, купила его на радостях в прошлый выходной. Мой кипятильник сломался после потопа: когда включила, издал хлопок и отошел в мир иной. А новый покупать в чистую и обновленную комнату рука не поднялась.
Вью чай с тортом, впервые взятым не по скидке, листаю книжку с размякшим корешком и, к своему удивлению, обнаруживаю, что она гораздо интереснее экранизации. А еще мне тепло. Впервые с лета хожу по комнате в коротких шортиках и босиком – у меня теперь ворсистый ковер под ногами и плотные шторы на окне. Сказка.
Вот только с волшебником, который все это наколдовал, мы не виделись уже неделю. Горский больше не объявлялся. И я честно стараюсь не думать о нем. Хотя его голос назойливо раз за разом повторяет в голове: «это был не поцелуй». Что тогда? Собираюсь снова убеждать себя, что нам и правда лучше не общаться, а в результате задумываюсь и завариваю слишком крепкий чай. Не могу пить – горько. Накидываю пальто, потому что в коридоре Арктика, и иду выливать, а когда возвращаюсь, телефон поет мелодию в две ноты.
На экране высвечиваются знакомые цифры. Это он.
– Ты собираешься на пробежку? – звучит из динамика.
– И тебе здрасьте.
Какой вопрос, такой ответ. Не рассказывать же ему о том, что единственные кеды пали жертвой наводнения – от кипятка расклеилась подошва, а вместо новых я купила чайник. Вешаю трубку, он ведь молчит. Я только-только пришла к мысли, что у меня все хорошо и без него, зачем звонит? Опять!
– Алло! – произношу раздраженно.
– Здравствуй, девочка Рада, – слышу все тот же знакомый и безучастный голос.
– Нет, я не собираюсь бегать, холодно уже. Это все?
– Тогда просто спустись.
Прежде чем я успеваю спросить зачем, Никита отключается. Теперь он. И что все это должно значить?
Могла бы, конечно, пойти и в спортивных штанах, только на всякий случай надеваю брюки и простой, но новенький свитер. Послушно иду – да что там, бегу! – вниз. Планов у меня нет, Майя во второй раз за неделю переносит встречу. Надеюсь, у нее все хорошо, волнуюсь – раньше такого не бывало. Главное, чтобы Богдан не чудил.
Выскочив из подъезда, замедляю шаг. Танк снова стоит посреди двора, его не заметил бы только слепой. С руками в карманах подхожу к капоту. Садиться не собираюсь, жду, пока выйдет. Просто знаю, что, если сяду, все начнется по новой: мысли, догадки, вопросы, вопросы. Опять главным развлечением будет пялиться в экран телефона по вечерам.
– Садись.
Вижу через лобовое стекло, как он наклонился и открыл мне дверь. Молча задираю левую бровь и мотаю головой из стороны в сторону. Не-а. Его не было неделю, а теперь он приезжает и с ходу командует мной? Не так все просто.
Я затылком чувствую взгляды, направленные на нас. Скоро я стану звездой местных сплетен, но мне в принципе все равно. Стою на своем. Горский, не выдав ни одной лишней эмоции, выходит из машины, направляется ко мне, наступает. Я хоть и делаю мелкие шажки назад, настырно готовлюсь отбиваться до победного. Но к улыбке Никиты я оказываюсь не готова.
– Сядешь сама или помочь?
– Я не поеду с тобой, – отвечаю безупречно спокойно, даже похвалить себя хочется.
И совершенно точно не ожидаю, что Горский закинет меня на плечо и посадит в машину.
Я не визжу, глотаю крик – это для слабых, но моему возмущению нет предела. Когда он закрывает с моей стороны дверь, я нахожу отражение в боковом зеркале – красная как рак. А Никита невозмутимо обходит танк и забирается внутрь.
Отворачиваюсь и обиженно складываю на груди руки. Со злостью дую на челку – снова лезет в глаза.
– Пристегнись, – говорит.
Я не шевелюсь. Ха. Тогда он наклоняется и пристегивает меня сам. Он так близко, а что я нервно сглатываю – волосы на затылке шевелятся, кажется. Даже ущипнуть себя незаметно приходится.
Ну кому я вру? Конечно, я хочу поехать с ним, куда только позовет.
– Ванильное печенье?
– А?
Его лицо прямо напротив моего, он втягивает воздух с закрытыми глазами и после кивает. Неужели опять крошки? Облизываю губы и замираю, потому что он смотрит.
Мамма мия.
– Ну и с какой целью ты меня похитил? – спрашиваю громко, отталкивая его вибрациями. – Между прочим, я отправила смс наставнице, так что твоя личность установлена. Если я пропаду, тебе придется хорошенько помучиться с алиби.
Конечно, я вру. Майе точно не стоит знать о Никите, иначе она меня насмерть задушит вопросами.
Горский не сразу, но отступает, заводит автомобиль и сдает назад. Сегодня он вроде бы обычный, но какой-то другой. Улыбается, но не от радости, а будто от облегчения. Выглядит сильно уставшим.
– Так куда едем? – бросаю игру и задаю вопрос другим тоном.
– В бассейн, – внезапно отвечает он.
– Чего?
– Ты говорила, не умеешь плавать. Я тебе научу.
– Что? Зачем? У меня нет купальника с собой! Вези меня обратно!
Тело бьет озноб, внезапное чувство страха перекрывает все мысли в голове. Это паника.
– А дома купальник есть?
– Нет, но…
– Так я и думал, поэтому не предупредил. В бассейне, куда мы едем, есть все, что тебе нужно. Не переживай.
– У меня критические дни! – выпаливаю я.
Он резко останавливается, не выезжая с проселочной дороги на главную. Косится. Об этом не подумал, да?
– Я не понимаю, что происходит, как ты вообще меня так обступил со всех краев, – извергаюсь подобно вулкану. – Послушай, мне не нужна твоя помощь и твоя опека, я… Нет, я благодарна за все, но… – Черт, я закончу хоть одну мысль? – Ты не можешь пропадать на неделю, а потом так просто появляться у меня во дворе и везти меня в чертов бассейн! Я не умею плавать!
Последнее я почти кричу. Через пару секунд сама удивляюсь порыву, но слова обратно в рот не запихнуть. Это именно то, что я думаю. Пусть не так красиво, как собиралась, но я донесла мысль. Правда ведь? Вглядываюсь в его лицо, оно снова серьезнее не бывает.
Горский трет лоб и брови, проводит рукой вниз до подбородка и лишь потом смотрит.
– У меня была сложная неделя.
– И при чем здесь я? – говорю спокойнее.
Никита ухмыляется уголком губ, опускает взгляд, потом переводит вперед.
– Если у тебя действительно есть причины отказаться, я прямо сейчас отвезу тебя домой.
Странно, но именно в этот миг, мне совершенно точно хочется остаться.