Что? Я знаю, что веду себя глупо. Просто так тяжело усидеть на этих эмоциональных качелях! Меня бросает то в жар, то в холод. А Никита… он после сложной недели приехал ко мне и везет в святая святых. Если подумать, это много значит. Так ведь? И он точно не врет: на лбу и в уголках глаз прорезались морщинки, которых раньше не было. Что в жизни «золотого» Горского происходит?
– Поехали, пока не передумала.
– Забавная ты, – выдыхает и плавно трогается.
– То есть я для тебя клоун, да? – хмурюсь наигранно.
Дожимаю его улыбку и – о, чудо – Никита наконец смеется!
– Так это свидание? – шучу, но тут же прикусываю язык.
А вот с этим, кажется, перебор. Смущаюсь.
– Я пошутила, – спешу добавить.
– Едем? – спрашивает он, зацепив взглядом.
– Да. Только зря ты все это затеял, я даже в бассейн не залезу.
– Это мы еще посмотрим.
До пункта назначения мы доезжаем почти молча. Я плохо знаю район, он для меня как другой город, поэтому с интересом гляжу в окно. Только раз нарушаю тишину и прошу остановить у аптеки, где покупаю одноразовую бритву. За пару дней Армагеддон вряд ли случился, но лучше перестраховаться.
Бассейн, куда меня привозит Горский, оказывается совсем другим, не таким, как я представляла. Я ожидала шика-блеска, чего-то модного и фешенебельного, а мы заходим в обычное, потрепанное временем здание с тусклой надписью «Коралл» на фасаде, где с порога пахнет хлоркой. Внутри носятся дети, которых журят сердитые матери, кто-то даже отгребает подзатыльник и заливается слезами. Я невольно улыбаюсь, когда вместо длинноногой администраторши с острыми скулами, вроде той хозяйки бигля, которую я не могу забыть, нас встречает полная женщина с румянцем на щеках. Она отставляет швабру за стойку и обнимает Никиту.
– А что это с тобой за красавица такая? Прямо куколка!
Она и меня стискивает изо всех сил. Горский видит мое лицо и забавляется.
– Теть Ань, это Рада, – сообщает он. – Вы дадите ей все, что попросит? У нас ни купальника с собой, ни шапочки.
– Конечно, дорогой! В лучшем виде нарядим красавицу твою.
Твою.
Кусаю нервно губы, даже чувствую металлический привкус. Эта дурацкая привычка когда-нибудь пройдет? Получаю в дар от Горского полотенце, затем скрываюсь в небольшой комнате следом за женщиной, а выхожу с полным набором атрибутики.
На подготовку у меня уходит двадцать минут – собственно, двенадцать из них я пытаюсь нормально натянуть на голову черную шапочку, и все равно выгляжу, как страшный гуманоид. Очки так и оставляю в руках, в них я вообще похожа на муравья. Чуть было не теряюсь по дороге – сворачиваю не туда и ретируюсь, увидев «мужской» знак. Быстро привожу в порядок ноги и принимаю душ, как говорила тетя Аня. К бассейну иду, гордо задрав подбородок вверх. Ага, завернутая в плотное полотенце.
Мне до жути неловко. Что я вообще здесь забыла? Это же явно не мое. Чуть выдыхаю, когда не замечаю посторонних, но, увидев Горского, что с шумом рассекает воду и двигается, как чертова амфибия, снова начинаю хныкать и пячусь назад. В этот миг Никита доплывает до противоположного конца бассейна и рывком отталкивается от стены. Вау, просто вау!
Засматриваюсь, и меня ловят с поличным. Я поправляю край полотенца и сильнее затягиваю его на груди. Мне не по себе. В купальнике, хоть и слитном, видно шрам на лопатке – я даже забыла, какой он некрасивый, у меня дома зеркала нет. А еще я бледная, как поганка, особенно на его фоне – Горский будто только с пляжа пришел. И пока я тут страдаю, он облокачивается на бортик и поднимает очки на лоб.
– Будет тяжеловато плавать в полотенце.
– Это вызов?
А это нервы, вот почему мой голос дрожит, и я крепко держу махровую защиту.
Горский пропускает вопрос мимо ушей.
– Так что? Правильно помню, ты вообще не плаваешь?
– В семь лет меня скинули в бассейн, и я чуть не утонула.
– Не утонула же.
– Но… – пытаюсь возмутиться.
– У нас в команде был парень с похожей историей. В четыре года отец сбросил его в бассейн, а тот потом чемпионом мира на короткой воде стал.
Не уточняю, что он имеет в виду под «короткой водой», не хочу выглядеть еще глупее. Да и вообще язык прилипает к нёбу, когда Никита подтягивается и выныривает из бассейна. Мышцы на руках и животе играют, рисуют рельеф под кожей.
Горский обходит меня, берет со скамьи полотенце и, хмурясь, вытирает лицо. А я забавляюсь его видом в неизменно желтой шапочке и таких же ярких плавках.
– Что это? – бестактно тычет в мой шрам.
Где твои манеры? – хочу сказать.
– Расскажу, если поведаешь, где пропадал неделю, – зачем-то говорю я.
Ну не дает мне это покоя, да.
Никита берет очки из моих рук и надевает на голову, фиксирует, как нужно. Только потом отвечает.
– Скажем так… в моей жизни есть проблема, которая требует большого запаса терпения, сил и внимания.
– Эту проблему зовут Лиля?
Черт, больно прикусываю язык, но поздно.
– Нет.
– Хорошо, – поддерживаю несуразный диалог, – потому что, если ты хочешь знать мое мнение, нечестно и некрасиво звать меня на свидание, когда у тебя есть невеста.
– Все не так, как кажется, – невозмутимо говорит Горский и сворачивает совсем не туда: – Значит, свидание. Хорошо, пусть будет свидание.
– Так просто? – сначала удивляюсь я, что он определился со статусом этих плавательных уроков, а потом понимаю, в чем дело. – Нет, ты от меня не отделаешься. Если твоя «сложная» неделя не связана с невестой, с чем же тогда?
– Ты не отстанешь, да?
Киваю, он усмехается. А после – я не успеваю за его перевоплощениями – снова становится серьезным.
– Я был в Германии. Старая травма обострилась. Пробовал новую терапию.
Ого. И после приехал ко мне?
– Так что насчет шрама?
В ответ на его честность не хочется врать.
– Детдомовские дети бывают очень жестокими. – В подробности ударятся не собираюсь, есть случаи, о которых просто нет желания вспоминать.
И, кажется, Горский понимает. Он вообще хорошо чувствует перемены в моем настроении.
– Все-таки в полотенце плавать будешь? – Никита довольно улыбается.
А я назло ему скидываю кокон. Вижу, как секунду-две его взгляд гуляет по моему телу, плавно опускается вдоль изгибов, а затем внезапно возвращается к глазам.
Остался он доволен или?..
– Давай с нуля. Спускайся в воду здесь. – Он указывает на лестницу, а сам садится напротив. – Не переживай, тут мелко.
Блин, а страшно так, будто собираюсь прыгнуть в бездну! И все же я аккуратно спускаюсь по ступенькам. Не хочу выглядеть трусихой. Надеюсь, на расстоянии не видно, как сильно я впиваюсь в поручни.
Когда встаю на дно, мне всего лишь по грудь, но в ушах уже шумит.
– Иди сюда.
С тяжестью разрезая воду, шагаю вперед и вцепляюсь в бортик рукой.
– Сначала нужно понять, как правильно дышать. Смотри, делаешь большой вдох и опускаешься под воду. Держишься, сколько можешь, называется «пузыри». Мы просто привыкаем к воде, хорошо? Если что, я рядом, попробуй.
Я делаю неловкую попытку, но не успеваю нырнуть с головой, как начинаю барахтаться. С ужасом выплываю обратно.
– Так, держись за меня.
Никита берет обе моих руки и просит повторить.
– Не бойся, давай. Если будешь тонуть, я тебя спасу.
Все его слова действуют иначе: вместо того, чтобы успокоить, только распаляют страх.
– Я не могу, мне нельзя, – бормочу.
– Все запреты в твоей голове, – говорит он, глядя прямо в глаза теми же льдинками, но что-то в них неизбежно меняется. – Отпусти себя.
Вторая попытка удается лучше. Но, уверена, я все равно выгляжу, как дура. А после следует бесконечная череда команд.
– Молодец, постарайся расслабиться.
– Попробуй не вытирать лицо каждый раз, как выныриваешь. Вода сама стечет.
– А теперь твоя задача лечь на воду, как звездочка.
Да я с ума от страха сойду!
– Лицом вниз? Я утону!
– Возьмись за меня одной рукой. Надула щеки, задержала дыхание и вперед.
Не знаю, как он это делает, но я не замечаю, что отпускаю его руку. Мне даже удается повторить этот трюк еще пару раз.
– Попробуем поплавать на ногах, – Горский протягивает мне синюю дощечку, – берешь ее, делаешь вдох, опускаешь голову под воду и двигаешь ногами пять раз. Поднимаешь голову и все по новой.
Так я начинаю переплывать бассейн на глубокую часть под бесконечные замечания, вроде «ногами мельче», «не сгибай в коленях».
– И всегда помни…
– Да, ты рядом! – Я злюсь, а он улыбается, гад. – Тебе нравится издеваться надо мной? Потому что мне определенно не нравится это свидание!
Я, конечно, не совсем честна – интересно же. А еще у меня даже что-то получается. Ну пока я не соображаю, что не чувствую под ногами опоры.
– Теперь постарайся вытянуться, как солдатик, и достать до дна.
Но я начинаю дергаться и трястись. Все еще держась за синюю дощечку, неловкими движениями доплываю до бортика, хватаюсь за него и лишь тогда выдыхаю.
– Я устала! – резко заявляю и в добавок брызгаю водой в Горского оттого, что подошел слишком близко.
– Ладно, сделаем перерыв.
– Покажи класс, – киваю на дорожку.
Тот не заставляет ждать: поправляет очки и под мой вскрик ныряет рядом в воду.
Нет, он, конечно, крутой! Плавает лучше дельфина. И быстрее. Вот Никита двигается только в одну сторону, а уже гребет обратно ко мне.
Я спешу подняться по лестнице и сесть на бортик: глубина и Горский в одном флаконе – слишком серьезное испытание для моих нервов.
– А правда, что пловцы бреют ноги? – начинаю сыпать глупыми вопросами, чтобы заполнить неловкую паузу. – Я видела в интернете.
– Видела, как бреют?
– Нет, дурак ты! Видела, как рассказывали об этом.
Он приземляется рядом со мной, улыбается. Черт, у него самые идеально белые и ровные зубы!
– Да, бреют, и не только ноги. Для повышения чувствительности воды, гидродинамики. В общем, чтобы плыть быстрее. Но на открытой воде это бессмысленно, тем более мы используем гидрокостюмы.