Она помнила Хола с самого детства. До того, как Анна осознала, кто она и что, они были очень дружны. Она от природы была сообразительнее его, а он – опытнее. И, несмотря на семилетний разрыв в возрасте, отношения их складывались на основе доверия и равенства.
Интересно, каким он стал… Может быть, наступило время снова с ним встретиться? За прошедшие пять лет она стала совсем другой. Исчезла язвительность, появилась терпимость. Анна улыбнулась своим мыслям.
– В чем дело, девушка? Ты знаешь этого парня или что?
– Невысокий такой, с темными вьющимися волосами, да?
– Точно, он и есть. – В голосе Киа появилось напряжение. – Ты его знаешь?
– Я рассказывала тебе о брате. Надзирающее око. Это Хол.
– Господи! Теперь, когда ты напомнила… У вас есть семейное сходство. Ха, неудивительно, что он мне вроде как понравился. Мягкий такой, знаешь, разговаривает вежливо. Не какой-нибудь говнкж. Спокойный, не дергается.
– Что же у вас произошло?
– Ну, я увидела, что он ищет наших друзей, работает на сестер, вот я и сказала ему, что отвезу его в Солано и помогу осмотреть квартиру. Ну мы и поехали.
Анна кивнула.
– А дальше?
– Мы там пробыли минут пять, и тут погас свет. Потом началось что-то непонятное. Я едва держалась на ногах. В ушах звенело. Слышала, как открылась дверь, кто-то вошел. Я прокралась к выходу и сумела выскочить. Но еще раньше успела разглядеть какую-то фигуру с оружием. Непонятным оружием. Я побежала и вызвала полицию. Ну и примерно через час они соизволили явиться. Когда мы вернулись в квартиру, там был жуткий бардак. Вся мебель изрезана просто на куски. И окно разбито.
Анна почувствовала, как заколотилось сердце.
– А что с Холом? Киа покачала головой.
– Не беспокойся, там его не было. Ни крови, ни останков. Думаю, он сбежал через окно, сумел спастись.
– А что полиция?
– А ты как думаешь, девушка? Они приняли заявление, все сфотографировали. Сказали, поручат кому-нибудь это дело. Поверю, если увижу своими глазами. Слишком много в наши дни подобных случаев, а настоящих копов не хватает.
– Что же происходит, Киа?
– Если бы я знала, девушка.
– Ты ведь не думаешь… – начала она. – Ты не думаешь, что этот парень с резаком как-то связан с Сисси и… с их исчезновением?
– Я же тебе сказала, Анна, представления не имею. Все это дерьмо – сплошная загадка. – Она помолчала. – Эй, не грусти. Я уверена с Сисси и Кэрри все о'кей.
Анна бросила быстрый взгляд на Киа и хотела сказать, что совсем в этом не уверена, но потом одернула себя.
Они допили кофе и поехали домой. Солнце уже спряталось за небоскребы, оставив после себя холодный и темный полумрак – не день и не ночь, нечто среднее. Анна смотрела на укутанные в одеяла безымянные фигуры бездомных, которые устраивались, чтобы пережить еще одну холоднун” ночь. А через пять минут она уже выпрыгнула из машины и взбежала по ступеням в свою квартиру. Дом принял их в свое гостеприимное тепло.
Пока Киа была в душе, Анна проверила электронную почту. Ее поджидали с полдюжины сообщений. Три – от друзей с приглашениями на сегодняшний вечер. Одно от Фелисити, она писала, что новый вариант – ужасная прелесть. Еще одно от сумасшедшей лесбиянки из Огайо, ей понравился “Остров Сафо”, и она хотела бы встретиться с Анной, если та когда-нибудь будет в тех местах.
И последнее пришло от литературного редактора, который “получил эстетическое удовольствие”, читая рукопись ее последнего романа, но который “при нынешней ситуации в издательском деле” считает, что “это не совсем тот тип произведения, который способен поразить воображение публики”, и так далее и тому подобное…
И это написал редактор издательства, которое, по замыслу, должно публиковать художественную литературу.
Она вошла в файл романа, над которым сейчас работала. Первый вариант был почти готов. Теперь она сможет отдаться роскоши неспешной правки и редактирования. Анна пробежала несколько последних страниц и в душе похвалила прочитанное. Что же ей сделать, чтобы совершить прорыв?
Она не хотела, чтобы ее помнили по псевдониму автора “Острова Сафо”. Она достойна лучшего.
Экран мелодично подал сигнал вызова. Она ответила и растянулась на тахте, глядя в оживающее изображение. Но тут же, пораженная, снова села. На нее смотрела Кэрри Виллье. Женщина сидела в кресле, положив одну длинную ногу на другую. Помещение выглядело как спальня в отеле.
– Анна, я не могу связаться с тобой целый день.
– Кэрри! Где ты находишься? Мы беспокоимся. – Анна припомнила, что Киа рассказывала про парня с лазерным резаком. – С Сисси все о'кей?
Кэрри было лет сорок. Ее узкое загорелое лицо выглядело еще длиннее из-за бритого, украшенного татуировками Черепа. На ней были модные брюки и жакет болеро. Выгля-рела она потрясающе.
– Я должна кое-что рассказать, Анна. Мне… мне надо. Договорить с кем-нибудь, кто понимает людей. Давай встретимся. Я завтра позвоню, и мы договоримся о встрече…
– Кэрри, где Сисси? Кэрри явственно колебалась.
– Она со мной в отеле. – Кэрри говорила с отчетливым квебекским акцентом. – Ее не было пять дней, и вот вчера она позвонила и сказала, что нам надо увидеться.
Анна покачала головой.
– Что происходит, Кэрри?
– Я не знаю. Я встретилась с Сисси в отеле. Но она вела себя очень странно. И это не из-за наркотиков, – решительно проговорила Кэрри. – Я не понимаю, что с ней. Такое впечатление, будто она меня не узнала. Она несколько раз уходила на пару часов, но переодевалась, вроде как маскировалась. Потом возвращалась и была абсолютно нормальной, вела себя как обычно. И несколько часов все было просто прекрасно. – Кэрри снова заколебалась. – Ты понимаешь людей, Анна. Мне надо с тобой поговорить, рассказать, что происходит.
Анна кивнула.
– Я сделаю, что смогу. Кэрри с болью продолжала:
– Сисси утверждает, что ее преследуют, что ей надо прятаться. Поэтому она маскируется.
– Видимо, ей требуется помощь, – заметила Анна. Психиатрическая помощь, подумала она про себя.
Внезапно Кэрри подняла голову и посмотрела мимо экрана.
– Она возвращается. Я позвоню позже, о'кей?
– Прекрасно, – отозвалась Анна, но Кэрри уже отключилась.
Все это выглядело так, словно Кэрри боялась своей любовницы.
Анна перешла в кухню и приготовила себе кофе. Киа все еще плескалась в душе. Она вернулась с кофе в гостиную, присела у окна и стала ждать, пока Киа появится из ванной. Но мысль о странном поведении Сисси Найджерии не давала ей покоя.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В это утро, в восемь часов, Барни Клюгер обнаружил в компьютере сообщение от Холлидея: “Занимаюсь случаем Найджерии, Барни. Уехал в бар “Пена”. Вернусь около восьми”.
Барни приготовил кофе и опустился во вращающееся кресло. Что-то оно стало тесновато. Он сидел на диете уже три месяца, исключил любимые бутерброды на ржаном хлебе, которыми питался годами. Однако отказаться от украинского пшеничного пива у Ольги было куда как труднее. Может, если ограничить ежедневную порцию двумя бутылками…
– У тебя кровообращение как у камня, – предупреждал его док Саймз. – Представления не имею, почему твое сердце еще работает. Надо хоть чуть-чуть сбросить вес, о'кей?
Господи! Он старался изо всех сил. За двенадцать недель похудел на полстоуна, но талия, кажется, совсем не уменьшилась. Может, стоит потратиться и купить новое кресло?
Он убрал с экрана сообщение Хола, вызвал файл с делами и откинулся в кресле, отхлебывая кофе. Около часу Барни просматривал свои заметки по нескольким случаям,- намереваясь потом отправиться в город на встречу в “Мантони Энтертеймент”.
Барни обрадовался, увидев, что Хол занялся делом Найджерии. Сам он не слишком хотел расследовать этот случай, и не только потому, что придется везде ездить и задавать вопросы людям, которые вовсе не жаждут ему отвечать. Он оценил ситуацию, как только явилась эта Виллье и рассказала свою историю. Ее любовница исчезла, она, Виллье, беспокоится. Однако'Барни видел такое сто раз: девчонки поссорились и разбежались, Найджерия отправилась остывать к какой-нибудь старой приятельнице. Через пару дней она объявится, и когда от Барни придет счет из расчета пятьсот долларов в час, Виллье пожалеет, что воспользовалась его услугами.
Пусть уж этим занимается Хол, у него шкура как у носорога. Барни никогда не испытывал страха перед визитами во всякие местные притоны, по крайней мере несколько лет назад, когда был немного моложе и немного стройнее, – но все равно мысль, что надо сшиваться вокруг “Пены” и задавать там вопросы, совсем не радовала.
Пять лет назад он сделал правильный шаг, пригласив Хола в агентство. Они хорошо ладили еще со времени работы в полицейском департаменте. Эстелла умерла совсем недавно, и мысль, что придется заниматься делами агентства в одиночку, наполняла его сердце отчаянием. Пока Эстелла была жива, Барни нес все свои проблемы домой, у него был друг, с которым он мог обсудить любой случай, высказать любые соображения. Месяцы после ее смерти оказались самым тяжелым периодом в его жизни. Оглядываясь назад, он до сих пор не мог понять, почему сумел продержаться. Приходили клиенты, возникали новые дела, Барни стискивал зубы и с головой уходил в работу. Одни случаи он успешно доводил до конца, другие – нет. Львиную долю составлял суицид и жертвы убийств. И потому, потеряв жену, с которой прожил почти тридцать пять лет, он понял, что бесконечная цепочка чужих трагедий вконец его измотала и остается либо покончить с агентством, продав его за гроши, либо взять кого-нибудь в помощь, чтобы разделить это бремя.
Как-то вечером, когда Хол нес патрульную службу, Барни встретил его на улице. Парень выглядел так же мрачно, как и Барни. У Хола только что кончился роман с девушкой, с которой он давно встречался, и, как догадался Барни, кончился печально – подруга его просто бросила. К тому же бумажная работа в полицейском департаменте уже стояла у него в глотке, и вот Барни сделал ему предложение. Хол ответил, что подумает и к концу недели даст ответ. И что вы думаете, через день Хол позвонил и сказал, что, если предложение еще в силе, он согласен.