В последующие два-три дня в здании финского генерального штаба происходили переговоры между мной, полковником Россингом и майором Мюллером — с одной стороны и генералом Гейнрихсом, его заместителем генералом Айре и начальником оперативного отдела финского генштаба полковником Топола — с другой стороны.
Обсуждался вопрос о возможности проведения военных операции на северной и центральной части Финляндии в направлении Белого моря и Мурманска. С финской стороны была высказана полная готовность к участию в предстоящей германо-советской войне.
В заключение переговоров состоялась 8—10-дневная поездка (рекогносцировка) из Хельсинки в направлении Каяни — Хюрюнсалми — Суомусалми — Куусамо — Рованиэми — Кемиярви (Салла) — Петсамо, Рованиэми — Торнио. В этой поездке принимали участие, кроме меня и майора Мюллера, финские полковники Топола и Викла, а также помощник германского военного атташе. На участке Хюрюнсалми к нам присоединился командир финской бригады, дислоцировавшейся в этой местности, на участке Куусамо — Рованиеми, финский полковник Виламо и в районе Инари — Петсамо — финский майор Аахонен.
В перечисленных районах мне были показаны укрепленные пограничные участки, дороги, обсуждались возможности для размещения войск при нападении на Советский Союз.
В Рованиеми состоялась встреча с командующим армейским корпусом генералом финской армии Силасвуо, который в честь меня дал обед в отеле «Похьянови», где он произнес речь о финско-германском братстве по оружию. В заключительной беседе в привокзальном отеле «Торнио» подвели итог рекогносцировки было установлено, что наступление из района Куусамо в направлении Киестинки и из района Кемиярве на Кандалакшу является наиболее удобным с оперативной точки зрения, в то время как из Петсамо на Мурманск — сопряжено с большими трудностями. Мною было заявлено о необходимости дальнейших переговоров между германским и финским генштабами. Участники рекогносцировки с немецкой и финской стороны обязались хранить в строгой тайне содержание переговоров и результаты совершенной поездки.
После моего возвращения в Осло 2 или 3 марта 1941 г. материалы о поездке в Финляндию были мною обработаны и в виде оперативного доклада командования германских войск в Норвегии представлены в ОКВ. На основе этих материалов был составлен оперативный план «Голубой песец», предусматривавший нападение на Мурманскую железную дорогу из района Куусамо, Рованиеми, Петсамо. План операций в районе Киркенес — Петсамо был назван «Северный олень», по району Рованиеми «Чернобурая лисица».
3. В конце апреля или начале мая 1941 года (точно дату я не могу сейчас вспомнить)[293] после того, как ОКВ рассмотрело и утвердило оперативный план, предложенный командованием германских войск в Норвегии, я был снова послан в Хельсинки для продолжения переговоров между германским и финским генеральными штабами. Вместе со мной в Хельсинки вылетел начальник отдела «Иностранные армии — Восток» — полковник Кинцель. На аэродроме в Хельсинки мы были встречены германским военным атташе полковником Россингом и представителем финского генштаба, вместе с которыми отправились в отель «Сосьете Хузет». На следующий день в финском генеральном штабе состоялись переговоры с генералами Гейнрихсом, Айре и полковником Топола, во время которых нами было установлено, что финский генштаб полностью готов принять участие в предстоящей войне с Советским Союзом. Руководители финского генштаба высказывали опасения, не может ли получиться так, что Германия в последний момент откажется от нападения на Россию, что после проведенной Финляндией военной подготовки поставит ее (Финляндию) в крайне тяжелое положение. Несмотря на настойчивые требования финских генштабистов, я не мог назвать точной даты начала войны против СССР.
На этом совещании были обсуждены следующие вопросы:
а) Необходимые сроки и маскировка мобилизационных мероприятий в Финляндии. Последние должны были проводиться под видом переподготовки резервистов и офицеров запаса.
б) Наступление финских и германских войск.
В качестве границы между финскими войсками под командованием маршала Маннергейма и немецкими — под командованием генерал-полковника Фалькенхорста была намечена река Оулу. Все финские части, расположенные севернее этой реки, должны были находиться под командованием штаба германской группировки в Норвегии.
в) План военного нападения.
Проведение совместного наступления финских войск и немецкой группы армий «Север» на Ленинград должно было быть точно определено главным командованием германских сухопутных войск.
Для армии Фалькенхорста наступление было намечено по следующим направлениям:
из района Куусамо на Киестинки,
из района Кемиярви через Салла на Кандалакшу и
из района Петсамо — на Мурманск.
Для занятия острова Ханко планировалась одна немецкая дивизия. Аландские острова должны были занять финские войска.
По всем вопросам, обсуждавшимся в финском генштабе, было достигнуто единодушное решение. Полковник Кинцель договорился тогда же с начальником финской военной разведки полковником Меландером об обмене информацией в отношении Красной Армии. С начальником финского военно-транспортного управления была достигнута договоренность об использовании финского транспорта в предстоящей войне. С финской стороны были высказаны требования о поставке оружия и военных материалов (орудий, самолетов, танков, боеприпасов).
О ходе переговоров с нами, насколько мне известно, генерал Гейнрихс информировал маршала Маннергейма и военного министра генерала Вальдена.
В тот же период, когда я находился в Хельсинки, туда прибыли представители германских ВВС, которые вели переговоры с финнами по поводу использования их аэродромов и совместных действий финской и германской авиации.
В последний день переговоров меня и полковника Кинцеля принял в своей вилле в Хельсинки маршал Маннергейм. На приеме присутствовали также генерал Гейнрихс и адъютант Маннергейма. Маршал выразил удовлетворение достигнутым соглашением между германским и финским генеральными штабами и подчеркнул старую боевую дружбу немцев и финнов.
По возвращении в Берлин я составил протокол соглашения с финским генеральным штабом, который сдал в ОКВ и ОКХ.
4. В мае 1941 года начальник финского генштаба генерал Гейнрихс был приглашен в ставку фюрера — Берхтесгаден. Туда же вызвали и меня. На аэродроме Бранденбург я встретил генерала Гейнрихса, которого сопровождали полковник Топола и адъютант. Вместе с этими лицами и начальником иностранного отдела ОКВ капитаном Бюркнером я вылетел в Мюнхен, откуда на автомашине — в Зальцбург. Генерал Гейнрихс не был принят Гитлером. В Зальцбурге, в отеле вблизи вокзала состоялись окончательные переговоры по поводу участия Финляндии в предстоящей войне против СССР. В этом совещании принимали участие с финской стороны генерал Гейнрихс и полковник Топола, с немецкой фельдмаршал Кейтель, генерал Иодль, генерал Варлимонт, капитан Бюркнер и я. На основании всех предыдущих переговоров между германским и финским генштабами были окончательно установлены план совместных военных операций, сроки мобилизации и наступления.
В заключение этого совещания состоялся обед в специальном поезде верховного командования в Зальцбурге. После этого я вместе с генералом Гейнрихсом выехал в Берлин, где в управлении вооружения (Курфюрстенштрассе) было достигнуто соглашение о германских военных поставках.
5. 12 или 13 июня 1941 г., в то время, как германские военные эшелоны находились в пути в Финляндию, вновь назначенный для связи с финским генштабом генерал-лейтенант германской армии Эрфурт, его начальник штаба подполковник Хельтер и я вылетели из Берлина через Кенигсберг в Хельсинки. Там нас встретили германский военный атташе и финский полковник Виламо, с которыми мы поехали в отель.
На следующий день мы встретились в финском генштабе с генералом Гейнрихсом. Я представил ему письменный протокол намеченных ранее совместных мероприятий, с которыми он согласился, изменив лишь один незначительный пункт. Тогда же я передал свои функции представителя германского генштаба для связи с финским генштабом генералу Эрфурту. Насколько я помню, в этот день началась в Финляндии всеобщая тайная мобилизация.
На следующий день я вылетел из Хельсинки в Рованиеми для руководства наступлением германо-финских войск армейской группы Фалькенхорста. Туда же прибыли представители финского генштаба полковник Виламо и майор Аахонен.
В заключение я хочу отметить, что со стороны германского верховного командования и генерального штаба не было какого-либо давления на финский генштаб, а последний с начала наших переговоров проявил большую готовность участвовать в войне против СССР на стороне Германии и добровольно принял все наши предложения.
Я заявляю, что все сообщенное мною полностью соответствует действительности, за исключением отдельных дат, в которых я мог допустить ошибку.
По изложенным мною фактам я готов выступить свидетелем на суде и в интересах установления исторической истины согласен с опубликованием данного заявления.
Бывший генерал пехоты германской армии Бушенгаген.
Нюрнбергский процесс. Сб. в 7-ми томах, т.2, с.621—631.
П.74. Заявление Мюллера правительству СССР от 8 января 1946 г.
[Документ СССР-149]
На Нюрнбергском процессе приведены всеобъемлющие и потрясающие доказательства нацистских преступлений против мира и зверских методов ведения войны. Все эти злодеяния достигли апогея в вероломном нападении на Советский Союз с нарушением существовавших договоров.
Как бывший немецкий генерал и участник этой войны я несу свою долю ответственности и поэтому обязан содействовать раскрытию известных мне из моей деятельности подробностей подготовки и осуществления нападения на Советскую Россию.
В связи с этим прошу Правительство СССР принять мои показании и предоставить мне возможность открыто выступить по вопросу о нападении Германии на Советский Союз.