Кальтенбруннер: Я этого еще не знаю. Я не знаю, что обсуждалось на этом совещании.
Эймен: Вы нашли это место, подсудимый?
Кальтенбруннер: Да, нашел.
Эймен: Хорошо, я читаю:
«Начальник полиции безопасности доктор Кальтенбруннер изъявил свое согласие, когда его запросил уполномоченный по использованию рабочей силы, передать полицию безопасности в его распоряжение для выполнения этой задачи. Но он указал, что численность полиции была недостаточна, и поэтому полиция не представляла собой большой силы. Во всей Франции он имел только 2 400 человек. И поэтому вопрос о том, могут ли быть все возрастные группы захвачены такой слабой полицией, был сомнительным. По его мнению, министерство иностранных дел должно оказать более сильное влияние на иностранные правительства».
Подсудимый, действительно ли этот документ отражает то, что имело место на этом совещании?
Кальтенбруннер: Я сейчас не могу утверждать этого на основании данного текста, но должен сказать по этому поводу следующее... Нужно было бы установить, был ли там я по поручению имперского министерства внутренних дел и начальника германской полиции Гиммлера... То, что я был там по поручению Гиммлера, показывает цифра, которая здесь названа, а именно то, что только 2 400 человек находятся у нас в распоряжении. Такого числа никогда не было ни у полиции безопасности, ни у СД, ни у обеих вместе; сюда была причислена и полиция порядка и другие мелкие организации, которые были подчинены Гиммлеру.
Во всяком случае, в этом документе нет одного — того, что Кальтенбруннер только передавал здесь мнение Гиммлера по поручению последнего.
Эймен: Хорошо, подсудимый. Вспомните ли вы о показаниях, которые представлялись Трибуналу относительно того, как Германия пыталась провоцировать словаков на восстание против Чехословакии и как Гитлер использовал это восстание словаков для того, чтобы оккупировать Чехословакию в марте 1939 года?
Кальтенбруннер: Я не знаю, кто давал такие показания.
Эймен: Хорошо, но, во всяком случае, вы с 1938 года по 1939 год были статс-секретарем полиции безопасности в Австрии. Не так ли?
Кальтенбруннер: Нет, я тогда не был статс-секретарем полиции безопасности. Я был статс-секретарем по вопросам безопасности в Австрийском правительстве в Вене. Это важно, так как полиция безопасности в Австрии была создана из Берлина и управлялась Берлином.
Эймен: Хорошо... Разве в действительности вы лично не руководили деятельностью словацких заговорщиков и не оказывали им помощь тем, что снабжали их оружием и взрывчатыми веществами? Отвечайте, пожалуйста, «да» или «нет»?
Кальтенбруннер: Нет.
Эймен: Не припоминаете ли вы, что вы присутствовали на каком-либо совещании, где разрабатывался план относительно того, как спровоцировать это восстание в Словакии? Вы отрицаете это?
Кальтенбруннер: Это неверно. Я никогда не участвовал в таком подстрекательстве к восстанию в Словакии. Я участвовал лишь на первом заседании правительства Словакии в качестве уполномоченного германской империи.
Эймен: Помогал ли вам ваш друг Шпациль осуществлять ваши планы?
Кальтенбруннер: Я не помню. Во всяком случае это не были немецкие планы; если вы рассмотрите политическую обстановку в Словакии в тот момент, вы убедитесь, что империи совершенно не нужно было подстрекать Словакию. Само движение Глинки, которым тогда руководил, по-моему, доктор Тука, а также доктор Тисо, пришло к такому решению.
Эймен: Были ли вы знакомы с оберштурмбанфюрером Фрицем Мундхенке?
Кальтенбруннер: Я не понимаю...
Эймен: Вы это увидите из документа ПС-3842, который я попрошу передать вам, я представляю его за номером США-805.
Подсудимый, это довольно пространный документ, и я не хочу подробно останавливаться на нем. Я хочу обратить ваше внимание прежде всего на первые строчки.
«Что касается оккупации Чехословакии, то были предприняты два различных действия.
1. Оккупация Судетской области и пограничных районов, населенных немецкими согражданами.
2. Оккупация самой Чехословакии».
И затем идут следующие строки:
«За некоторое время до проведения второго действия офицеры из "Глинка Гарде" (подпольной, нелегальной полуэсэсовской организации в словацкой части бывшей Чехословацкой Республики) стали посещать управление СС в Донау (которое первоначально называлось "Управление СС Австрии")».
Затем подробно излагается план того, как спровоцировать это восстание. И в конце первого параграфа вы найдете следующее:
«В секретном заседании я не принимал участия. Я чувствовал, что мне не полностью доверяли. Я видел каких-то людей в приемной Кальтенбруннера и затем, насколько я помню, в столовой. Мне ничего не говорили об обсуждавшейся теме, которая, без сомнения, имела отношение к выработке плана действий».
Затем вы найдете следующее: «Один Кальтенбруннер несет ответственность за эти действия...»
Подсудимый, я спрашиваю вас, соответствует ли действительности содержание данного документа в том виде, как я его предъявил вам или нет?
Кальтенбруннер: Нельзя сказать, что это правда, и нельзя сказать, что это неправда; это ясно только тому, кто хорошо знает всю ситуацию...
Я должен сказать, что в этом документе правильно одно. Это то, что я совещался с членами гвардии Глинки в Вене, Парк-Ринг, №8; речь шла о том, чтобы немецкое национальное меньшинство в Словакии и гвардия Глинки совместно выставили кандидатов в Словацкое правительство. Именно об этом свидетельствуют документы и события в Прессбурге. Все это может быть подтверждено любым человеком, в том числе и Мундхенке, который был руководителем национального меньшинства. Но ввиду того, что оккупации Словакии вообще не было, мне и не следует оправдываться по этому поводу.
Эймен: Подсудимый, во время этого процесса в качестве доказательства был представлен приказ Гиммлера о том, что гражданское население не должно наказываться за линчевание союзных летчиков, и вы слышали показания, данные под присягой Шелленбергом и Гердезом относительно того, что вы, как начальник СД и полиции безопасности, дали соответствующие указания вашим подчиненным. Отрицаете ли вы правильность этих показаний? Говорите, пожалуйста, «да» или «нет».
Кальтенбруннер: Я не хочу отрицать правильность их, но отрицаю, что я делал когда-либо такое заявление... Я заявил, например, в присутствии Гитлера, что я никогда не буду выполнять подобный приказ. Правда, это было позднее, но это было моим глубоким личным убеждением. Впрочем, я уже говорил вчера по этому вопросу со своим защитником.
Эймен: Ну, хорошо, подсудимый. Сейчас перейдем к документу ПС-3855, который представляется в качестве доказательства под номером США-806. Вы увидите, что в конце этого документа имеется ваша фамилия. Вы сами должны определить, является ли это вашей подписью, факсимиле или еще чем-нибудь другим. Вы имеете этот документ перед собой?
Кальтенбруннер: Да.
Эймен: Вы видите, что этот документ исходит от начальника полиции безопасности и СД, и, кроме того, согласно пометкам в левом верхнем углу, он был передан вам на подпись четвертым отделом А-2-Б.
Кальтенбруннер: Эта первая и очень крупная ошибка, господин обвинитель.
Эймен: Хорошо...
«Адресовано:
а) Всем начальникам и инспекторам полиции безопасности и СД (для устной информации всех подчиненных управлений).
b) Отделам IV-A и IV-Б подотделам IV А 1, IV А 3, IV А 4-IV А 6, IV Б 1-IV Б 4.
с) 5-му управлению имперской уголовной полиции. К сведению старших начальников СС и полицайфюреров, а также начальников полиции охраны порядка.
d) Начальникам отделов 1-III и VI главного имперского управления безопасности...
Содержание: Обращение с вражескими летчиками, которые были выброшены на парашютах.
Целый ряд вопросов относительно обращения со сбитыми вражескими летчиками нуждается в разъяснении. В принципе: всех захваченных вражеских летчиков следует заковывать в кандалы.
Эта мера необходима, и она должна выполняться с полного согласия начальника штаба верховного командования вооруженными силами —
1) с целью предотвратить частые побеги и
2) из-за недостатка персонала на сборных пунктах. Команды вражеских летчиков: а) которые оказывают сопротивление при их захвате в плен или b) которые носят гражданскую одежду под военной формой, должны расстреливаться немедленно.
Вражеские летчики, особенно из состава англо-американских воздушных сил, в большинстве случаев носят при себе особые мешки, в которых имеются кинжалы, различные карты, купоны на паек, инструменты и все необходимое для совершения побега. Все эти мешки, которые приготовлены на случай побега, должны отбираться полицейскими агентами, ибо эти мешки облегчают побег. Их следует передавать командованию военно-воздушных сил. Приказ рейхcфюрера СС от 10 августа 1943 г. (о котором, согласно вашим показаниям, насколько я помню, вам ничего неизвестно) полностью не выполняется, так как, по-видимому, этот приказ не был в устной форме доведен до сведения всех подчиненных полицейских управлений, как это было приказано. Поэтому вторично приказывается:
«Полиция не должна вмешиваться в конфликт между германским населением и спустившимися на парашютах англо-американскими летчиками-террористами.
Около тела одного из сбитых английских летчиков были найдены нарукавная повязка с надписью «немецкие военно-вооруженные силы» и кокарда. Эту нарукавную повязку носил только личный состав действующих войск; она дает право доступа каждому лицу, имеющему ее, на все важнейшие военные и стратегические пункты в различных зонах действий. Вражеские агенты, сброшенные с самолетов, вероятно, будут применять этот новый вид маскировки...